Слова про Магоинженерную Академию так и крутились в голове. Если с инженерной частью было понятно, то есть совсем глухо, как показал весь ее прошлый опыт в прежней жизни, то как принять и осознать наличие магии? Может, это и есть ее призвание? Но осторожная девушка слабо верила и в это. Она вообще в себя мало верила. Ее все больше и больше терзали смутные подозрения, что Избранная — это как раз про нее. С ее-то удачливостью она непременно окажется избранной для какой-нибудь гадости, например, что ее отдадут на заклание тому самому дракону, который напал на самолет. Правда, в таких историях дракону полагалось отдавать в жертвы девственницу, а она уже, слава богу, не попадает под этот критерий отбора… Лерочка мысленно перебирала весь список гадостей, которые могли быть уготованы для Избранной, и рассеяно слушала Инвара, который расщедрился на скупое обозначение тех зданий Академии, мимо которых ехал механокабриолет.

— Это королевский корпус…

Они обогнули роскошное трехэтажное здание из мрамора со скульптурной лепниной и широким размахом парадного входа. День катился к вечеру, но людей было много. И не только людей. От вида некоторых существ становилось и вовсе не по себе. Машка во все глаза смотрела по сторонам и захлебывалась от восторга, засыпая бортмеханика вопросами.

— А король женат?.. Принцы в наличии имеются?.. А на других островах?..

Но Инвар не отвечал, только выворачивал руль, направляя механическую лошадку по мощеным улочкам Академии, которые словно парили над водами озера.

— А это полигон стихийной магии, — кивнул он на странное сооружение, напоминающее цирк своим круглым куполом и бодрой радужной расцветкой.

— Стихийной? — подпрыгнула на сиденье Машка и обернулась к подружке. — Лерка! Я уверена, это твое! Ты же у нас сама, как стихийное бедствие! Ураган, наводнение, землетрясение и пожар в одном флаконе! Все четыре стихии!

— Стихий пять, — флегматично поправил ее бортмеханик, сворачивая на тенистую аллею. — И пятой стихией обладают очень немногие.

— Неважно! — отмахнулась Машка. — Если есть стихия, то Лерка обязательно умудрится ее вызвать!

Подружка раскраснелась и оживилась, ее волосы уже подсохли и вновь распушились. Маша была хороша собой даже после купания в ледяной реке. Длинные каштановые кудри, чувственные синие глаза, тонкая фигурка в легкомысленном голубом платье. Лерочка всегда знала, что подружка красивее ее, но никогда не завидовала — беззлобно любовалась. Чем-то Машка ей напоминала красавицу Золушку на шоколадной обертке, которую однажды она раскопала на антресолях в маминой шкатулке. Старая-престарая — таких уже не выпускают — затертая на сгибах, она была заложена на страницах маминого дневника и до сих хранила запах шоколада и девичьих слез. На ней хрупкая красавица бежала по лестнице и теряла башмачок. Так и Машка теряла… голову в череде своих бесконечных увлечений. Мама про нее неодобрительно говорила, что та никак цены себе не сложит, все ищет и ищет «прынца».

— А это публичный дом эроморфов, — кивнул Инвар на увитый плющом и вьюнком кукольный домик самого приличного вида, плавающий подобно кувшинке в озере.

— Что? — поперхнулась Машка. — Какой еще публичный дом? Вы куда нас привезли! Это учебное заведение или где?!?

— Так-то учебное, — согласился водитель. — Поэтому тут и проходят практику эроморфы. Вон, как раз досдают сессию. Двоечницы.

Из дома вышли двое и направились по мостику через воду к дороге. У Лерочки перехватило дух от жутковатой красоты этих созданий.

Они чем-то неуловимо напоминали изящных демониц и были такими, как их рисуют в фэнтезийный играх Темки. Шелковая лоснящаяся шерстка, гибкое тело, едва прикрытое откровенным нарядом, кошачий хвост, небольшие рожки и огромные, невероятные, завораживающие глаза, в которые хотелось падать и падать…

— Так-то лучше не смотреть им в глаза, — предупредил Инвар. — Затянет.

Механокабриолет поравнялся с этими двумя, и одна из них, с белоснежной шерсткой и аметистовыми глазами, приветливо помахала рукой водителю.

— Привет, Инвар! — бархатно мурлыкнула она, и у Лерочки забегали мурашки по коже от этого голоса.

