С этими словами Шива преспокойно закрыл глаза и погрузился в медитацию.

Чандра посмотрел на ганов и претов, те посмотрели на него. Белый дэв глянул на свиту Шивы из-под ресниц, а затем улыбнулся, весело и дружелюбно. Ганы невольно заулыбались в ответ. Даже Нанди улыбнулся, прежде чем спохватиться и напустить на себя суровый вид.

– Хм, гм, тут у нас дворцов нет, и пища простая… – проговорил Нанди несколько ворчливо. Он ещё не осознавал связь Луны в небе, Месяца в причёске Махадэва и дэва Чандры. Потому ломал голову, с чего бы его обожаемый Господь, любящий уединение, притащил на Кайлаш изнеженного дэва из небесных лок.

– Мои родители – отшельники, – произнёс Чандра с улыбкой. – Так что не беспокойтесь, уважаемый Нанди, простая жизнь мне привычна.

– О! Пошли, всё покажем! – загалдели ганы.

Как Нанди и опасался, Чандра быстро подружился с ганами. Они же были буквально очарованы этим светящимся существом. Конечно, дэв беспрекословно слушался Нанди и никогда не спорил, выполняя любую порученную ему работу, и всё же Нанди постоянно ощущал какой-то подвох. Чандра объяснил, что попал к Махадэву на голову из милости, и Нанди постепенно начинал осознавать, что лунный дэв поселился на Кайлаше навсегда. Или, по крайней мере, может всегда заходить на священную гору – ведь часть его всегда остаётся с Махадэвом.

Нанди поручал Чандре разные простые обязанности, которые выполняли ганы и преты по очереди, – плести гирлянды из цветов для украшения шивлингамов, или приготовить еду на всю честную компанию, или собрать фрукты ниже по склону. Чандра никогда не возражал, но Нанди заметил, что, что бы он ни поручал дэву, вокруг всегда оказывались ганы и преты, готовые выполнить работу за него.

– Что с вами такое – обычно отлыниваете от работы, как можете, а теперь сами рвётесь делать работу за другого, – ворчал бык.

– Но это же Чандра, – наперебой пытались объяснить ганы. – Нам так нравится его улыбка, и так приятно его радовать! Знаешь, как становиться легко и хорошо на душе! А ещё он играет на флейте!

Нанди только фыркал и следил, чтобы и Чандра делал свою часть работы, а не бездельничал.

Больше же всего Нанди беспокоило, что Махадэв проводил довольно много времени с Чандрой, занимаясь с ним медитацией и обучая концентрации внимания и успокоению ума. Господь ни с кем так не возился, а умение концентрировать ум на Махадэве Нанди было присуще столько, сколько он себя помнил, без обучения.

– Неужели Господь счёл, что такой глупый бык, как я, не достоин места первого слуги? – волновался Нанди. – Чандру-то он носит на голове…

Время шло, на пятнадцатый день наступило полнолуние – все части небесного светила ярко горели в вышине, а Чандра оставлял за собой пятна света, которые ганы трогали с большим удивлением.

– Смотри, Нанди, какое чудо – это как огонь, но наоборот – светит, но не греет, а холодит!

В это время даже Нанди чувствовал мелодию в воздухе, и ему хотелось бросить все дела и смотреть только на Махадэва.

После полнолуния свет Луны стал убывать. И Чандра день ото дня становился всё более печальным и беспокойным, как будто его что-то мучило.

– Поиграй нам, Чандра, – просили ганы, и Чандра, как и до полнолуния, не отказывал, играл на своей флейте. Только мелодии день ото дня становились всё более грустными, так что ганы бросали дела и рыдали. Да и сам Чандра мог ни с того ни с сего разразиться слезами.

– Господь, что это с Чандрой? – спросил Нанди своё божество.

– Действие проклятия мудреца, – отвечал Шива спокойно. – Всю вторую половину лунного месяца свет, а значит, и жизненные силы Чандры убывают, пока не останется ничего.

– Ничего? Как это?

– Будет ночь новолуния, шивавратри – моя ночь. Сам всё увидишь.

Шива, как обычно, невозмутимый, по-прежнему продолжал занятия с дэвом.

– Смотри на меня, дорогой, – концентрация давалась Чандре с трудом, но под влиянием Шивы медитации научился бы и горный поток.

