Иен становился с каждым произнесенным словом все прозрачнее и прозрачнее, пока вовсе не исчез. Вместе с ним меня стало засасывать космическое пространство вокруг. Погружение в пучины небытия оказалось болезненным, жизненные силы стремительно утекали из моего тела, а душа приближалась к мертвому озеру. Вот только сияющей души старшего Ан Брадоса, что еще недавно манила меня за собой, я не видела.

— Софилия! — крик отца раздался над самым ухом, оглушая. Мужчина выдернул меня из лап смерти, отдавая взамен часть своей жизни.

Я открыла глаза и ужаснулась. Мой правый бок был разодран металлической конструкцией разрушенной платформы. Но боли не ощущалось. Вокруг царила разруха и хаос. Александр взволнованный и бледный держал мою голову на свои коленях. Я знала, что отец сохраняет мою жизнь, забирая с помощью силы эмпата мою боль и пытаясь затянуть разорванные жизненные потоки. У мужчины скривилось лицо, напряжение нарастало. И чем меньше сил оставалось у Дита, тем сильнее накатывала боль. Перед тем, как провалиться в черную бездну, наполненную вязкой и липкой паутиной небытия, я взглянула на затягивающуюся дыру в куполе над головой и подумала, что через секунду сила отца перестанет быть ему доступной.

— Ты вернулась? — взволновано спросил Малик. Он продолжал лицезреть в одиночестве озеро душ. Глаза наполнились ужасом, ибо мужчина не ведал, как покинуть космическое пространство и вернуться в реальный мир.

В воде, словно рыба плескалась. То тут то там возникали и лопались пузыри, расходясь кругами. Их мало волновали чужие страхи и волнения. Голоса умерших становились отчетливее, что являлось плохим знаком. Души манили, обещая ласковые объятия и вечное умиротворение. В какой-то момент я поняла, что сопротивляться не больше сил, и последовала за прекрасный пением, которое исходило из озера.

— Постой! Стой, София! — звал Малик. Но его голос растворялся в множестве других. Чувства боли, обиды, страдания и радости покинули меня. Остался только покой. Я замерла над озером в ожидании, когда закончится мое время, и я смогу стать каплей в прозрачной воде.

— Не так быстро, дорогая! — передо мною возник Иен. Его прекрасное суровое лицо и надменный холодный взгляд рождали, казалось, забытые чувства. Озерная вода забурлила. Умершие злились, желая поскорее получить новую собеседницу.

— Ты должна вернуться! — приказал Иен строгим голосом, касаясь моей руки.

— Зачем? Я ощутила частичку покоя, который обещали мне души предков. Это прекрасно! Хочу остаться навсегда в озерной воде! — говорить получалось с трудом. Голова кружилась, разумно мыслить не получалось. Минуты жизни истекали.

Впервые в глазах Иена отразился испуг. Руки мужчины задрожали, словно он не был частью мертвого мира. Ан Брадос притянул меня к себе, наклонился к уху и прошептал:

— Я вернусь! И ты не смей умирать!

А потом поцеловав в висок, с силой оттолкнул от себя. Белый сверкающий поток вышвырнул мою душу подальша от озера, зацепив при этом и Малика. Очнулась я уже на платформе в объятиях страдающего Александра. Нет, слез не было на его щеках, но глаза сверкали в предвкушении истерики.

Отец убитый горем не сразу заметил, что я пришла в себя. А когда понял, что дыхание дочери восстановилось, перестал сам делать вздохи, боясь спугнуть видение.

— Это я! — смущенно и морщась от боли, произнесла и закашлялась.

Дит испуганно начал ощупывать мое лицо, целовать и пачкать. Одежда императора, руки и губы покрылись слоем грязи смешанной с кровью. Подо мной образовалась красная лужа. А вот место, куда упала балка и прошила мое тело насквозь затянулось, оставив ужасно некрасивый храм. Такой не подобает иметь дочери императора.

— Как такое возможно? — спросил, подошедший к нам Виктор. Он выглядел не лучше. Потрепанная одежда: окровавленные брюки и порванная на груди рубашка, что показывала кусок голого тела, на котором красовался перевернутый цветок — символ богов и знак почета в военной академии.

