Впрочем, Бекки затронула эту тему сама.

— Эйлин, — сказала она, подливая чай в мою опустевшую чашку, — я очень рада твоему приходу, но ты ведь по поводу Тобби пришла?

— Да, — призналась я со вздохом. — Он сказал, что пойдёт помогать Джеку с проводкой, но так и не вернулся вчера.

Вот так, и наплевать, если я спалила Джека. У нас тут женская солидарность!

— Вот ведь жуки! — лишь усмехнулась она, подцепляя ложечкой кусочек крема. — С проводкой они ещё две недели назад закончили. А вчера просто пошли вечером в паб. Странно, что твой соврал.

— А Джек вернулся домой?

— Ага, хорошенький такой. И твой с ним, ещё лучше. Тоб попросился переночевать. Как поняла — не хотел тебе в таком виде на глаза показываться. Я утром его разбудила и велела зайти домой, объяснить тебе всё честно. Но видно не послушал.

— Сильно пьян был? — уточнила я.

— Ну так… В хлам. Я его таким только раз и видела до этого. Ещё до вашей свадьбы. У него ведь папаша пил по-чёрному, вроде даже на сына руку поднимал, жену поколачивал, так Тобби всегда держался, не хотел пойти по его стопам. Что у вас случилось-то? Ой, прости, ты не говори, если не хочешь.

— Да повздорили немножко, — ответила я, поражённая новостями. Так вот отчего в каноне пил сам Тобби! Наследственность! И так страшно вдруг стало, что теперь и со мной запьёт. Ну как мне противостоять против генов?

Пообщавшись ещё немного, я простилась с Бекки и, выловив Северуса, отправилась домой.

Моему взору представилась красочная картина — муж громко храпел на диванчике, подложив локоть под голову, и даже не сняв ботинок. От него явственно несло перегаром. Добавил, что ли, с утра? Или вчерашнее?

Я велела Северусу идти к Данко наверх, что малыш послушно исполнил. Вид отца его сильно озадачил, но получив от меня объяснение, что папа просто работал много и устал, спрашивать ничего не стал.

Пройдя на кухню, я увидела, что бумажки на холодильнике сдвинуты, а список и ручка упали на пол, и вздохнула — значит, видел. Интересно, теперь мы помиримся?

Антипохмельное зелье в природе не существовало. Не изобрели ещё, как я поняла. Но по рецепту прежней Эйлин, в моей ситуации можно было обойтись тремя другими. Причём пить их надо было в определённом порядке. Сначала бодрящее, потом зелёное и противное, снимающее головную боль, и в самом конце третье — специальное модифицированное зелье от отравления. В примечании также упоминалось, что и на маглов этот комплекс подействует нормально. Мол, проверено. Уж, не на Тобби ли?

Бодрящее у меня было в запасе, эликсир от головной боли тоже варила не так давно и пара флаконов с ядовито-зелёным содержимым осталась для личного пользования. А вот модифицированное от отравления пришлось варить, благо, хоть и довольно сложное, готовилось оно всего три часа.

Данко обещал меня оповестить, когда муж проснётся.

Едва я успела прихватить три готовых флакона, собираясь подниматься наверх, эльф материализовался в подвале.

— Неволшебник проснулся. Он пошёл на кухню.

— Перемести меня пожалуйста на второй этаж, — попросила я эльфа. Коснулась его руки и тотчас оказалась возле лестницы, рядом со спальней.

Я быстро спустилась в кухню. Тобби стоял у холодильника и жадно пил воду прямо из графина. Заметив меня, он испугано замер, глядя поверх графина. Уж не знаю, чего ожидал. Но хоть в лицо снова смотрит, а не прячет взгляд.

— Доброе утро, — поздоровалась я и достала непрозрачную кружку. То, что она чёрная изнутри — мне как раз на руку. Цвет зелий не будет бросаться в глаза. Вылив в неё первый флакон под внимательным взглядом мужа, протянула ему и велела выпить.

Смотрел подозрительно, понюхал, а потом зажмурился и выпил залпом.

— Гадость! — высказался, морщась.

— А ты что думал — в сказку попал? — усмехнулась я, протягивая ему вторую такую же кружку. Эликсир от головной боли ещё противнее, но не предупреждать же.

Тобби, глядя мне в глаза, поинтересовался, не разжимая зубов:

— Что это?

— Лекарство! Пей!

