— Радвер будет рад такому спектаклю, — Кьлеменетот скопировал знакомый дочери жест отца-Зората, раз проведя пальцами по бороде. — Зачем тебе опровергать его слова? Говори всё то, о чём говорил он. Раз он столь правдив, он не станет себе противоречить. Арислодара мертва? Он обязан отдать Хардол Инанне, как обещал. Инанна не Тьма и не религия, даже не Мирдал и не Иерон.
— Арислодара не мертва, — шикнула Шилонен. — Пока что Тескатлипока держит её.
— Но свои функции она больше исполнять не может, — поднял одно крыло вверх Кьлеменетот. — Радвер свободен её заменить, наплевав даже на Иерона.
— А зачем нам обсуждать всё это? — усмехнулась Шилонен, обволакивая Нарату. — Просто скинь его со ступенек, как памятник с постамента, и много проблем решится сразу. Только не забудь сначала ему меж крыльев клинок вонзить.
Правы навы, кто бы подумал. Действовать надо. Но прямое уьийство лишь спровоцирует войну. А это, кажется, и нужно было демиургу — распространяя своё доминирование не только на подопечный народ, но и на других драконов, он лишь отпугивал от Хардола приезжих… И попутно искал повод атаковать Нашар, "вотчину Тьмы, которая даже спасая Хардол, желает его уничтожить".
Света в Радвере нет, против Тьмы он борется, на Хаос какает с высоты полёта… Что остаётся? И почему ликдульские учителя обещают научить контролировать себя, а требуют разбираться в чужих проблемах?
Нарата выступила из нави, сразу прервала речь, обратила внимание на себя. Радвер хотел повернуть её появление в свою пользу, показать, что Тьма явилась мстить, но Нарата начала в неожиданном для него ключе:
— Да, Радвер прав, он заботится о вас, избавляет вас от ошибок. Но без ошибок не будет ни мудрости, ни знания, как поступать, опыт будет лишь у тех, кто решает ваши проблемы. Знай, Хардол, Нашар тоже победил Тьму, отстоял волю драконов, даже казнить Тенероса умудрился — я сама отрубила его голову этим самым мечом, — Нарата Нингаль показала всем открыто то оружие, которое ей советовали засадить Радверу в сердце. — Но убьют одного Тенероса — придут десять других. Уничтожат Тьму — придут Свет, Порядок, Хаос, множество прочих злодеев или просто тех, кто привык жить иначе, чем вы. Вы казните их всех, не разбираясь? А чтобы разбираться, вам нужен ум, нужно знание о том, что вас окружает. Радвер, мы все благодарим тебя, что ты исправил Хардол, сделал его лучше, чем при Иероне, не сбежал, как нашаране, а поднял свою страну. Теперь она безопасна и стабильна, у драконов появилось время задуматься о смысле жизни. Настало время другого лидера. Радвер, за твои заслуги тебя ждёт более высокий титул архидемиурга, прежде занимаемый Арислодарой. Ты давно мечтал его обрести, чтобы помогать большему количеству крылатых и других народов. Настало время. Преемников ты назначил — моих родителей. Они согласились принять твоё былое бремя на себя, помочь сдружить Нашар и Хардол. У нас есть чему научить вас — твёрдость, самостоятельность, у вас тоже есть для нас уроки — благополучие, умение жить. Соединим сильные стороны и не позволим Тьме и Свету нас разъединять. Мы все лишь выигрываем от этого. И народ твой тебя поддержит, Радвер, ведь ты знаешь, что Инанна точно так же, как и ты, исправила Нашар Герусет, полный горя и унижения. Но Инанна не столь велика, как ты, ей не стать пока архидемиургом. А вот принять Харлол и украсить его ещё лучше она попробует. Радвер, сдержи своё слово и сдай свою должность Инанне ради ещё более высокого чина. Можешь даже не назначать её демиургом — это всё равно пережиток ненавистного вам Покона. Но честь твоя требует подняться выше и сдержать своё слово. Сдержи и получи этим ещё большую любовь Хардола.
Радвер совсем не любовно взглянул на Нарату. Только что он был готов к любому её выступлению — как она начнёт кричать, что он неправ, начнёт доказывать плюсы Тьмы и Света, или и вовсе кинется на него с мечом. Но старый интриган и не думал, что она станет апеллировать к его договору, да ещё и так умело. Краем глаза он видел, как одобрительно зашевелились его слушатели, поддерживая эту проклятую выскочку.
