Серая мгла укутывала сад. Я тяжело оперся ладонями на подоконник и выглянул в окно. Никого. Надо будет извиниться перед девушкой, напугал ее вчера глупостями… А если она кому-нибудь взболтнет? И пойдут слухи гулять… И дойдут до Хриз. Я зажмурился, представив ее ярость. А и пусть. Какая теперь разница? Дважды меня убить у нее не получится.

Я уже хотел вернуться в кровать, но тут заметил Петру. Она выскользнула из склепа и поспешила к дому, крадучись между деревьев. В ее руках был пустой мешок. Я нахмурился. Что бы это все значило?

Дождавшись, когда за девушкой захлопнулась дверь ее комнаты, я тихо спустился по лестнице и черным ходом вышел в сад. Непрошенные воспоминания нахлынули на меня. Казалось, прошла целая вечность с того времени, как я и Хриз… Вот если бы тогда… Да что толку жалеть?.. Раздавшийся лязг и скрежет заставили меня вздрогнуть. Что же это такое? Кухарка Гогенфельзена жаловалась, что призрак убитого Рыбальски по ночам бродит в саду… Но я в призраков не верил, поэтому отважно направился к склепу.

Стук и лязганье. Завывание. Нечеловеческое и какое-то жалобное, как будто выл раненный зверь, попавший в ловушку. Признаться, мне сделалось не по себе. Но я пересилил страх и подкрался к склепу. Заглянул внутрь. И отшатнулся в ужасе.

Серая тень урчала и когтями рвала краюху хлеба. Рыбальски?.. Но как?.. Или не он?.. Я осторожно заглянул в узкое лампадное окошко склепа. Вгляделся в размытые серые очертания. Внизу между мраморных саркофагов сидел на цепи Гральфильхе. Отощавший, потерявший всякое человеческое подобие, в грязной арестантской рубахе, он и в самом деле походил на призрак. Кто его здесь?.. Ну конечно же!.. Не мудрствуя лукаво, Хриз спрятала часовщика там же, где держала его в прошлый раз. А рубин? Он тоже там? Я вытянул шею, стараясь разглядеть в темноте склепа остальные детали, но «Крови» не увидел. Интересно получается… Почему пленника до сих пор не нашли? Неужели все принимали его стоны и дребезжание цепей за проделки призрака Рыбальски? А Петра? Сомнений не было, это она принесла еду несчастному Гральфильхе. Сколько же он здесь просидел? И что мне теперь с ним делать?..

Два дня я практически не высовывался из особняка Рыбальски, готовясь к судебному заседанию и плетя прочную сеть интриги. По отдельности прижал и припугнул сначала Петру, которая уверяла меня, что действовала по приказу призрака Рыбальски, а про Хриз и слышать не слышала, а потом и самого полковника. Гогенфельзен, правда, какое-то время упирался, но сдался, когда я сообщил ему, что император жив. Полковник, хитрый жук, уже примерял на себя генеральские погоны, обрадованный известием о том, что генералу Вальцкерту серьезно нездоровится. Но я, увы, догадывался, чьих рук эта болезнь…

Заседание суда было решено проводить в ратуше. Арестантку должны были привезти в закрытом экипаже, охранники были мною заблаговременно подкуплены через ротного Хоффмана. Велька с бандой наемников рассредоточились по площади напротив ратуши и слились с зеваками, которым не повезло попасть внутрь на самое зрелищное представление Виндена. План похищения вояжны был продуман до мелочей, но я все равно тревожился. Может, ну его вообще, этот суд? Ведь мерзавка наверняка устроит цирк из заседания. Зачем ждать?.. Но мне хотелось дать Хриз шанс оправдаться хотя бы в части ее злодейств… А кроме того, похитить вояжну из-под заключения много сложнее, чем после оправдательного приговора, когда она просто выйдет за порог ратуши и растворится в толпе… В общем, мне не хотелось поднимать лишний шум. И так придется потом объясняться с Орденом Пяти. С такими тяжелыми мыслями я вошел в здание ратуши.

Просторный зал был заполнен до отказа, яблоку негде было упасть. Председательствовал в суде Вильгельм Норг, самый старый и уважаемый судья города. Обвинение со стороны империи представлял магистр Рихард. Еще одна темная лошадка, от которой не знаешь, чего ждать… Назначенный защитником отец Васуарий нервно перекладывал бумаги за столом. Нишка в инквизиторской мантии приветливо мне замахала и кивнула садиться рядом. Я отрицательно покачал головой и стал пробираться к свободной лавке в первом ряду. Куда ни плюнь, везде знакомые лица: Лешуа, воевода, бледная Шарлотта под руку с Алисой, бургомистр, аускрет, лекарь. Внезапно дорогу мне преградил магистр Рихард.

