— Я ещё не он, — перебил его. — Я лишь исполняющий обязанности. Одна старая книжка хорошо растолковала, что это значит. Я имею право быть в том мире, сколько захочу, если это не мешает мне управлять Библиотекой, чего я в принципе не могу делать без Знания. По крайней мере, сейчас.

— Все сказал? — дождавшись, когда договорю, спросил Гаменир. — В вас, молодых, всегда много спеси, но жизнь порой сложнее, чем кажется, особенно когда она длится так долго, что вам и вообразить нельзя! — фыркнул он.

— Мир, который мне не безразличен, в опасности. Важные для меня лю… — осекся я, но тут же исправился, — разумные в опасности! И они ничего не могут противопоставить тем тварям! А вы — можете!

Гаменир вздохнул, после чего взмахнул рукой. Его кабинет неожиданно преобразился, и перед моими глазами появились картинки битв. Вначале я подумал, что это одно сражение, но нет. Присмотревшись, я понял, что тут как минимум десяток битв, не на жизнь, а на смерть.

Боги сошлись в схватке с Несущими Свет.

— Видишь, Максимилиан Готхард?

— Это… происходит сейчас.

— Боюсь, что так. Ты думаешь, что мы ничего не делаем, но это не так. Точнее, есть те, кто ничего не делает.

«Вроде тебя»

— Я координирую, — уточнил бог, словно услышав голос моего второго «я». — Оказываю поддержку. Отвожу силы там, где они излишни, и наоборот, отправляю подкрепления туда, где необходимо. Тысячи обелисков, как тот, что ты видел, разбросаны по мирам. У нас не хватает рук, чтобы разобраться со всеми. Может мы и боги, но не всесильны. Те, кто добровольно откликнулись на помощь, те… те сражаются. Остальные сидят и продолжают существовать.

— То есть… вы ничего не сделаете?

— У твоего мира ещё есть время. Обелиск ещё не дошел до критической отметки. Но когда это случится, обещаю, мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь.

— Но лишь когда случится прорыв, и они обретут свободу?

— Именно так. Прости.

— Сколько смертных будет стерто из мира, прежде чем вы объявитесь?

— Я бессилен. Я не могу выделить кого-либо для охраны. Лишь когда придет время, и Несущие Свет обретут свободу, мы сможем действовать.

— А у кого тогда есть силы помочь? — странно, я зацепился за фразу «я бессилен». Уж слишком странным тоном он её говорил, не так как должен был.

— У Отца, — почти сразу ответил Гаменир. — Отец мог бы. Отец при желании мог бы вернуть все обелиски обратно в Свет, закончив войну.

***

Я стоял перед массивной дверью из металла, очень похожего на серебро, но я был уверен, что это не оно. На металлической поверхности было выгравировано множество витиеватых узоров, чем-то напоминающих магические схемы, но в то же время остающихся просто красивой гравюрой.

Никогда не встречал ничего подобного.

— Ты уверен, что хочешь этого? — на всякий случай уточнил Гаменир.

— Да! — твердо отвечаю ему.

— Хорошо, — кивнул он. — Но не отходи от меня. Его аура… Ты скоро поймешь.

Гаменир взмахнул рукой, и дверь отворилась, и практически сразу меня чуть не снесло невиданной силой. Чтобы не ослепнуть в мгновение ока, мне пришлось прикрыть глаза.

— Идем, — громко сказал сопровождающий меня бог, но уши заложило. Я словно оказался в сердце солнечного торнадо, как бы абсурдно это не звучало. И я ощущал, как Гаменир «прикрывал» меня своей аурой, словно незримым куполом отводя от нас основной поток мощи высшего божества.

И, наконец, я увидел его.

Отца.

Он лишь частично имел плоть, большая же часть его была чистой энергией, напоминающей золотистое пламя. Само его присутствие было не сравнимо со всеми богами, собравшимися на Совете. Чистая мощь, способная сокрушить любого.

Его лицо напоминало лицо старца, а взгляд сияющих золотых глаз был направлен куда-то вперед. Восседал он на троне, который был выкован из того же металла, что и дверь сюда. Рост его превышал двадцать метров, отчего мы на его фоне казались совсем крохами.

— Отец! — воскликнул Гаменир. — Я пришел поговорить с тобой.

Гаменир говорил долго. По крайне мере, так показалось мне. Сила главного божества не просто давила, а буквально разрывала на куски само мое естество. Хорошо, что меня сопровождал Гаменир.

