Ну, вот… Ещё одна «городская легенда» готова! Как, от одного только вида и взгляда царя, генералы падают целыми штабелями замертво.

Конечно, как человек — человека… Сам же был «когда-то» в возрасте, со множеством «болячек» — всё понимаю.

Но, как «военноначальника», мне этого «Пиоттуха» — ни сколь не жаль! В боевом отношении, этот генерал представляет собой круглый «нуль» без единой «палочки». Насколько мне известно из того же «источника», тогда ещё полковник Кублицкий-Пиоттух, тихо-мирно заведовал хозяйством одного из полков в прошлом году — когда в его расположение пришла сдаваться целая толпа австрийцев. Сей «подвиг», кто-то из «вышестоящих» постарался раздуть как следует и, совершенно для него неожиданно и, даже — против воли, Франц Феликсович Кублицкий-Пиоттух стал генералом и начальником дивизии. Хотя, опять же — возможно, мемуарист где-то не совсем точен.

Как бы там не было, но дело было сделано!

Из разговора с оставшимися живыми-здоровыми — после моего внезапного визита штабными офицерами 2-ой Финляндской дивизии, я понял что обстановка на фронте, для них как в тумане. Что ж, придётся ехать и узнавать её самому!

Назначив подполковника Шпилько — начальника штаба дивизии, временно исполняющим обязанности своего отправленного в тыловой госпиталь шефа, я взял в сопровождающие командира Первой бригады дивизии — сильно пожилого полковника Ногаева и, отправился с ним по полкам. Тот, по совместительству являлся кем-то вроде начальника оперативного отдела дивизии и изо всех, показался мне наиболее знающим и дельным. Хотя и, довольно-таки сильно обюрократившимся на штабной работе.

— Вот только на автомобилях и, в таком множестве народу, я Вас не поведу, Ваше Величество! — наотрез отказался, поначалу тот, — слишком заметная цель! Только на лошадях и не более пяти-шести человек с собой. И, оденьтесь как-нибудь неприметнее…

— В ваших словах, господин полковник, есть некий резон!

Переложив всё в карманы френча, снял кожаную куртку и положил её в открытый салон «Фюрермобиля»: действительно, что «светиться» чёрным — изображая из себя великолепную мишень?!

— Надеюсь, её не сопрут…

— Я прослежу, Ваше Величество, — поспешно подписался Кегресс, явно не напрашиваясь в те «пять-шесть человек» сопровождающих.

Аааа, «Агент 007» долбанный… Сцышь — когда страшно!

— Конечно, Адольф! Вам и, всем остальным шоферам следует остаться у машин и проследить за их целостностью и сохранностью имущества в них…

— Я выставлю караул у автомобилей, — предложил полковник Ногаев.

— Хорошо… Вы, господин генерал и Вы, — я указал на Спиридовича и Мисустова, — и, возьмите с собой четырёх жандармов побоевитее…

— ЕГО(!!!) брать с собой? — спросил есаул.

— Пока нет… Возьмём что полегче — мы же не воевать!

Сам я был вооружён двумя «наганами».

— Впрочем, прихватите мой карабин и с полсотни патронов, господин есаул.

Глядишь, оказия выпадет пострелять — не зря ж, столько много тренировался.

— Разрешите и мне с Вами, Ваше Величество? — умоляюще попросился Мордвинов.

— Ну, куда уж без Вас, господин Генеральный Секретарь… Не забудьте свой саквояжик — будьте так любезны.

Был у меня кой-какой «планчик» — возникший в голове, совершенно экспромтом… Заманчиво, заманчиво… Очень заманчиво, чёрт побери! Ладно, познакомимся со Свечиным, а там видно будет.

Привели оседланных уже лошадей. Мне подвели какого-то здоровенного «бугая», испуганно и гневно косящего огромным, лиловым глазом:

— Трофейный тракен[166], Ваше Величество!

«Трофей» всхрапнул и попытался укусить меня за плечо. Как-то так автоматически получилось — но я его ударил кулаком в морду, со всего маху:

— Не балуй, Кайзер!

Тот, присмирел и обиженно отвернулся…

Кругом рассмеялись от этого происшествия:

— Не любит ваш дядя Вильгельм царского «обхождения»!