— Фрон Тиффано, уделите мне пять минут.

Мы вышли из зала. Разговор получился коротким и непростым. Магистр сгорбился и глухо потребовал:

— Я хочу убедиться, что вы представляете Орден Пяти.

— Вы думаете, я бы стал обманывать? — холодно ответил я.

— Покажите грудь.

Я спокойно расстегнул пуговицы на рубашке, заметив:

— Священный знак Ордена Пяти — это не простая храмовая татуировка, видимая каждому…

— Я знаю.

Старик сдернул перчатку и поднес ладонь к моей обнаженной груди, и я заметил следы страшных ожогов у него на на руке. Но тут же сам охнул от боли. Кожу опекло, словно кипятком. Знак бесконечности в пяти запульсировал на груди, отчетливо проступая алыми кровоточащими порезами.

— Простите, — еще больше сгорбился магистр, — но я должен был убедиться…

— Откуда вы?.. — выдавил я, без сил прислоняясь плечом к стене, чтобы не рухнуть на колени.

— Давным-давно носил такой же…

Магистр отвернулся и собрался уйти, но я схватил его за рукав.

— Стойте! Объяснитесь!

Он взглянул на меня неожиданно ясными голубыми глазами и вздохнул:

— Фрон Тиффано, если вы хорошо готовились к делу вояжны Ланстикун, то должны знать, что она сожгла монастырь вместе с одним из магистров Ордена…

— Что?.. — оторопел я от страшной догадки. — Это были вы?..

Он скупо кивнул.

— К сожалению, Ордену Пяти она нужна живой. Иначе бы… — он оборвал самого себя, по-птичьи наклонив голову с крючковатым носом. — Фрон Тиффано, вижу, что вы уже попали под ее чары. Не позволяйте себя обмануть. Это не женщина, а демон безумия во плоти…

— Я не…

— Будьте честны. Задумайтесь. Скольких она уже убила?.. Скольких еще убьет?.. И готовы ли вы ответить перед Единым?

Лешуа неохотно подвинулся, и я сел между ним и темноволосой девицей в старомодном чепчике. Потрясенный и мало что замечающий, я размышлял над словами магистра. Сколько жизней Хриз погубила? На моих глазах она хладнокровно и безжалостно убила вояга Густава, чтобы стать единственной наследницей северных владений. И я до сих пор не знал, что она сделала с Юлей, только надеялся, что княжна все-таки жива… А если Хриз мне солгала?.. Однако зверства, которые безумица сотворила в родном вояжестве, не подлежали сомнению. Сожженный монастырь и безвинно погубленные души… Разве этому может быть прощение?..

Девица рядом со мной откинула длинную челку с глаз и охнула вместе с остальными: в зале появилась императрица в окружении роскошной свиты. Генерал Вальцкерт еле шел и выглядел очень плохо. Его кожа потемнела и пошла язвами, которые он пытался скрыть пудрой и высоким стоячим воротником парадного мундира. Еще одна жертва Хриз… И хотя мерзавец заслуживал смертной казни, однако не в праве Хриз было его судить!.. Тем более, устраивать ему смерть чужими руками, бессовестно обманув Петру!.. Есть ли предел коварству безумицы? На что я вообще рассчитывал? На ее раскаяние? Или искупление? Смешно!

И тут в зал наконец ввели обвиняемую. По рядам прокатился изумленный шепот. Наступила гробовая тишина. Беспокойная девица вдруг вцепилась мне в локоть и выпрямилась, напряженно вглядываясь в безумицу. Впрочем, испуг был понятен. Хриз была похожа на бесплотный призрак. Она вырядилась в черную мантию, резко контрастирующее с ее светлыми волосами и бледным лицом, и усилила впечатление драгоценным священным символом, который переливался бриллиантовым блеском у нее на груди. Глядя на безумицу, я неожиданно разозлился. На нее и на самого себя. Ей нет и не может быть прощения!.. Но костер — слишком милосердное для нее наказание. Прав был воевода Дюргер — в подвал и замуровать! Я в ответе за нее перед Единым и перед собственной совестью. Поэтому светлая вояжна Ланстикун будет гнить в застенках Соляного замка, а мне придется стать ее вечным тюремщиком. Зато так она больше никому не сможет причинить вред…