Немного вяло покрутив лезвие на свету и оставшись довольным результатом, вогнал клинок в ножны. Не стоит лишний раз давать той десятке злобных надсмотрщиков возможность поиграть нервишками в терранскую рулетку. От скуки я решил попытаться их разговорить.

— Мне тут интересно стало, вас тут торчать Грумза поставил? Ну, драковождь. — Ноль реакции, в принципе, ожидаемо. — Кто тогда? Старикашка в мешке? Или кто другой из компашки больших дядь?

Мои попытки пробиться через суровое молчание результата не возымели. Дисциплину этих парней можно только похвалить. Достойный результат для варваров. Мне оставалось только пожать плечами и улечься на груду мягких подушек.

— Слушайте, ребята, я вот в толк взять не могу. Вы под угрозой неминуемой смерти от врага, превосходящего вас в технологиях на сотни лет развития. Колониальный Союз способен приставить вас к ногтю, не вступая с вами в прямой контакт. А вы тем временем продолжаете всё крушить, так теперь ещё и лагерем встали. Феноменально! — от скуки мой язык потихоньку развязывался, как от пары литров хорошего пива, а ожидание чего-то, о чём я и не догадывался, сильно действовало мне на нервы.

Когда мой мозг окончательно признал поражение и скрутил язык морским узлом, я попросту прикрыл глаза. Возможно, мечты о месте, далёком от этого, позволят мне хотя бы подремать. А то дорогой сержант Банчоза, земля ему лазерной оградой, выгнал нас сегодня из казармы ещё до восхода солнца. Когда взвод потных, злых, грязных и совершенно беспомощных курсантов оказывался под командованием сержанта-инструктора, страдали все. Абсолютно все.

Правой рукой неряшливо нашарил дог-таг. Две небольших пластинки на цепочке, как в старые добрые времена. Давно уже личная информация и прочее имеется на специальной считываемой татуировке, которую наносят на спину. Боль во время нанесения — невыносимая. Смыть невозможно. Единственный метод избавиться — содрать кожу в том месте, где она есть. Но работает не всегда - нанесённый рисунок мог войти слишком глубоко, и тогда надо снимать вместе с мясом. Мало кто на такое отважится.

Я бросил взгляд на выгравированный текст.

ДАНЛОП

ГЕНРИ

1944-1950-1967

А(I) Rh+

Стандартная комбинация для дог-тага бойца Колониальной Пехоты. Основная инфа, которая нужна для медиков или Службы Опознания и Сопровождения в Корень Истории — по сути, гробовщиков. Похороны, передача самого нежелательного конверта в жизни — их работа. Не знаю, насколько стальные нервы и маленькое сердце надо иметь, чтобы с невозмутимым лицом и абсолютным пофигизмом относиться к чужим горестям. Ну, одно радует точно — мне и моей родне, если она ещё осталась, пока такое не светит. Но именно что пока.

Когда я убрал дог-таг обратно под майку, послышался ропот. Стражи начали что-то делать. Я приподнялся на локтях, посмотреть, что там такое творится. В шатёр вошёл гроам, на голову выше остальных, но не доросший до уровня Грумзы. На нём был аккуратно сделанный доспех с аккуратными, тонкими следами сварочных швов, которые пытались прикрыть тканью или элементами экипировки. Руки были оголены, но на ладонях были тканевые повязки. В остальном он напоминал этих стражей, только выше и на вид богаче.

Он махнул рукой десятке воинов, и те попарно покинули шатёр, но, судя по отсутствию удаляющихся шагов, окружили шатёр снаружи. Ну, пофигу. Один этот и то меня прибьёт.

Я, проявив некий интерес к предстоящему разговору, поднялся и устроился поудобнее.

Гроам подошёл и сел напротив. Неожиданно, он протянул мне руку. Я, следуя привычке, протянул в ответ. В ожидании, что мне её сейчас оторвут.

Я ошибался.

Последовало обыкновенное рукопожатие.

Серый, не скрывая удовольствия от моей реакции, расплылся в улыбке, которая из-за острых клыков была похожа на оскал.

— Дохляк, твоя имя Данлоп?

— Тебе Грумза сказал? — не знаю почему, но мне жутко захотелось поогрызаться. Может, потому что ситуация напоминала мне допрос.