— Ее спас мой брат! — поднимаясь, произнес Малик. На нем в отличии от остальных не было и царапины.

Александр выругался, как любят это делать падшие с Виты. Общение по молодости с Карланисом оставило заметный отпечаток на привычках и манера отца.

— Почему мы можем дышать нормально, ведь воздух отравлен? — в голове вдруг возник резонный вопрос.

— Пока мы находились у озера душ, кто-то дистанционно перепрограммировал платформу. Она рухнула на чистой земле, свободной от ядовитых паров. — поведал Вик, пытаясь реанимировать сломанное оборудование.

Платформа представляла собой искореженную и сломанную пополам посудину с торчащими во все стороны металлическими балками Мы остались в живых чудом. Правда, для двоих из нас, оно носит конкретное имя.

Малик

Иен спас девушку, пожертвовав своей своею силой. Я видела, как брат отдал частичку души, дабы София могла вернуться в мир живых. Слишком неразумно для того, кто недавно еще звал девушку окунуться в озеро душ. Иен играл и плел интриги до тех пор, пока марианка не оказалась в опасности. Я не мог поверить, что жизнь иномирянка окажется так дорога для старшего сына из рода Ан Брадосов.

— Что случилось? — поинтересовался Виктор, осматривая мое тело на наличие повреждений. И удивляясь отсутствию таковых. Мужчина уже успел обвешаться браслетами из амелиса, внутренняя часть которых имела шипы. Острые концы впивались в кожу и ранили нежную структуру, отравляя организм ядом амелиса.

Я покачал головой, делая вид, что не знаю и не ведаю о произошедшем.

— Нас выбросило какой-то волной, — пояснила София, сохраняя секрет Иена в тайне. Потом девушку украдкой глянула на меня и приподняла в удивлении свои черные брови.

— Космическая метка исчезла, — закричала девушка и указала на мою щеку пальцем. Странная принцесса своими манерами, а вернее их отсутствием, порой вводила меня в полнейший ступор.

— Разберемся позже! — хмурясь, сказал Александр. Он оглядывался по сторонам, словно чувствовал чье-то присутствие. Волнение отца Софии передавалось и мне. Уверен интуиция не подвела императора Марины, и скоро нас ждет неприятная встреча.

Покидать разбитую платформу оказалось делом нелегким, словно преодолевать скалистый спуск. Сломанные изогнутые в причудливые формы металлические балки над головой шатались, готовые в любой момент сорваться и придавить своей тяжестью одного из тех, кто осмелился дотронуться к их шаткой конструкции.

Александр Дит оказался прав. Как только ноги коснулись земли, нас окружила императорская охрана, которая была настроена довольно враждебно. Об этом говорило направленно и взведенное с характерным звуком оружие. Для выстрела достаточно небольшой провокации.

Я знал, что вместе с марианцем легко раскидаю шестерых созданий, с последним, надеюсь, справятся Виктор и София. Необходимо привлечь внимание к своей персоне.

— Сорин сказал, что Император пылал гневом, ведь его обдурила глупая и неразумная женщина, большинство из которых недостойны даже звука голоса мужчины, — желчь плескалась изо рта с гнусными словами, а наигранный смех вызывал отвращение.

Александр быстро сообразил, для чего я устроил спектакль. Отбросил в сторону одним порывом свою дочь и снес пару голов краем крыльев. Интересно, насколько прочные его перья?!

Практически одновременно бросился в бой и Виктор, чего я не ожидал от мужчины. Молниеносно он раскидал по сторонам четырех созданий, применив элементарные техники боя: удар в солнечное сплетение, удар по коленям, а потом лицом об ногу, удар с ноги в грудь и кувырок через себя с последующим удушающим броском.

У оставшегося — выбил из рук оружие и заломил руку за спину, при этом. Никто из охраны не посмел открыть огонь по императору Марины. Не думаю, что мужчину боялись. Скорее всего Александра приказали взять живым.

София поднялась с травы, отряхнулась и по-детски фыркнула, глядя на отца. При этом губки сложила бантиком, а глазами смотрела из-под бровей хмуро.