– Это потому, что Шани контролирует Чандру? – спросил Сурья, хмурясь. – Потому что сейчас Шани не является частью семьи Солнца…

Ями хотела было что-то сказать, но Яма чуть качнул головой, и она остановилась.

– И поэтому тоже. Другая причина – что именно Шани лишил возможности дэви Сангью находиться в мире живых полноценным образом. И третье… – Яма вздохнул. – Вам это может не понравиться, но как Дхармарадж я обязан прояснить. Шани имеет отношение к нашей семье и по рождению, и по воспитанию, и по чувствам. Никто из нас не относится к нему как к постороннему. Шани всё равно влияет на наши чувства, наш ум, наши действия. Это та правда, которую я осознал. Хотя мне и не нравится Шани, считать его чужим было бы ошибкой.

– Яма, я хотела сказать то же самое, но ты сказал лучше! – шепнула Ями и встала ближе к брату. – Только я люблю Шани…

– Я знаю, – кивнул сестре Яма. – Не проси меня пока об этом.

– Довольно и того, что ты смог посмотреть на наши запутанные семейные отношения беспристрастно, – шепнула Ями совсем не безучастно. – Я уверена, что со временем вы подружитесь, несмотря ни на что.

– Довольно неожиданный эффект энергий Чандра-дэва, хотя я мог бы догадаться раньше, – произнёс Сурья, подумав, в то время как Чхая смущённо смотрела в пол. – Отношения – это стихия Чандры, и он не будет вмешиваться в жизнь семьи Солнца, пока не убедится, что вся семья хочет этих изменений. Причём под семьёй он понимает отношения, основанные на чувствах. Что ж, я принимаю этот аргумент. Шани, что ты скажешь о возвращении дэви Сангьи в семью?

– Моя работа в отношении дэви Сангьи была сделана давно, – ответил Шани ровным голосом. – Она была достойна смерти за свои дела, смерть она и получила. Дальнейшее – это дела уже не кармы, а милости. Из милости Триада подарила жене Сурьи существование без тела, сделав силой облаков и тумана. Если каждый из семьи Сурьи хочет, чтобы дэви Сангья вернулась в семью, – я никак не возражаю. Прошу только оценить последствия.

– Что ты имеешь в виду, Шани? – спросила Чхая, быстро вскидывая глаза на своего темноликого сына.

– Это я могу сказать, мама, – вмешался Яма. – Дэви Сангья, как богиня, властвует над определёнными энергиями. В нашей семье она была воплощением энергичности, честолюбия. Она всегда подталкивала нас с Ями вперёд, к бОльшим достижениям. Конечно, мы с Ями больше получили от дэви Чхаи, и, тем не менее, влияние дэви Сангьи тоже было важным. Но, если она снова будет присутствовать с нами, её энергии могут повлиять на нас как в хорошую, так и в плохую сторону.

– Верно. Сама по себе энергичность и честолюбие дэви Сангьи не хорошие и не плохие. Вопрос, насколько ради удовлетворения амбиций человек готов пожертвовать ценностями, – кивнул Шани.

Сурья посмотрел на сыновей с интересом – он впервые видел, чтобы Шани и Яма дополняли друг друга. Отметив этот факт в своей памяти, дэв сказал:

– Понятно. Итак, своё мнение высказал Шани. Ями, дочка, скажи теперь ты.

– Я бы хотела, чтобы дэви Сангья вернулась, – просто сказала Ями. – Всё же она наша мама, хоть и сделала много зла, но и хорошее тоже она делала. Она любит вас, отец, и нас с братом Ямой, искренне, и желает нам добра, хотя и не всегда верными средствами. Наказание своё она уже получила, без тела может сделать немногое. А направлять её на верный путь и сопротивляться неверным влияниям – наша забота, ведь так?

– Так, дочка, – улыбнулся Сурья и перевёл вопрошающий взгляд на Яму.

– Как Дхармарадж, я не могу вынести суждения, потому что речь не о дхарме, а о чувствах и о милости, – начал Яма ровным голосом. Дхамини подумала, что между братьями Ямой и Шани больше сходства, чем думают даже они сами. – Но как сын, я бы хотел, чтобы у меня было две мамы, как и раньше. Мама, я, надеюсь, не обижаю вас своим желанием?

– Как ты можешь меня этим обидеть, сын? – Чхая улыбнулась детям, и близнецы улыбнулись ей в ответ. – Чувства ваши совершенно естественны, здесь нечего стыдиться и не за что обижаться. Я бы тоже хотела возвращения дэви Сангьи.