— Так и есть, — оставалось лишь согласиться. — Я обещал Инанне позволить ей руководить Хардолом под моей опекой. Она ведь не станет противоречить моей воле, отменять уже выпущенные мною указы, а, напротив, примет их мудрость и распространит все законы Хардола так же и на Нашар? Было бы жалко, если сар-волод начнёт заботится о Хардоле, но бросит Нашар и оставит его варварской религиозной страной.
— Это уже забота правителя, которого ты будешь умело наставлять, но не станешь влезать в дела своего народа слишком рьяно, — веско произнесла Нарата, давая дракону понять, что не попадётся в его сети. — Иначе чем бы ты стал отличаться от той же Тьмы, если бы мешал драконам жить так, как они хотят — не во вред, конечно же, самим себе.
— Как раз и не хочется им мешать. А за Инанной я прослежу, чтобы и она не мешала. Авваатер! — Радвер обратился ко всем собравшимся, распахнув крылья. — Думаю, действительно будет радостно, если Нашар и Хардол воссоединятся, больше не будет разделения на Светлых и Тёмных — инструмента управления вашей волей, повода для конфликтов. Но чтобы не было Светлых и Тёмных, прежде необходимо избавиться от Света и Тьмы. Если в Нашаре перестанут поклоняться воле паразитов, жрущих мозги — тогда примите Нашар! Но чтобы стать братом Хардола, Нашар сам должен дорасти до его уровня, не тянуть Хардол назад в болото и мрак. Как только нашаране — все нашаране — откажутся от всех религий, станут, как мы — я приму у Инанны экзамен верности и буду спокоен, оставив вас на её попечение. Вы согласны со мною, драконы?
Шилонен осклабилась при последних словах Радвера. Он совершенно верно обыграл предложение Нараты — Нашар с его постоянными трениями никогда не станет единым, не говоря уже о том, что Инанна заключила с Тьмой договор, что не будет препятствовать её учению, если того драконы сами захотят.
— В чём отличие конфликта Света и Тьмы и религии с атеизмом, Радвер? — Улыбнулась Нарата, снова удивив и навов, и демиурга. — Управлять можно и тем, и другим. А моя мать мечтала, чтобы внутри страны конфликтов не возникало вообще — для выпуска пара есть соседи, которым требуются наши земли, и другие враги, управляемые собственной злой волей, а не ведомые на конфликт чужой. В Нашаре религии есть, их много, поэтому их сравнивают друг с другом, а слушают лишь себя, и ни одна из вер не имеет полной власти над волей народа. По этой же причине Инанна разрешает как угодно оскорблять и ненавидеть саров — потому что либо обвинения надуманы и их просто пропустят мимо ушей, а то и просто разобьют слишком крикливые пасти… либо замечания правдивы, и сары прислушиваются к ним, восстанавливая справедливость. Поэтому мнений должно быть много — если, хардольцы, вы доросли до Нашара, и в вас действительно есть мудрость различать нужное от наносного. Раз вы знаете, чем религии плохи, вы не попадётесь на их крючок так же, как наши предки при Семаргле. Мы знаем и Семаргла, и Тьму, и научились спорить с обоими, доказывать свою правоту. Вы это тоже умеете, поэтому и без ошейников отличите чистый вымысел от того, что может быть правдой. Братство — это равенство, Авваатер. Это равнозначный обмен опытом. Это любовь и приятие при сохранении собственной воли и следования своим благим целям. Поэтому хватит бояться религий, они слишком слабы, чтобы одолеть вас. Ну а свободе — безопасной для вас, лишённой ненависти и разбоя свободе — вас Инанна научит. Те ошибки, что могли бы совершить вы на этом пути, мы уже совершали, и набрались опыта, как их избегать.
Будь Яролика рядом, она бы наверняка разочаровалась в своём демиурге. Если бы он не отвернул свою морду от народа, то разговор о выражении на ней хватило бы ещё лет на десять. Но так как Радвер повернулся к Нарате, то увидеть его расстройство, злобу и печаль одновременно могла только она. Всего через миг Радвер уже принял невозмутимое выражение, но искры торжества в его глазах совсем угасли.