— Привет, Тесса, — кивнул ей бортмеханик. — Подвезти?

— А вы куда?

— В жилой квартал.

— Нет, нам в морг. Некроморфизм пересдавать.

Раздался слабый стон. Дима начинал приходить в себя, пытаясь пошевелиться. Тесса заинтересованно выгнула шею, с кошачьим любопытством заглядывая в салон на звук. Лерочка инстинктивно передвинулась, загораживая собой парня. Тесса лукаво ей улыбнулась, показав шершавый розовый язычок.

— Отстрелялась уже?

— Ага, сдала, на «пять»… — милое создание застенчиво обвилось хвостом с сиреневой кисточкой и потупило глазища.

— Так-то молодец. Бывай здорова, — похвалил равнодушный к ее чарам Инвар и вывернул руль, отъезжая.

Когда прошло наваждение от встречи с эроморфами, Лерочка отважилась задать давно мучивший ее вопрос.

— Простите, а здесь все говорят на одном языке? Или нам придется учить и другие?

— Так-то каждый говорит на собственном языке, — усмехнулся Инвар. — А другого понимает на свой лад.

— Это как? — нахмурилась Машка.

— Вы хотите сказать… что вы читаете мысли? — ужаснулась Лерочка.

— Почему только я? Все. Мы все истолковываем мыслеобразы других, заключенные в словах. Так-то. Приехали. Гостевой дом.

Лерочка удивленно вздернула бровь. Дом? Это мало походило на дом. Сооружение больше напоминало терем-теремок из детского мультика, только перевернутый с ног на голову. Его основание было небольшим, зато кверху здание расширялось и походило на юлу, застывшую на узком кончике. Как оно вообще стояло и не рушилось под собственной тяжестью? А эти балконы, опоясывавшие здание наподобие винтовой лестницы? Или это пандусы? А почему из некоторых окон хлещет вода? А вон оттуда вообще валит дым? А на крыше вьется запущенный сад, оплетая угол дома в сети лиан!

— Мы вот здесь будем жить? — уточнила Машка.

— В-воды… — простонал Дима.

Инвар кивнул в ответ и подхватил парня на плечо.

— Но мы же все тут не поместимся! — ужаснулась Лерочка, припомнив, сколько было пассажиров — двести семьдесят три! Интересно, это вместе с экипажем?

— Так-то вы первые успеете выбрать себе комнаты…

Бортмеханик не успел договорить, а Машка уже зайцем припустила вперед него. Лерочка покачала головой ей вслед и все-таки уточнила.

— А Диму куда?

— Хочешь — рядом поселим.

— Эм… а разве ему не нужно в лазарет? Он же после такого ранения!

— Заживет так-то. Макария свое дело знает.

— И он на всю жизнь останется вот с таким глазом? — спросила Лерочка, идя рядом с Инваром и стараясь придерживать голову Димы.

— Так-то если повезет, то накопит золотишка и к эроморфам обратится, они ему новый отрастят.

— Чего? — оторопела Лерочка. — Эроморфы умеют отращивать… органы? То есть… я не те органы имела в виду, я это… про глаз…

— И те тоже могут, — белозубо улыбнулся Инвар. — Только стоит очень дорого.

Машка отчаянно препиралась с… крысой. Вернее, это был карликовый человечек крысообразной наружности. Сходства добавляла вытянутая морщинистая мордашка, топорщащиеся седые усы и черные блестящие глазки за темными очками. Мужчинка был одет в длинный белый балахон, на голове белая тюбетейка. В лапке он держал недогрызенное яблоко. Ну вылитая лабораторная крыска в халате!

— Не пущу! — пищал он, растопырив руки и ухитрившись загородить тельцем весь проход.

— Нас сюда поселяют! — скандалила Машка, напирая на него. — Милостью этого!.. Севы Второго!

На ее запястье уже виднелись следы зубов.

— Атанасис, пускай постояльцев, — вмешался Инвар. — Скоро еще двести семьдесят подоспеют вместе с леди Сирин.

— С какой стати? — хорохорился возмущенный крысочеловек.

— Так-то они из снорочества. Постановление совета города.

— Бумага где? — теперь Атанасис пошел в атаку на здоровяка. — Ходют тут! Где бумага, я тебя спрашиваю?