– Но почему, Чхая, дочка? – теперь дэв Вишвакарма был полон решимости прояснить всё до конца. – Сангья всегда ненавидела тебя, хотела сжить со свету и тебя, и твоих детей. Разве ты забыла все страдания, которые Сангья причинила семье Солнца?

– Этого я не забыла, – Чхая посмотрела на мужа – Сурье явно было важно знать мнение жены, он смотрел на Чхаю с напряжённым вниманием, и она решилась. – Но, как было сказано, Сангья несла определенные энергии. Как производное от её тени, я получила по большей части противоположные качества – терпение, скромность, незаметность. Я всегда стремилась не привлекать к себе внимания, хотя всегда старалась исполнять долг жены и матери как можно лучше. Но за время отсутствия супруга и детей я поняла, как тяжело управлять Сурья-локой без энергий дэви Сангьи. Я часто думала, как бы поступила дэви Сангья в том или ином случае – и иногда поступала как она, потому что это было верным. Но мне не хватает её энергичности, её устремлённости вперёд и вверх, к чему-то большему. Может быть, она ошибалась, считая меня и моих детей препятствием – но не ошибалась, не довольствуясь тем, что есть. Мне очень её не хватает, Сурья-дэв. Это моё желание, уж не говоря о том, что было бы правильно детям иметь свою мать рядом, обоих матерей. А вам, Сурья-дэв – быть рядом с обоими жёнами, а не только с одной.

– Я воспитывал Сангью, но долгое время считаю своей дочкой Чхаю, – произнёс Вишвакарма в ответ на молчаливый вопрос Сурьи, когда Чхая закончила свою правду. – Я помню, какая Сангья своенравная, непочтительная, коварная и лицемерная, когда нужно. Какой у неё изворотливый ум. Но сейчас, слушая вас, я вдруг осознал, что Сангье всегда было сложно направить свою энергию в нужное русло. В отличие от дэви Шачи, которая получила благословение всегда быть царицей всех дэви, даже если её супруг Индра-дэв потеряет свой пост дэвраджа, у Сангьи не было прочного положения в доме Сурья-дэва. Её положение было связано с выполнением обязанностей жены, которые ей было крайне трудно выполнять из-за сильного жара Сурьи. Я не понимал этого и в любом случае считал, что, если уж она захотела замуж за Сурью, ей надлежало терпеливо сносить боль от ожогов. Но я не понимал, что если энергии не давать выхода, то она всё равно вырвется, только последствия будут разрушительными. Поэтому, как отец, я считаю себя частично ответственным за поведение Сангьи и хотел бы, чтобы моя дочь… не так мучилась по крайней мере, в разлуке с теми, кого она любит.

– Тогда в случившемся есть доля и моей ответственности, дэв Вишвакарма, – взял слово Сурья-дэв. Он выслушал всех членов семьи, мнение Дхамини и Каколя не имело значения, хотя, если бы спросили Каколя, он сказал бы, что Сангья – злая женщина и не стоит брать её в семью снова. Дхамини же, слушая семью Солнца и наблюдая за реакцией их друг на друга, многие поняла про их взаимоотношения и положила себе в память больше учитывать их при общении. – Я не хотел умерять свой жар даже для собственной жены, считая, что достоинство Солнца этим умалилось бы. И затем я не сделал ничего, чтобы дать своим жёнам такое положение, в котором им не пришлось бы постоянно беспокоиться о моём к ним расположении. Дэви, – продолжил Сурья, нежно глядя на Чхаю. – Вы были очень откровенны, и благодаря этому я понял, чего вы хотите. И я думаю, что выполнить вашу просьбу – самое малое, что я могу сделать для вас за все эти годы бескорыстного служения. Вам нужна дэви Сангья, она нужна моим детям, тестю, даже Шани не возражает – признаюсь, я тоже скучаю по её напору. Я согласен, чтобы она снова стала частью нашей семьи.

– Но каким образом это случится? – тут же спросила Чхая после того, как они с Сурьей обменялись долгим понимающим взглядом.

– Чандра сказал, что это возможно через дэви Чхаю, – заявил Яма, и Шани снова молча кивнул, чем вызвал раздражённый взгляд Дхармараджа. – Мама, вы просто следите за событиями и войдите в карту тогда, когда нужно будет ваше действие в ней.