Слишком погруженный в свои невеселые мысли, я услышал шаги позади себя слишком поздно. Хотел обернуться, но сильный удар по голове разом оборвал мои страдания. Тьма великодушно раскрыла объятия.

Хризокола

Я металась по каюте, спотыкаясь о вещи. Предатели! Сговорились! Все против меня! Ненавижу! Избавиться решили? Вещи они собрали! Ужин прощальный устроили! Братец урод! И Тиффано ему под стать! Сукин сын! Да я его!.. В бессильной ярости я заколотила кулаками в дверь каюты. Крепкая, дубовая. Можно кулаки хоть в кровь разбить, что толку! Замок!.. Я бросилась к дорожному кофру и стала рыться в вещах. Руки позорно дрожали. Платья, белье, книги, драгоценности и… Онемев от возмущения, я уставилась на свадебное платье. Заботливо завернутое в чехол, оно сияло атласом, парчой и дорогой серебряной вышивкой. Я всхлипнула и провела рукой по кружевам. Хотелось изодрать его в клочья, камня на камне не оставить от корабля, вскипятить океан и обратить в прах все живое. Мир я им спасала, идиотка! Вот как они мне отплатили! Успокоиться. Взять себя в руки. Они за все заплатят. Сполна. Я стиснула зубы и стала искать шпильку. Я вернусь. От меня так просто не избавиться. Возьму в заложники капитана, этого лицемерного лизоблюда Кинтаро, заставлю развернуть корабль и вернусь. И месть моя будет страшна. Весь мир содрогнется. Напрасно они так со мной.

Шпильку я нашла. Но оказалось, что дверь была закрыта снаружи на висячий замок. Я колотила кулаками, сбивая их в кровь, орала, угрожала и проклинала, пока не охрипла, а потом… обессилев, просто заснула на полу.

Кысей

Очнувшись, я обнаружил, что связан. На голове был мешок. И меня тошнило. Плеск волн, мерные гребки. Лодка? Ужас подступил к горлу вместе с клятым ужином. Где я? Кто на меня напал? Я дернулся и застонал, пытаясь сесть.

— Очнулся? Слышь, стукни его опять.

— Не, еще поцарапаешь, подарочек велено доставить в сохранности. Ща, погоди.

Меня похитили? Кто они? Люди великого князя? Но как?

— Я из Ордена Пяти!.. — успел проговорить я, но мне в рот что-то сунули, и я едва не захлебнулся.

Жидкость обожгла гортань. Ром!.. Демон раздери!..

Хризокола

Я проснулась от того, что кто-то деликатно стучал в дверь. Спросонья я плохо соображала, поэтому ответила:

— Да?.. — как будто могла открыть. Какого демона? Они издеваются?

— Госпожа, — раздался голос Дылды. — Вы не спите?

Мгновенная ярость вспыхнула и погасла, подавленная холодным расчетом. Я нащупала шпильку и крепко сжала ее в руках. Мое единственное оружие. Приставить к горлу этого изменника, добраться до каюты капитана, а там…

— Нет, не сплю!

— Я сейчас открою и войду. Я не один. Так что без глупостей.

Не один? А сколько их? Загремел замок снаружи, дверь распахнулась. Я замахнулась тяжелым фолиантом с кулинарными рецептами — подарок моей сиятельной невестки, будь она неладна, и обрушила на… Хотела на голову, но Дылда увернулся и отскочил.

— Госпожа! Ну я ж просил!

Их было трое. Я закусила губу от разочарования. Нет, теоретически можно было попробовать взять одного из них в заложники, но… Появились еще четверо. Нда… Они несли тяжелый сундук.

— Это вам от брата подарочек, — ухмыльнулся Дылда, кивая на сундук. — А еще письмо от него, вот, держите.

Мне хотелось этот клочок бумаги затолкать ему в горло, но в моей каюте было очень и очень тесно от посторонних. Я решила воздержаться. Терпение.

— Дылда, ты же понимаешь, что я с вами со всеми сделаю? — мило улыбаясь, спросила я.

Он кивнул и опять хмыкнул.

— Я думаю, вам щас будет не до нас, госпожа, — и многозначительно стрельнул глазами в сундук. — Кстати, дверь не закрываю, но вы прежде все ж гляньте, что там, в сундуке, лады?..

