— Антон упоминал, что тебе снятся кошмары. Какие именно?

— Разные.

— Например?

— Крошеедка.

— Это что еще такое?

— Чудовище из ее детских страхов, — вмешался Антон. — Хриз, зачем тебе это?

— Надо. Скажи, Юля… в смысле Лиля, а тебе не снятся глаза твоего ребенка?

Она вздрогнула и затравленно посмотрела на меня глазами, полными ужаса.

— Значит, снятся, — заключила я. — Они серые?

— Откуда вы знаете?!? Анжи!..

— Хриз!

— А че Хриз? Хватит уже отрицать очевидное. Расскажи ей все. Она сильная и справится. В конце концов, ее сына ждет богатое наследство, богатое во всех смыслах.

С этими словами я встала, сгребла карту и отправилась в отведенную мне комнату. До отплытия оставалось три дня.

Дылда стоял, виновато потупив голову.

— Когда?

— Дык, вчера вечером и приехали. Поселились на лучшем постоялом дворе. Меня трактирщик предупредил, а я сразу же к вам кабанчиком и метнулся.

— И что надо здесь господину Бурже с женой? А князю Тимофею?

Хотя я уже и так знала, что… Придурочный Кысей! Господи, ну вот как он ухитряется? Ненавижу! Злыдень пысюкатый, все мне пересрал!

— Сказывают, что князь приехал купить корабль. В честь своей погибшей дочурки.

— Что?

— Ага, — осклабился Дылда, — корабль с верфи молодого господина.

— Надо ускорить отплытие. И предупреди когниматов, чтоб придержали этих…

— А женушка его беременная, — невпопад добавил головорез.

— Что? Чья женушка?

— Ну дык этого, Бурже.

— Рада за нее, — отрезала я. — Давай дуй к Джемми Вислоухому, пусть развлекает гостей.

Антону я велела сидеть тихо и не высовываться, Юлю из дома не выпускать. Верховный подскарбий, предупрежденный мною, пригласил князя и его родственников пожить в его доме, куда более удобном, чем постоялый двор, отвлекая их внимание, однако долго это не могло продолжаться. Гости начинали проявлять нетерпение, требуя встречи с господином Анджеем Остронегом.

Паровую машину на «Синеглазом Ангеле» так и не успели снять. Поэтому в трюм загрузили и уголь для нее, по настоянию капитана, который верил в светлое будущее этого бесполезного изобретения. Дюжину бочонков с порохом также погрузили со всеми возможными мерами предосторожности. Я дневала и ночевала на верфи, наблюдая за подготовкой корабля.

— Вот она, наша паровая машина, — раздался голос Джемми Вислоухого. — Полюбуйтесь.

— Да-да, но я бы хотел увидеть владельца верфи, чтобы уже с ним… — раздраженно начал Эмиль Бурже.

— Да помилуйте! — воскликнул подскарбий. — Зачем он вам, если права на изобретение принадлежат ордену? Мы выкупили их на двадцать лет вперед за очень приличную сумму.

— Я хочу видеть Анджея Остронега!..

Я повернулась к ним и медленно пошла в их сторону. Мое терпение тоже было не безграничным. Джемми увидел выражение моего лица и метнулся наперерез.

— Ягодка Хаврон! Познакомьтесь! Это господин Бурже из столицы!..

Я скорчила зверскую рожу и рявкнула:

— Это тот, что ли, у кого жена камешки зачаровывает? Колдунья, небось? Надо бы свести с ней знакомство!

— Какого демона!.. — попятился от меня Бурже. — Что вы себе позволяете? Кто вы такой?

Джемми склонился к его уху и громким трагическим шепотом пояснил:

— Это лучший охотник княжества за колдунами. Отмороженный на всю голову. Вы уж лучше с ним не связывайтесь. Себе дороже. Поверьте. А вообще у нас такое творится, такое… Вы про Синего пятикнижника слыхали? Нет?

— Синий пятикнижник? — гаркнула я, прикладывая ладонь к уху, как будто не расслышав. — Где? Где он?..

Портовая площадь шумела и волновалась. Еще бы… Такое событие! Не каждый день в море отправляется отважная экспедиция на поиски злобного колдуна. Я шепнула Джемми Вислоухому:

— Ты все помнишь? Твои люди готовы?

Он кивнул, бледный и сосредоточенный. Я еще раз посмотрела на себя в зеркало. Скромный черный наряд послушницы, заплетенная целомудренная коса, в руках реликвия святой заступницы Милагрос, сияющая в солнечных лучах. Само раскаяние и покорность. Однако мое отражение почудилось мне странным. Я вгляделась повнимательней и похолодела. Коса крепилась к голой черепушке, глаз не было, вместо них из пустых глазниц изливался жуткий синий свет. Я моргнула и… все исчезло. На меня смотрела я. Тень? Тень тоже была на месте. Почудилось. Надо было лучше высыпаться, а не устраивать ночные представления с фосфорным покрывалком в спальне Бурже. Пронзительный визг Софи до сих пор стоял в ушах, ныла нога, ушибленная при неудачном прыжке с крыши.

