— У тебя какие-то планы на вечер? — я промолчала, планов у меня не было, но и работать допоздна мне не хотелось. Моя бы воля, я бы прямо сейчас бросилась бежать отсюда куда подальше, и бежала бы до тех пор, пока сил не осталось, но не могу. Новый шеф поджал губы и жестко сказал:

— Все понимаю — молодость, вечером хочется погулять, утром поспать. На работу бы и вовсе не ходить… — последнюю фразу он уже с сарказмом растягивал, а взгляд обжигал, и я почувствовала скрытую угрозу. Доложили уже, что я опоздала. Все же он прав, я сама виновата, ну, ничего — поработаю сегодня подольше, не убудет.

Тут дверь открылась и зашла Надя, томным голосом пытаясь флиртовать с шефом. Меня от ее смелости снова в холодный пот бросило. Это надо же до такой степени не понимать, с кем ты имеешь дело.

— Арсений, я вам кофе принесла. Вы с самого утра еще ничего не пили. Если что, у меня и конфетки есть — вы только скажите, и я принесу, и кофе ещё сделаю… — если бы взглядом можно было убивать, то Арсений Петрович Надежду уже убил бы. Надя же была не убиваема, но и ее пробрало, и она словно подавилась последними словами, начала заикаться под ледяным взглядом шефа и замолкла.

Шеф же, не повышая голоса, медленно, подчеркивая каждое слово, ледяным голосом, которым можно было заморозить, произнес:

— Будьте добры стучать в мой кабинет — это раз, я не пью кофе — это два, для вас я — Арсений Петрович — это три. И завтра будьте добры одеться приличнее, если, конечно, хотите продолжить здесь работать. — И он отвернулся от нее, давая понять, что все сказал. Надежда никак не могла прийти в себя от шока и продолжала растеряно стоять на месте.

Шеф раздраженно передернул плечами:

— У Вас что-то еще? Если нет, то выйдите, — и Надя пулей выскочила за дверь. Я поднялась и хотела последовать ее примеру. На меня вопросительно глянули. Я торопливо замахала головой, горло пересохло. Слова не шли из горла. Все же, ну, очень суров, хочется побыстрее приступить к выполнению задания, чтобы не остаться на работе до утра.

— Так что, Ильева? Я жду отчет? — он вопросительно приподнял бровь. А я поняла, что так и не ответила. От меня ждут положительного ответа. Я быстро замахала головой. А какой еще у меня мог быть ответ.

— Конечно, Арсений Петрович, — на всякий случай я озвучила свой ответ дрожащим голосом, уже мысленно приступая к выполнению задания.

Он удовлетворенно кивнул, и мне показалось, что у него на губах наметилась улыбка. Но, наверное, показалось. Так как через мгновение его лицо было таким же непроницаемо мрачным и суровым.

Я выскочила, как и Надя, облегченно выдохнув, оказавшись по ту сторону от двери. Надя сидела, поджав губы.

— Все же не нравится мне наш новый шеф, — прошептала мне как бы по секрету она. — То ли Борис Сергеевич, такой вежливый и внимательный всегда. А этот грубиян… «Оденьтесь поприличнее…» — передразнила она Арсения. — Вот ведь….

Не успела она договорить, как шеф собственной персоной появился около двери. Надежда резко выпрямилась, собралась и сделала умное сосредоточенное лицо, усиленно что-то разглядывающее в собственном компьютере.

— Ты все еще здесь, Ильева?

Я испуганно развернулась и бросилась прочь. Если эта Надя не понимает, что нас ожидают очень серьезные перемены, то я уже все по полной осознала и прониклась. И из-за некоторых, лишенных чувства собственного самосохранения, страдать не хочу.

Все же, страх перед реальным шефом пересилил ужас от ночных кошмаров. Ночь прошла, и сны развеялись, все забылось. А шеф тут и ждет результат — и это пострашнее будет, и не так-то просто забыть, тем более, что внутри зародилось невольное уважение к нему. С этими мыслями уже более уверенная я пошла к себе и приступила к работе.

— Ирочка, до завтра, — Наталья Ивановна уже собралась домой, сочувствующе поглядывая на меня. — Эх, милая, держись! — К концу дня уже все на фирме с трепетом относились к Арсению Петровичу и для себя твердо решили, что лучше его ничем не злить и постараться дисциплинироваться.

