Это я уже знала. Но то, что отдавать её необходимо постоянно — это стало для меня неприятным сюрпризом. Будь маркиз Блисс рядом, и по нитям связавшего нас брака я смогла бы передавать ему излишки. Это и делала Хейллин в редкие встречи в постели с мужем. Но маркиз Блисс был далеко, и передать ему излишки магии в теле не представлялось возможным.

Хейллин знала об этом и скрыла, как и всё остальное. Вероятно, надеялась, что переполнившая тело магия послужит дополнительной гарантией для неё, толкнет меня на необдуманные поступки или ускорит принятие «правильных» решений. Она перестраховалась со всех сторон, загоняя меня в немыслимые рамки. Оградила от всего, что могло мне помочь.

Понимание того, что я сама обратилась бы с просьбой забрать магию к Императору, накрыло запоздалой паникой. А ведь другим разведенным «одаренным» и вдовам из списка не оставалось ничего иного. Механизм передачи магии посторонним мужчинам никому не был известен. Никому, кроме императорской семьи. Умереть или отдаться правителю, или одному из его сыновей — предсказуемый выбор. Даже не сомневалась, что именно так всё и происходило.

Я в очередной раз порадовалась, что рядом оказалась Несси, и впервые — что не пошла на поводу у собственной неприязни и обратилась за помощью к Клиффору. Оставалось надеяться, что он поможет мне подтолкнуть память — в ней точно есть необходимые знания. Я была в этом уверена.

…Я стояла на верхней ступеньке и не верила своим глазам: в дом вошла баронесса, принеся с собой запах фруктов, бесцеремонности и… игры. Тонкой, азартной и очень опасной. Игры не для меня — для мужчины, на которого я решила положиться. Я не могла на таком расстоянии почувствовать запах, но воображаемый навязчивый аромат моментально заполнил собой всё вокруг, обволакивая собой и заставляя бесноваться интуицию.

Я помнила, с каким пренебрежением и раздражением отчитывал её Бартрейн на глазах у окружающих и ненавидящий взгляд в мою сторону. Тогда ещё подумала, что нажила себе врага. Этого врага в мой дом привел баронет Палмир, добиваясь какой‑то одной понятной ему цели. Хотя…

Если лорд собирался таким способом заставить меня разозлиться и расторгнуть с ним контракт, то он категорически ошибся, полагаясь на мою глупость, неопытность или наивность.

Не наивная и далеко не глупая. С неопытной он, пожалуй, тоже просчитался. Может быть, Хейллин мало понимала в политике и интригах, и прав был Бартрейн — я не знала о местных реалиях ничего, но разгадать, что мной пытаются манипулировать — сумела сразу. Всё-таки я намного старше, чем думали окружающие.

Ещё я была уверена — Бартрейн не стал рассказывать приятелю о моем иномирном происхождении. Как и не верила, что это он мог пригласить эту девушку сюда. Интуиция или что‑то другое глубоко внутри говорили, что и в этом ему можно довериться.

Девушка прошла в комнату, не потрудившись закрыть за собой дверь, но все равно я могла разобрать только невнятные звуки, отдельные слова и обрывки фраз. Чтобы услышать, о чем говорят, мне пришлось бы спуститься вниз.

Надо ли мне слышать их разговор? Наверное, всё же нет. Я не настолько любопытна, чтобы интересоваться личными отношениями нанятых мною людей. Другое дело, если бы это касалось меня или моей безопасности.

Некоторое время я стояла на месте, не решаясь ни вернуться в комнату, ни спуститься вниз. Не могла для себя решить, что будет правильным. Если я обозначу свое присутствие в доме для баронессы, то как это отразиться на планах Бартрейна по моей защите? Навредит мне или наоборот — поможет?

В который раз назвав наёмника в мыслях по имени, усмехнулась — после нашей перепалки я окончательно отбросила «лорда» и «метсера» в обращении к нему.

Ещё не друг, но и к категории врагов я его не причисляла. Скорее соратник, оказавшийся таким же заложником чужой игры, как и я сама. Удивительно, как быстро меняется моё мнение об окружающих, стоит только открыться очередному куску памяти. И как же хорошо, что я научилась бороться с собственными эмоциями ещё на Земле.