Выпил. Послушный мальчик. И даже про вкус не высказался, только поморщился, как от горечи.

Первую кружку, наполненную третьим зельем, взял уже без вопросов. С видом мученика опрокинул в себя, не дожидаясь приказа. И удивлённо расширил глаза:

— А это вкусно. Спасибо.

— Пожалуйста. Ты что, на работу сегодня не пошёл?

— Отпустили, — пожал он плечом. И, покачнувшись, сел за стол. — Ты не сердишься?

В глазах благоверного тоска и смущение. Но это ничего не значит. Сейчас ему, может, и стыдно, но надолго ли?

В общем, решила ему во всём признаться прямо сегодня. Уж не знаю, что ему врала Эйлин-номер-раз, но я вдруг поняла, что с враньём лучше закончить, пока не вошло в привычку. Ни к чему хорошему это не приведёт. А жить, постоянно боясь, что супруг что-то заметит, поймёт и узнает — тоска просто. Магию в доме всё сложнее скрывать. И мышь летучая, и домовой, и котенок-шушпанчик, и маленький ребенок, который удивительно складно выдумывает. Так складно, что может отец и задуматься — а выдумывает ли? Я многое передумала, пока варила зелье, и что будет самое страшное — представила.

Ну бросит меня. Так у меня брат теперь есть, и Поппи, и гоблины целое состояние отвалили от своих «щедрот». А жить в подвешенном состоянии — и врагу не пожелаешь.

— Тобби! Ты достаточно хорошо соображаешь, чтобы сейчас меня выслушать?

Он выпрямился и побледнел:

— Да!

— Голова не болит? Не тошнит?

— Эйлин, ты…

— Тобби, я — ведьма! Честно! Волшебница, колдунья — как хочешь назови. Я умею колдовать, у меня есть волшебная палочка, умею варить зелья. И магов на самом деле много. Мой отец тоже маг, и я училась в магической школе. И на самом деле я не на обследование собираюсь, а на сходку с другими ведьмами. Тобби?

Муж смотрел, широко раскрыв глаза и рот. Ну правильно — поверить в такое нелегко.

А он вдруг запрокинул голову и громко расхохотался. Весело так, с удовольствием.

— Это ты меня так на адекватность проверяешь? — добродушно поинтересовался он, отсмеявшись. — Эль, я дурак, прости.

— Ты мне не веришь? — я уже прикидывала, какое волшебство показать ему понаглядней.

— Да, я не поверил, но утром увидел твои справки из клиники… Простишь?

Ещё немного, и на колени встанет! И я просто струсила. Ладно, потом ему объясню этот скользкий момент, потому что признаваться в поддельных справках было почему-то гораздо неприятней.

— Что с тобой поделаешь, — улыбнулась довольно ненатурально. — Ты только не ври мне, ладно?

— Обещаю, — сразу согласился Тобби. — А что это за напитки такие?

— Подруга у меня медик…

— Ах да. Познакомила бы. А то не приглашаешь никого.

Так мы и помирились. По случаю внезапного выходного и улучшившегося самочувствия, Тобби развил бурную деятельность. Затеял сделать во дворе барбекю только для нас с Севом. Пока мариновалось мясо, он смастерил для сына качели, повесив их на ветку дерева — это я подсказала, а муж сразу загорелся этой идеей. Малыш был в восторге. Тем более, что качели получились очень хорошие, подлетали высоко — почти до уровня второго этажа. Пришлось шепнуть Данко, чтоб страховал, но эльф, в состоянии невидимости, и без того охранял «маленького хозяина».

Мясо вышло очень вкусным, и красное вино мне понравилось. Тобби пил сок, хотя я ему предлагала не маяться дурью. Потом, уже в сгустившихся сумерках, он принёс из дома гитару и, сидя у костерка, сыграл нам несколько баллад. Голос у него оказался красивый и низкий, и пел муж просто завораживающе. Да и песни подобрал очень проникновенные.

Так и просидели до поздней ночи.

Только, когда Сев заснул, привалившись к моему боку, муж молча отложил гитару и подхватил его на руки. Я хотела убрать всё после нашего гулянья, но вернувшийся Тобби прогнал меня спать, мол, всё сам.

Ночью, он снова спал в нашей постели, и я пыталась себя убедить, что совершенно счастлива, а про магию ему расскажу когда-нибудь позже.