Он продолжал говорить, и чем дольше это длилось, тем большая злость меня разъедала. Несмотря на все сказанное, Отец даже не посмотрел на нас. Все речи и хвалебный тон в честь Отца заставляли меня лишь скрежетать зубами. Казалось, он вообще не слышит нас.

— Может, он нас не слышит?

— Он слышит. Он слышит и знает все, что происходит в Башне и за её пределами.

— Тогда…

— Я не знаю, — вздохнул мой сопровождающий. — Ему просто… все равно. Пойдем.

— Нет! — рыкнул я.

Я делал страшную глупость, но просто не мог стоять в стороне, когда решалась судьба целого мира. Точнее множества миров. Я должен был рискнуть, но сделать хоть что-нибудь. Даже если он меня сожжет своей аурой, но спасет остальных — пусть так.

— Эй!

— Максимилиан… — попытался остановить меня Гаменир, но я не намерен был отступать.

— Говорят, что ты создал все тут! Что ты украл Свет и дал жизнь всем созданием этой вселенной, а теперь, когда она трещит по швам — умываешь руки!? Ты ведь тут самый главный бог, разве я не прав!? Так почему, черт подери, ты сидишь на своей огненной заднице и даже не пытаешься что-то сделать!? Почему то, что ты заварил, должны расхлебывать твои дети!? ГДЕ ТВОЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ!?

Отец это слышал. С каждым произнесенным словом я ощущал, как моя кожа начинает гореть все сильнее и сильнее. Казалось, что его золотое пламя проникает в саму мою душу, сжигая её, но я продолжал говорить.

«Хватит! Мы же тут умрем! Ты спятил!?»

Гаменир явно пытался меня защитить, но его словно что-то отбросило назад, оставляя меня с верховным богом один на один.

— ТЫ…БЕЗОТВЕТСТВЕННЫЙ…. МУД….! — собирался продолжить я, не смотря на то, что почти вся моя кожа уже сгорела. И в этот момент он на меня посмотрел.

А в следующий миг я попросту перестал существовать. Меня стерли с лица мультивселенной.

Глава 18. Дурак

— Тебе говорили, что ты дурак? — именно этот вопрос я услышал, когда открыл глаза и увидел склонившегося надо мной Уинсарда.

— Что случилось? — пробормотал я, странно себя ощущая.

Неподалеку от бога обнаружилась сердитая Катрина, все в том же светло-голубом платье, а чуть поотдаль Сэнтьел и Мэрида.

— Ты умер, идиота кусок! — не сдержалась рассерженная Катрина.

— Чего!? — только сейчас в памяти стали всплывать воспоминания. Чувства от них были смешанные, вроде я рад, что сейчас сижу в Сумеречной Библиотеке, а с другой стороны… вдруг понял, что я действительно был мертв. Просто стерт сущностью, силу которой невозможно вообразить.

— Спокойнее, — сказал Уин одновременно и мне, и паладинше. — Но знаешь, я тебе готов пожать руку, Макс. Без шуток!

Он протянул свою руку и я ответил на рукопожатие.

— Ты нагрубил Отцу! Понимаешь?

— Что-то я плохо помню… — честно ответил я. Все то, что случилось в тронном зале на вершине Башни, сейчас казалось размытым и ускользающим, словно сон. — Я правда это сделал?

— Ещё как правда! — засмеялся Уинсард. — Гаменир теперь ходит, как в воду опущенный! Никогда в жизни не видел его настолько… отрешенным и шокированным. Привел смертного к Отцу, а тот ему нагрубил. В итоге Башня, наверное, почти час тряслась!

— Прям час? — не поверил я.

Люди-книги почти сразу закивали, подтверждая правоту бога.

— И сколько же я тут валяюсь.

— Валяешься? Пару минут всего.

— Так, стоп! Если я умер, то как я могу ещё быть жив!?

— Ты забываешь, кто ты и где находишься, Ты бог Сумеречной Библиотеки, пусть пока и не на «полную ставку». Я тебе говорил, что ссоры между богами запрещены. Это касается и Отца. Он правда тебя убил, превратил в ничто, а Библиотека собрала тебя обратно. Надеюсь, ничего не потеряла.

«Ты тут?» — спросил я у Эгоса.

«А куда я денусь», — недовольно фыркнул тот. — «Но эта «смерть» не прошла для нас просто так. С телом опять творится какая-то чертовщина, и я понятия не имею, что с этим делать».