Нанди всё больше приходил в недоумение и волновался. Он всегда волновался, если не понимал, что и зачем делает его Господь. Но он не решался спросить Махадэва, а тот не собирался ничего объяснять.

Когда от Луны остался очень тоненький серпик, а Чандра посерел и едва передвигался, так что Нанди уже не поручал ему никакой работы, а напротив, стал волноваться за его состояние, Шива кивнул лунному дэву:

– Чандра, пойдём со мной.

Тут Нанди снова пришлось удивиться – Махадэв провёл лунного дэва в ту пещеру, где медитировал сам, лично, и не куда не было доступа никому, даже Нанди. Верный бык лёг у входа и принялся переживать – то ли за себя, то ли за Чандру, он уже не мог разобраться.

Луна почти уже истаяла, теряя последний свет, и Чандра терял силы. Спотыкаясь, он пришёл за Махадэвом в пещеру, которую до сих пор не касались взгляды существ внешнего мира. Чандра невольно вздрогнул – вся пещера была заставлена черепами.

– Садись, и смотри на меня, дорогой, – твёрдо приказал Махадэв. – Сконцентрируйся, как я тебя учил. Всё будет хорошо.

Чандра послушно посмотрел прямо на третий глаз Шивы, хотя в глазах темнело, трудно стало дышать, казалось, дэв соскальзывает в ледяную тьму.

Но в тот миг, когда последняя капля света ушла от дэва и угасла в пространстве, от Шивы протянулся луч ослепительного и в то же время нежного света. Чандра моргнул, не понимая, жив он или мёртв, дышит или нет, и на каком свете.

– Теперь не страшно? – Махадэв слегка улыбнулся. – Не боишься больше исчезнуть?

– Совсем не страшно! – выдохнул лунный дэв. Он глянул вокруг – вся пещера светилась, как в полнолуние, и черепа улыбались дружелюбно, нисколечко не пугая.

– Лунный цикл закончился, время тебе перейти в новый, – мягко сказал Шива. – Первый – самый сложный. Дальше будет легче, ты привыкнешь и научишься обращаться с циклами. А сейчас я тебе помогу.

– Это… это всегда будет так?

– Нет. Ты меняешься, обстоятельства меняются. Каждый цикл, каждый переход будет отличаться, один больше, другой меньше. Но полностью одинаковых не будет.

– Только бы с вами, – прошептал Чандра.

– Конечно, иначе и невозможно. Теперь спи – проснёшься уже новым месяцем, – Шива уложил Чандру к себе на колени, и так и сидел, с месяцем на голове и Месяцем на коленях, и в тот момент изливал бесконечную нежность в мироздание.

Через сутки Нанди смог покинуть свой добровольный пост у пещеры. Махадэв вышел, а за ним – Чандра, и новенький месяц взошёл несмело на небо. Шива, как будто бы и не случилось ничего, спокойно отправился на свой любимый камень, под приветственные крики ганов, прославляющих Увенчанного Месяцем и Милостивого.

– Простите меня, Махадэв, – Нанди кинулся в ноги своему божеству.

– За что, Нанди? – терпеливо спросил Шива.

– Я подумал… я думал, что Чандре не место на Кайлаше, – признался слуга. – Он – дэв, и беспокойный, не очень подходит для жизни, что мы тут ведём… Но сейчас понимаю, что он получил место на вашей голове не просто так…

– Нанди, – Махадэв улыбнулся. – Я люблю вас всех одинаково, вы все – мои преданные. Но я иду к тому, кто больше во мне нуждается, понимаешь? Из-за проклятия мудреца Чандра сильно ослаблен. Он не станет прежним, надо научить его справляться со своим состоянием.

– Теперь я это понимаю, Господь, – почтительно отвечал бык. – Что мне сделать, чтобы загладить свою вину, что допустил эти недостойные мысли?

– Это ошибка, ты сам понял всё, сам себя наказал, – Шива величественно кивнул. – Ты извлёк урок, это главное. Больше ничего не нужно.

– Тогда я сделаю что-нибудь для Чандры, – сказал Нанди, подумав. – Наверное, сложно быть таким хрупким и переживать все эти циклы изменений, снова и снова.

– Сделай, – согласился Махадэв. – Только, Нанди, не позволяй Чандре сесть тебе на голову. Ты всё-таки моя вахана, помни об этом всегда.

Нанди истово заверил, что всё помнит, и попросил разрешения удалиться.