— Пора! — кивнула я. — Дылда, задачу понял?

Головорез, закутанный в мой плащ, с огромной треуголкой и повязкой на глазу, должен был изображать бравого охотника на колдунов Ягодку Хаврона. Измученный истериками жены, Антон переминался с ноги на ногу. Сегодня ему предстояло стать новым воягом северных земель, но особой радости на его лице по этому поводу не наблюдалось.

— Хризокола Ланстикун восстала из мертвых, святая чудотворница и проклятая Шестая! Меня травили, пытали, вешали и взрывали! Но демонам в людском обличье не под силу изменить пророчество! Я восстала! Я спасу вас! Со мной мои верные сторонники! Я благословляю этот корабль и его отважную команду на борьбу с колдуном. Синий пятикнижник больше не будет тревожить ваши сны, жители Льема!.. — мой голос разносился над притихшей портовой площадью. — Потому что с ним скоро будет покончено! Эта реликвия!..

Я подняла серебряную статуэтку высоко над головой, и отраженный солнечный свет вспыхнул на ней, подобно факелу. Толпа охнула и зашепталась.

— Эта реликвия защитит и осветит им путь! А я… я ухожу в монастырь. Молиться за них, за вас, за мир во всем мире! Но прежде!..

Я поманила к себе Антона и Дылду, закутанного в плащ и с надвинутой на лицо треуголкой.

— Я передаю эту реликвию доблестному охотнику на колдунов! Возьми ее, Ягодка, и да пребудет с тобой милость Единого!

Толпа, умело подогретая братьями ордена, дружно зааплодировала. В повелительном жесте я вытянула руку над людским морем, и все стихло.

— Но прежде чем отречься от мирской жизни, я отрекаюсь и от всего, что с ней связано. Мой брат!..

Антон с кислым выражением лица подвинулся ближе и поморщился, когда я крепко сжала его плечо.

— Это мой брат Антон Ланстикун, а вы, добрые жители Льема, знаете его как Анджея Остронега! Отныне он примет на себя весь груз ответственности! Я отрекаюсь от титула и земель в его пользу! Я признаю его своим братом! Моим единственным наследником! Перед вам светлый вояг Ланстикун!

Толпа взревела и неистово зааплодировала, подхватывая хлопки братьев, рассредоточенных в ней. В умелой постановке всего действа и крылся залог успеха. Но тут…

— Остановите этот балаган! Немедленно!

— Остановите этот балаган! Немедленно! — крикнул я, пробираясь сквозь плотную толпу.

Велька орудовал локтями сбоку от меня, но мы безнадежно опаздывали. Ощущение того, что это все уже было, было и вновь повторялось, крепло с каждым вздохом и с каждым отвоеванным шагом. Опять опоздал! Когда она успела все провернуть?!?

— Эта женщина! Самозванка! — надрывался я, прорываясь к стоящей на капитанском мостике Хриз. — Не верьте ей! Задержите ее!.. Немедленно!

Когда в придорожной таверне я услышал о творящихся в Льеме странностях и подозрительной экспедиции за душой Синего пятикнижника, то сразу же нанял шайку головорезов, которые сейчас с боем пробивались через местную стражу к шлюзовой башне. Если у них получится захватить ее и опустить уровень воды в заливе, то «Синеглазый Ангел» прочно сядет на мель прямо у причала.

В какой-то момент я поймал торжествующий взгляд Хриз, брошенный на меня. Она продолжала вещать что-то невообразимо пафосное, и мой голос тонул в реве толпы, который ей вторил. А потом мерзавка накинула на голову капюшон и воздела руки к небу, заклиная Единого явить ей величайшую милость и защитить от нападок. Неожиданно яркая вспышка зеленого пламени, объявшая ее фигуру, заставила всех охнуть, а меня споткнуться. Сделалось необычайно тихо. Столб густого черного дыма окутал капитанский мостик, а потом… Налетевший порыв ветра развеял дымовое облако. Пусто! Никого! И только заходился в кашле капитан, пытаясь отогнать остатки дыма. Бандитского вида головорез в треуголке и длинном рваном плаще подошел в развалочку и поднял над головой серебряную статуэтку… Господи, да это же реликвия заступницы Милагрос! Она сверкнула в лучах солнца, и тут толпа охнула во второй раз. Световой поток оказался настолько мощным, что в воздухе под его напором дрожали пылинки. Луч света указывал куда-то наверх, и взгляды всех до единого, и мой не стал исключением, устремились вслед за ним. На вершине уступа, где прямо в скале была вырублена шлюзовая башня, появилась знакомая фигура в черном балахоне. На ветру из-под капюшона развевалась белокурая коса, которая сияла на солнце расплавленным золотом. Хриз раскинула руки, как будто собиралась взлететь… и шагнула вниз. У меня внутри все обмерло.