— Вождь сказать мне много. Теперь моя нужно слушать твоя. — с серьёзным видом заявил гроам, упирая руки в боки.

— Забавно. И что же такого я сказал Грумзе, чтобы сам!.. Кстати, кто ты?

— Моя имя Граббатц Чернорук. — с этими словами он ударил себя в грудь. Учитывая, что на нём броня, металл отозвался глухим звоном. — Моя второй после драковождь в Орда, дохляк.

— Ну предположим. И что ты хочешь услышать, Граббатц? — спросил я, смеряя гроама взглядом. Он заметил это и решил немедля ответить.

— Воины дохляков. Моя хотеть знать, как воевать твой народ.

Я долго осмысливал сказанное. Меня буквально просили раскрыть все известные мне карты, которые содержит колода Колониального Союза. В принципе, я мог рассказать это. Всё равно они много не проживут — колпехов спустят быстро, а эта бригада пьяных мамонтов может наворотить дров, не имея под рукой деревьев. И даже знания, которыми я могу поделиться с гроамами, не помогут отбить комбинированный штурм наземных и воздушных сил. А потом, для верности, по ним пройдутся из орудий атмосферных крейсеров, которые в количестве восьми штук дежурят над основными позициями людей.

— Вам это не поможет. — сказал я прямо, — Вас раздавят и не почувствуют.

Это его однозначно обидело, судя по изменениям в лице и интонации.

— Ты не мочь говорить с такая уверенность, дохляк. — и зачем, спрашивается, он спрашивал, как меня звать, если всё равно обзывается? — Мощь Орда больше, чем твоя кажется. Не все сражаться как ты.

— Ты думаешь, мы воюем как вы? — я потихоньку начал заводиться, — Не-а! Колониальная Пехота лезет в ближний бой только в последний случай, когда кончились патроны и техника! Ты пойми! Вас могут перебить, даже не подходя к вам!

— Я услышать, дохляк. Твоя оставаться здесь. Под охрана. — Граббатц поднялся с подушки и покинул шатёр. В этот раз внутрь никто не зашёл. Наконец гордое одиночество, да?

***

— Кроссроудс, говорит Хоук-1-1, до отмеченной точки четыре тысячи метров, выход на позицию через тридцать секунд, запрашиваю разрешение на открытие огня. — пилот атмосферного штурмовика Mixfighter B-16, стремительно приближаясь к цели, говорил в внутришлемный микрофон. Его палец уже лежал на кнопке штурвала. В нужный момент он нажмёт на неё, и десять кассетных бомб с миниреактивным двигателем упадут на противника. Ему было всё равно, что с ним будет. Если кто-то останется — на вооружении штурмовика есть шестиствольный автолазер с собственным ИИ, которому ленивый пилот может доверить уничтожение всего живого.

В-16 всегда работал в звене — четыре машины смерти. И сейчас они шли на задание. Неизвестный противник, цель — уничтожить до последнего, оставив от его позиций пустынное пепелище. Никто не задаёт вопросов — чистая работа, убил и забыл. Именно так советовали действовать пилотам. Иначе рука дрогнет, в другой раз.

— Хоук-1-1, говорит Кроссроудс, разрешение даю. Точное количество целей будет передано через десять секунд. Как поняли? — ответили с той стороны.

— Кроссроудс, говорит Хоук-1-1, принято, ожидаю. — стоило закончить фразу и вздохнуть, на визоре шлема пилоту открылась численность врага. Россыпь красных точек на голографической трёхмерной карте, которая появилась на приборной панели благодаря встроенному в шлем модулю дополненной реальности, удивила авиатора. Их было не меньше четырёх сотен. Но расположение, наоборот, вызывало лёгкую ухмылку. Они держались группками по двадцать-тридцать целей, а значит, их бомбовый налёт снесёт большинство, можно будет хоть дронов спускать.

Пилоты штурмовиков опустили подушечки больших пальцев в лётных перчатках на кнопки. До выхода на позицию оставалось всего несколько секунд, но тут...

— Хоук-1-1, говорит Кроссроудс! — по голосу с той стороны было понятно, что что-то не так. Угроза с земли? Или неба? — На позиции врага обнаружена дружественная цель! Отмена бомбометания! Повторяю, бомбометание отменить! Уничтожить врага остальными средствами! Как поняли?!