Единственное, что не изменилось — это злость на Хейллин и ненависть к Императору Славлену.

Я все же спустилась вниз, остановившись на последней ступеньке. Меня не было видно из комнаты из-за сплошных деревянных перил, но я уже могла отчетливо разобрать всё, что происходило в комнате и разговор, большую часть которого я пропустила.

— Чья это была идея? — Я не видела лица Бартрейна, а распознать интонации в голосе чужого и непонятного человека не так просто. Хотелось верить, что ледяные нотки мне не показались и он действительно зол. Зол так же, как была я.

— Лессия, помолчи. Ты уже наговорила и натворила более, чем достаточно, — а вот в голосе Оргреса раздражение слышалось отчетливо. — Бартрейн, прошу тебя не торопиться. Всё не так плохо, как выглядит.

— Могу обрадовать, Орг, своим поступком ты добился прямо противоположного результата, — не знаю, о каком поступке говорил Бартрейн, но очень правильное замечание если это касается приглашения баронессы в мой дом.

Интересно, как он догадался, что с баронетом Палмир я церемониться не стану? Или он имел в виду что‑то другое?

— Я хорошо всё продумала…

— Замолчи, Лессия. Ты только навредишь себе, если не остановишься.

— Нет, пусть продолжает, Орг. Мне очень интересно, что в ещё придумала твоя сестра, — а вот мне совершенно не было интересно слушать дальше. — Раз ты сам не в состоянии оценить её поступков, то логичным будет мне самому разобраться.

— Бартрейн, она ничего не знает.

Я решила все же вмешаться. Похоже, эта леди, появившись в моем доме без приглашения, создала проблемы моему наёмнику, а значит и лично мне.

Знала бы чем обернется моё появление в комнате, наверное, …

Нет. Всё равно поступила бы так же.

Бартрейн Клиффор

Баронесса Лессия Палмир ещё не понимала, что её планам не суждено сбыться. Любым планам, какими бы они ни были.

Если она надеялась, что Орг каким‑то образом поможет ей повлиять на меня, переубедить или заставить сделать что‑то против моего желания, то она ошибалась.

Очень сильно ошибалась, рассчитывая на то, что в присутствии друга поведу себя как аристократ: не нарушу норм поведения, предсказуемо промолчу в неловких моментах, стараясь не расстроить невинную девушку, а она воспользуется этим и поставит меня в безвыходное положение.

Она не учла, что обязательства перед Гильдией иногда имеют большее значение, чем любые правила или семейные и дружеские узы. Хорошо, что Орг начал осознавать, чем может закончиться очередная выходка его любимой сестры. На меня не стоило давить, и он это знал, как никто другой.

И выходка ли это была? Больше похоже на тонкую игру, в которую Лессия решила сыграть, используя слепую братскую любовь.

Ещё один вопрос. И не один — целы ворох вопросов. Её ли была это игра? Для чего на самом деле баронессе я понадобился? И почему она активировалась именно сейчас? А точнее чуть больше месяца назад, когда события закрутились вокруг семейства Блисс?

Немного поразмыслив решил — игра всё же не её. Но и на марионетку, которую используют втемную, Лессия похожа не была — не настолько глупа она, как показывала.

Все вопросы, которые возникли у меня (только сейчас!), заставили посмотреть уже с другой стороны на её настойчивость. Я никогда не воспринимал всерьез её влюбленность, в отличие от Орга понимал — нет в ней ничего по‑настоящему крепкого или цельного. Сиюминутный каприз.

Правда каприз, который затянулся на несколько месяцев. Я списывал его на азарт или желание добиться очередной игрушки.

С момента появления Лессии в этом доме, я наблюдал за ней. Ничего не обычного ни в поведении, ни в мимике — все тот же легкий флирт, благосклонные взгляды, легкое осуждение моей холодности и никакой суеты или лишних движений. Всё, как всегда. Но в глазах мимолетно проскакивали нетерпение, предвкушение и торжество. Проскакивали, но тут же прятались за опущенными ресницами, выдавая её игру всего на несколько мгновений, теперь уже очевидную мне и определенно рассчитанную на нас обоих.