И так похабно ощерился, что у меня руки зачесались, но я опять сдержалась. За ним и его подручными закрылась дверь. Я стояла посреди каюты, сжимая письмо в руке. Братец! Гаденыш! А еще рассказывал, как меня любит! Откупиться решил! Я хотела разорвать его писульки в клочки, но тут из сундука… донеслось какое-то мычание. Мне вдруг вспомнилось, как Антон рассказывал о том, что я… А если он?.. Почему дверь не закрыли? Неужели?.. Я с колотящимся сердцем разорвала конверт и стала читать вслух.

«Моя дорогая Хриз, мы не смогли попрощаться, поэтому пишу тебе здесь.

Я очень тебя люблю, сестренка, и поэтому сделал то, что сделал. Однажды ты подарила мне самое главное сокровище моей жизни — Юлю. Ты украла ее со свадьбы, вопреки собственным планам сохранила ей жизнь и тайком доставила мне на корабль в сундуке…»

Мычание из сундука теперь сопровождалось глухим стуком. Господи, пусть это будет то, о чем я подумала!

«Поэтому, в продолжении семейной традиции Ланстикунов похищать будущих супругов, я тоже хочу сделать тебе подарок. Не обижай его, пожалуйста, он действительно тебя любит, просто запутался и хотел, как лучше. Я не стал перечить его планам, просто решил стать тем предателем, о котором говорил отец Георг. Твое свадебное платье в кофре. Капитан Кинтаро готов вас обвенчать. А мы здесь, в Льеме, отпразднуем вашу свадьбу и выпьем за здоровье молодых. Береги себя, Хриз, и будь счастлива»

Я уронила письмо и шагнула к сундуку. Руки дрожали. Рывком распахнула его и расхохоталась, глядя на всклокоченного Тиффано с кляпом во рту.

Кысей

Малолетний придурок! И вся семейка Ланстикунов чокнутая!.. Предатель! Испугался и убрал меня подальше от своего первенца! Я дернулся от яркого света, ударившего в глаза, и замычал. Хриз расхохоталась.

— Ну братец! — прослезилась она, вытирая глаза. — Уважил так уважил. Хорош подарочек.

С этими словами она заставила меня поднять голову, погружаясь пальцами в мои волосы и забирая их в кулак.

— Ты же понимаешь, Тиффано, что я сейчас с тобой сделаю? — с придыханием прошептала она, глядя мне в глаза.

Я понимал. Прекрасно понимал. Но меня все еще подташнивало. Хриз с вожделением пропустила прядь моих волос сквозь пальцы, погладила по щеке, полюбовалась моим взбешенным перекошенным лицом, потом освободила меня от кляпа.

— Тьфу ты! Дура ты! И твой братец недалеко ушел!.. Ммм!..

Недрогнувшей рукой она вздернула меня на ноги и повалила на кровать, впившись в жадном поцелуе. Мои руки все еще были связаны, как и ноги, но я пытался, честно пытался сопротивляться.

— Буду насиловать, — сообщила она, усаживаясь верхом. — Всю ночь.

— Нет! Нельзя! — простонал я, закрывая глаза, чтобы не видеть этого похотливого выражения на ее лице. — Меня тошнит! Вырвет! На тебя же вырвет!..

— Не жених, а несчастье какое-то… хорошо хоть, стоячее…

— Сама выбрала!.. Развяжи!..

Не помогло. Гнусное насилие надо мной длилось до утра. А потом, с передышкой, до полудня. Колдовская синева застила глаза и опаляла грудь… и в какой-то момент… насиловал уже я.

Я с наслаждением сжимал ее горло и чувствовал, как содрогается ее тело, как жизнь вытекает с каждым всхлипом, как меркнут серые глаза… Глаза… как серая вспышка маяка во тьме! Ее глаза! Господи! Что я творю!.. Я отпрянул, ослабляя хватку на ее горле. Хриз надрывно кашляла и хватала воздух, яростно отбиваясь от меня.

— Боже Единый, спаси и помилуй!.. — в ужасе прошептал я. — Прости мне грехи мои и дела… За что? Я не хочу… не хочу ее смерти!..

Я схватился за голову, раскачиваясь в отчаянии. Синева заливала все пространство, и только серый цвет ее глаз, расширенных, испуганных, слегка отрезвлял от жуткого кошмара, в котором я вяз все сильнее, без всякой надежды…

— Придурок!.. — прохрипела она. — Я вспомнила!..

Хризокола