Сейчас же он готов был поделиться своими знаниями.

— Давайте уберемся из этой убогой таверны и поговорим уже после того, как точно выясним, где содержат маркиза.

Собрались мы довольно быстро, но пришлось основательно запастись водой. Оборотням не удалось обнаружить поблизости источников или колодцев, они не чувствовали воду в радиусе дневного перехода. Всё‑таки без знания местности или надежного проводника дальше двигаться было не разумно. Но здесь не было никого, кому можно было доверять.

Не совсем раннее утро, начавшееся так неудачно, завершилось нашим поспешным отъездом. Старый трактирщик не был удивлен и с пониманием отнесся к тому, что мы уехали сразу после представления. Видимо не в первый раз представители местного закона вели себя как разбойники с большой дороги. Он терял клиентов, но несмотря на это предложил вернуть деньги, заплаченные вперед. Надеюсь, что он понял намек Орга на молчание о том, в каком направлении мы уехали.

Проехав около часа по направлению к границе с оркскими степями, мы свернули с основной дороги к ближайшей роще. К сожалению лесные массивы начнутся дальше, когда мы приблизимся к горам. Эти горы были видны на горизонте, но как всегда на больших открытых пространствах расстояния обманчивы: до них не меньше двух суток пути, хотя кажется, что еще немного и мы их достигнем.

Сейчас же нам придется передвигаться по открытой местности и надеяться на то, что нам никто не повстречается.

Абсолютно пустынная местность с выгоревшей травой и терпкими ароматами. Изредка мы видели зеленые островки, окружавшие старые развалившиеся лачуги. Все говорило о том, что здесь не всегда было так безлюдно.

То, что мы приняли за рощу, оказалось заброшенным поселкам и подходило для нас идеально. Здесь мы решили остановиться и провести ритуал поиска еще раз.

И буквально через час, когда пара домов было расчищено от завалов и камней, а Корд и Гроулен подготовили все для ритуала, Линн в который раз за день закатала рукав и подставила запястье под мой нож.

Хейллин маркиза Блисс

Мы несколько дней прожили в заброшенной деревеньке. Наверное, правильны было назвать её поселком: деревянных частей в ней были только несколько перекошенных ставней, пару расщепленных дверей и сады вокруг каждого дома.

Я удивлялась тому, как могли сохраниться зелеными участки вокруг развалин, но все оказалось до боли простым: подведенные из засыпанных колодцев дренажные системы, которые работали на магии. Здесь амулеты и артефакты еще не разрядились, поэтому и участки без присмотра чувствовали себя прекрасно.

На мой вопрос, почему здесь никто не живет, ответил один из оборотней:

— Эти земли лет тридцать назад принадлежали оркам, и граница проходила не по горам, а приблизительно там, где сейчас находятся торговые пути. Их вытеснили с исконных земель, которые никому не были нужны, — обычно территории захватывали и заселяли, а тут совсем непонятно для чего. Не дожидаясь моего вопроса, мужчина хмуро продолжил. — Ненависть людей и магов к представителям других рас на Ланьяре очень сильна, а залежи мрамора и драгоценных камней полностью оправдывают их в собственных поступках. В Граре — княжестве оборотней, нет гор и почти нет рудников. Только далеко на севере, где нет больших поселений. Но это не останавливает ни магов, ни людей от постоянных попыток захватить нас. После открытия порталов пятнадцать лет назад ситуация немного изменилась. Но это только затишье. Ни люди, ни маги не изменили своих планов.

Мне стало совсем нехорошо от плохих мыслей. Нет, интуиция давно молчала и ничего не говорило о том, что мне что‑то грозит. Но было неприятно осознавать, оборотень прав. Даже в Карносе, относительно благополучном мире, никто не торопился хоть немного изменить мнение простых обывателей, и воспитанные на страшных сказках и историях они искренне считали, что только люди и маги достойны жить.