— Да я уже почти все закончила, Наталья Ивановна, не переживайте, скоро и я пойду, — улыбнулась я женщине и переключилась на работу.

Когда я шла к шефу с отчетами, коридоры фирмы были уже пусты. Все же избаловал нас предыдущий шеф — никаких задержек, время пять — и всех работников как ветром сдуло.

Я постучала и вошла. Потом испугалась — вдруг нужно было сначала дождаться разрешения. С широко распахнутыми глазами я так и застыла в дверях, не зная, что лучше сделать, выйти или уж пройти, раз зашла. Он сделал приглашающий жест, а я облегченно выдохнула, подходя к его столу. Протянула бумаги, он их взял и отложил в сторону, а сам поднял взгляд на меня.

— Ильева, ты сейчас домой? Подожди меня, я тебя подброшу… Все же из-за меня тебе пришлось задержаться. Должен же я как-то это компенсировать…

Он что сказал? Подбросит меня? И это компенсация мне за переработку? Да лучшая награда была бы для меня — это отпустить меня и позволить самой добраться до дому. Я лучше буду трястись в переполненном общественном транспорте, чем рядом с ним.

— А отчеты? — растерянно залепетала я, судорожно пытаясь придумать что-то еще, чтобы отказаться от сомнительного предложения. Но как назло ни одна причина в голову не пришла. Просто чистый лист перед глазами и ни одной мысли. Шеф как-то странно вглядывался в меня, и, удостоверившись, что я не отказываюсь, отмахнулся:

— Дома придется посмотреть. Пошли. — Подхватил мои отчеты и направился к выходу.

Вот как отказаться? Что я могла сказать? Вы меня так пугаете, что я боюсь, умру от страха, пока до дому доедем? Думаю, он и так прекрасно понимает, какое производит впечатление на людей.

Опустив голову, я медленно вышла и направилась к своему кабинету за вещами, надеясь, что он все же не дождется меня и уедет.

Но не тут-то было. Арсений Петрович догнал меня в коридоре, он упорно шел рядом со мной, придерживая за локоть. От его прикосновений было дико. Именно дико. Слишком близко он находился, и эта близость была волнующе-ужасной. Дошел до моего кабинета, подождал, пока я поставлю его на сигнализацию и закрою дверь. И опять, подхватив меня под локоть, направился к выходу из здания. Вырваться и пуститься бегом мне показалось невежливым, да и после тяжелого дня работы с новым необычайно строгим шефом, я испытывала чуть ли не благоговение к нему, и грубить не решилась. Да и выглядело бы это странно и непонятно. Поэтому я шла молча и уже практически без надежды на спасение.

Так мы вышли из офиса, и я уже было открыла рот, чтобы попрощаться, как Арсений Петрович настоял:

— Я тебя подброшу, — безапелляционным голосом твердо произнес он. А мне оставалось только подчиниться. — Все же по моей вине ты так поздно уходишь, — повторил он объяснение и улыбнулся, практически затолкав в открытую дверь огромного джипа. От удивления и растерянности я не успела воспротивиться. Растерялась, надо же — этот мрачный тип умеет улыбаться. И почему-то захотелось улыбнуться в ответ. Ладно, что ж теперь, если он довезет меня до дома — мне же только лучше будет. Я пристегнулась и косо поглядывала на Арсения, разглядывая его. Смуглый, большие глаза, обрамленные такими длинными ресницами, что любая бы барышня испытала бы приступ зависти. В общем, надо согласиться с Надеждой, что наш шеф очень даже симпатичный мужчина, особенно когда улыбается, сразу смягчаются резкие и суровые черты лица, и он не кажется таким уж опасным. Темные волосы и такие большие сильные руки. Да и то, что мы сели именно в джип, я нисколечко не удивилась, такая большая машина подходила ему как нельзя лучше.

— Сама? — я вздрогнула, потеряв нить разговора, пока рассматривала шефа. И сразу же испугалась, что он мог застукать меня на разглядывании своей персоны. Широко раскрытыми от ужаса глазами посмотрела на него:

— Что, простите? — наверное, я покраснела, потому что так увлеклась. Мне стало неловко, но Арсений почему-то весело улыбнулся и повторил: