Все родственны Живет извечно это чувство Глубоко, в тайниках души. И мне сейчас совсем не чуждо Поразмышлять о нем в тиши. А как звучит оно, не слышно, Какого цвета – я не зрю. Но сознаю: никто не лишний В земном распахнутом краю. Ни моложавая соседка, Что на крыльцо кладет букет Поэту, ни электрик Петька, Что выключает ночью свет. Ни горожанин, что приехал В деревню поднабраться сил, И местным всем он на потеху Взял танцплощадку соорудил. Ни побирушка-хромоножка, Что может предсказать судьбу, При этом уплетая ложкой Ей поднесенную еду. Ни даже… коли пораскинуть Умом подальше, в города, Повсюду с теплой кровью люди С тоской и радостью в глазах, Все родственны, как мак и лютик… И поцелуй вон на устах Отца Небесного… Нам бы! Вышли мы все из народа… Л. Радин Вышли мы все из землянки, Чтобы нарвать купырей И хором спеть на полянке, В тон пособит соловей! Что нам цари обещали И обещали вожди — Сытные хлебы и сало, Также из млека дожди. Нам бы хотя бы кальсоны, Из горбылей туалет, А уж потом патефоны, От космонавта привет. Нам бы освоить науку — Два минус два будет сколь, Молот в окрепшую руку, Серп во другую. И соль, Чтоб на горбушке богато, Кружка воды с родника. Вот мы тогда бы, ребята, Двинули наверняка Русь по проселкам старинным, Что заросли бурьяном… …Молча утерлись полынью, Прыгнули в яму гуртом! Христос Пустыни тверди подпирал Коленями, и кровь текла Ручьем. О чем к Нему взывал, Отцу Небесному? Добра иль зла Вымаливал душе своей Иисус, Прибившись к камню, ждал Его С начала Сотворенья. Высоко Кричал, когтями дикий гусь За горло схваченный орлом, И оброненным ласковым пером Овеяло Чело. И улыбнулся: «Он смертью птицы мирной все сказал!» И слезы на песок дождем упали, На камень сел, счастливый и усталый. «Куда стопы направить? – думал Он. — На юг? На север? К отчему порогу? Везде пребуду. Долгий кончен сон, Мой Осиянный Дух охватит многих Народов, заблудившихся во мраке Насилий, диких нравов. Поскорей К ним!» Небосвод вдруг стал темней, Истошно кто-то зарычал в овраге. «То предсказанье Мне – путь скорбный ждет». …И Он поныне по миру идет, Неся венок терновый как награду. Как две тонкие ветки
Бабка послала деда За мороженым – такая жара! Самой полакомиться промеж делом, С речки прибежит детвора — Вот им угощенье на радость, Посидят в холодке часок. А она, не уходя из сада, Поглядит на них, омочив платок Слезами. Бедные двойняшки, Брошенные на произвол судьбы Родителями, Тонька и Сашка, Как две тонкие ветки вербы, Которые то зыбь тревожит Бузулукская, то кусают бобры. Мать и отец пьют безбожно, Провалившись в тартарары! И малыши блукают по хутору, Кто приласкает, кто грозится убить. Жмутся друг к дружке. Под утро Зябко. Печаль не избыть! Порой в копне или в гнилой сторожке, А то средь кладбищенских крестов Обитают бедняжки. Мороженое Дед принес для близнецов. Приютить их на житье – да боятся, Что не по силам поклажа сия. Им самим бы в приют податься, Глядь, примет матушка-земля. Ребятенки прибежали, радость на лицах, Лакомые комочки лижут языком. А бабка спешит за яблоню схорониться, Чтоб слезы утереть рукавом. Гармония мир осенит Грядут такие времена, Когда не станет Люцифера, Заронит всюду семена Добра, величия и веры Господь по закоулкам всем И по краям земли и неба, Речь обретут те, был кто нем, Голодные пребудут с хлебом. И заедино станут жить Под сенью мирного восхода, Из водоема вместе пить Зверье, и птицы, и народы. Гармония мир осенит Реальная. А сказка сказкой Останется, ее пиит Расскажет в маскарадной маске. Пребудет рай на небесах, Для душ второе восхожденье. Живое все утратит страх И спотыкучие сомненья. На пашне с плугом человек, Грач рядом пособляет клювом. И кваканье с соседних рек Все оглашает: «Любим! Любим!» А если прилетит к нам гость Весной с планеты Голубая, Он наберет землицы горсть, Промолвит: «И у нас такая…» «Чем умнее и прибыльней техника…» Чем умнее и прибыльней техника, Тем глупее, скудней человек. И выходит, синица тенькает Для «железки», роняя на снег Звуки. Вот они грустно затихли. И опять зазвенели окрест. Алкоголики в хуторе, психи. Высеченный на выезде крест. Что он значит? Им это неведомо. Привязала бабенка козу, А коза, дело ясное, вредина — Писать любит на божью росу. «Так нельзя! Не годится так в корень!» — |