— Миледи, скажите, зачем вам все это? — Оборотень обвел руками вокруг, явно намекая на моё нахождение здесь и сейчас, на то, как я стремлюсь освободить маркиза. Задав этот вопрос, он вступил на опасную почву. Никто из наемников раньше не осмеливался интересоваться мотивами моих поступков. — Вы не любите своего мужа. Вокруг вас с Бартом искрит от напряжения и явно разит желанием, когда вы находитесь рядом. Я не хочу ни оскорбить вас, ни обидеть: вы достойная девушка. И вы магиана, но ведете себя нетипично. Я вас не понимаю.

— Стеверг мой единственный защитник, моя надежда на хоть какую‑то свободу, — я рассчитывала, что такого ответа ему будет достаточно, и мы оставим неприятную и неудобную для меня тему. Но мужчина лишь оскалился и ехидно заметил:

— Единственным настоящим защитником для вас является Барт. Вы прекрасно об этом знаете, но упорно отрицаете, — наглый и упрямы наемник не понял моего намека или не захотел щадить мои чувства.

Я и сама, поговорив с Маришшей и не услышав внятного ответа от Бартрейна, понимала, что никто мне не сможет помочь. Единственным правильным поступком было забыть про Стеверга Блисс и с отрядом попробовать уйти в мир Таррако, где меня охраняли бы законы о переселенцах. Но оставить без помощи аристократа почему‑то не хотелось.

Какой бы сволочью он ни был, как бы дурно не поступал с Хейллин, но бросить его поиски я себе не позволила. Я была единственной, кроме Гильдии наемников, кто решился на его поиски. Даже горячо любимая и любящая дочь оставила его, уехав из поместья в неизвестном направлении она просто подписала ему смертный приговор. А ведь всего несколько капель её крови, контракт с наёмниками, оплаченный из средств отца, и маркиз был бы уже дома.

— Есть такое понятие как честь и верность. Я могу переспать с десятком мужчин, но остаться верной. Верной себе, верной семье. Как только я предам свои принципы, от меня и моей чести не останется ничего. До развода или смерти маркиза я являюсь его женой, а значит просто обязана отстаивать его интересы и вытащить из неприятностей. Что будет потом, это уже не важно, — получилось путанно и возможно не совсем понятно, но именно эти слова пришли мне в голову. Я понимала, что говорю правду.

Вернее, права была Маришша, я начала меняться с первого дня пребывания в этом теле. На мои изменения влияла не только память Хейллин, но и то что я превращалась в ведьму.

Маркиза я считала своим с самого первого дня. Не важно кем или чем, но своим и точка. Как ни странно, но Бартрейна с самой первой встречи то же захотела присвоить. И мотивы своих поступков я увидела с другой стороны.

Я не могла понять фразу Маришши, но в эту минуту её смысл стал для меня откровением. Ни одна из нас не станет претендовать на то, что уже принадлежит другой ведьме.

Про честь и верность я тоже не соврала, именно так я сейчас думала.

— Мы освободим Стеверга, а что будет дальше — посмотрим.

Еще одна мысль меня поразила и стала неприятным открытием: за месяцы, проведенные в теле Хейллин, я не вспоминала о прежней жизни. Не думала о бывшем муже и собственном сыне, не пыталась в очередной раз разгадать, почему родная мать поддержала Мстиславского при разводе. Я забыла обо всём, что занимало мои мысли последние пару лет и ввергало меня в очередную депрессию.

В первые дни я ещё цеплялась за остатки прежней себя и жалела о той, оставленной жизни, надеялась найти способ вернуться домой. Но после того как Несси произнесла клятву и скрепила её кровью, я как будто вычеркнула свое прошлое и смирилась.

Этот оборотень расспросами разбередил то, от чего я отмахивалась, то, что я спрятала и к чему не хотела возвращаться. Гораздо безопаснее для меня казалось открывать куски памяти Хейллин, не дать себя использовать и, как это ни странно, не дать изменить этим воспоминаниям меня. Но оказалось, что я уже изменилась.

— Мы надолго останемся здесь?

— Скорее всего на пару недель придется задержаться. Разведка и планирование — дело не быстрое, — оборотень так и остался сидеть возле меня, а я не ожидала, что его слова так обрадуют меня. — Мы уже начали расчищать один из колодцев