Впрочем, мне принесли немного переспелых яблок с соседнего сада, пару сочных морковок и капустную кочерыжку и, мы с моим «дядюшкой», вскоре подружились — не разлей вода.

На лошадях в «той» жизни, ездить не приходилось ни разу! Однако, положись на Господа Бога и «мышечную» память Реципиента, шепча про себя: «Я абсолютно спокоен…», — расслабив себя методами аутотренинга, я запрыгнул в седло, и…

И, получилось!

Не проехали и пары вёрст, как спереди на гребне высоты, показалось несколько всадников. Покрасовались в виду нас и, тотчас скрылись — никто не успел даже бинокль поднять, что рассмотреть кто они.

Мои спутники разволновались… Спиридовича, просто трясло от страха — не за свою конечно, за мою жизнь:

— Не стоит ехать дальше, Ваше величество а вдруг, это немцы?

— Они ж, ускакали — освободили нам путь! — привожу на мой взгляд, самый убедительный аргумент.

— Они могли спешиться и притаиться в кустах…

— Господин есаул? — призываю на помощь моего самого главного эксперта по кавалерии, — кто, это мог быть?

— Да, вроде наши станичники…, — горячил коня Мисустов, — разрешите выяснить?

— Конечно!

Есаул взял с разрешения полковника Ногаева, шестерых его конных разведчиков со старомодными кирасирскими палашами и резвым галопом поскакал вперёд. Однако, ни догнать таинственных всадников, ни узнать кто это такие, в этот раз не довелось.

Потихоньку двинулись вперёд за «головным дозором» и ещё пару раз встречали неизвестно чьи разъезды — нет-нет, да появляющиеся среди деревьев спереди, сбоку или позади…

— Всё же — казаки, — в конце концов резюмировал Мисустов, — никто другой!

Полковник Нагаев по дороге обвыкся общаться с Императором, осмелел и по-стариковски разбурчался на вышестоящее начальство:

— Штаб дивизии полностью дезориентирован, кому мы подчиняемся! Генерал Тюлин, которому дивизия подчинялась вот только недавно, переподчинил нас XXXIV корпусу генерала Вебеля — с самыми общими сведениями, где находится его штаб. Потом выяснилось, что мы подчиняемся V Армейскому корпусу генерала Балуева — который, заняв эгоистическую позицию, приказал дивизии встать «боком» вдоль Вилии, хотя это — самое нелепое положение! А между тем удар немцев по левому берегу этой реки, уже «на излете», а по нашему — правому берегу только «нависает»… В то же время, приказы в дивизию приходят и, от начальника 10-ой армии Радкевича и из штаба генерала Олохова — начальника армейской группы, в которую входят V Армейский и Гвардейский корпуса…

— «На одного раба — три прораба», — задумавшись под стариковскую болтовню, промолвил я, — наша армия сильна бардаком…

— Извините, Ваше Величество?

— Да так, ничего… Мысли вслух.

Объезжаем полки 2-ой Финляндской дивизии.

Командира 8-го Финляндского полка — подполковника Забелина, мы застали в глубокой депрессии: только что одна из его рот, во время атаки побросала винтовки и целиком сдалась в плен немцам.

— Не этих скотов жалко, Ваше Величество, — со слезами на глазах жаловался тот, — а винтовки! Лежат теперь на ничейной полосе и никак не достать…

— А Вы пообещайте денежную награду за каждую и, нижние чины, их за ночь все вытаскают, — посоветовал ему.

— Если, не последуют примеру своих товарищей…

— Отнюдь! Немцы им за винтовки платить не станут. А если и, перебежит какой, так — чем раньше от «балласта» избавитесь, тем для Вас же лучше, господин подполковник! Ночью, в отличии от дневного времени — он других не успеет «заразить». Главное, следите — чтоб без собственных винтовок за «призовыми» ползли…

Интересно, а за каким хреном он атаковал?

— Дико извиняюсь, конечно… А за каким таким членом, Вы атаковали, подполковник? — вопросительно поглядываю на Нагаева.

— По приказу начальства…, — Забелин тоже смотрит на Нагаева.

Ах, да! Этот «полкан» у них в дивизии — оперативный ум!

Тот смутился и «переадресовал», прикрыв свою собственную задницу задницей вышестоящего начальства: