В его голосе слышалась боль и тоска, а я вспоминала свое поведение, свою тревогу, которую испытывала каждый раз при виде нового знакомого.

Я покраснела, вспоминая, как он вызвал меня в свой кабинет и попытался поцеловать. Но я оттолкнула. И он понял, что ещё рано. И превратился снова в моего мрачного строгого шефа, продолжая начатую игру.

— Только я не все вспомнила, — грустно пожаловалась я. — Я не помню, почему сделала это и все события перед этим. Последнее, что я помню, как ты появился вслед за мной в деревне, а потом уехал, я подарила тебе это кольцо, — дотронулась я до агатового колечка на пальце Арсения. — И все… Помню только, за мной приезжал Коста, он нашел меня, но я отказалась уехать с ним. А дальше, пустота. Константин мне тоже рассказывал о том, что вся деревня в округе обсуждала мою предстоящую свадьбу с кузеном Лукасом. Но я сама не могу себе представить этого. Неужели я могла тебя предать?

Ну вот, я сказала ему это. Но Арсений почему-то совершенно не впечатлился. Я заерзала на кровати от мысли о своем предательстве, а мужчина за моей спиной застонал, пытаясь руками удержать меня на одном месте.

— Не шевелись, Марина, а то я не выдержку.

Я замерла, ощущая напряжение Арсения. Попыталась снова перебраться на другую кровать, но меня снова не отпустили.

— Я лучше помучаюсь, чем отпущу тебя, Марина.

И он продолжил обжигать меня своим телом.

— Арси, — я запнулась. Все же называть его по имени отчеству, когда мы лежим так близко, было бы странно, а это имя из прошлого вырвалось неожиданно, но оно такое родное, привычное. Сердце защемило от переполнявших меня чувств. Мне нравится его имя, нравится его так называть, нравится чувствовать его рядом. Не знаю, как я так долго жила без него.

— Скажи, а как ты меня нашел? Как я поняла, вы с Костей действовали независимо друг от друга. А печать, она перекрывала информацию о моей сущности. Я ведь и поставила ее на себе, похоже, чтобы меня никто не нашел. Я думала, что найти меня будет не реально…

— Марина, даже не представляешь, как я первое время мучился, злился, как переживал, что ты ушла. Столько вопросов хотелось тебе задать. Я ждал перерождения, когда ты вновь появишься на этот свет, потом представлял мучительные годы ожидания, пока ты вырастешь и все вспомнишь. Но все зря. Ты не появилась. — Я понимала, о чем он говорит. Спейшеры чувствовали друг друга на расстоянии. У меня это получалось плохо, я не обладала этой особенностью, а вот Костя мог закрыть глаза и на карте примерно показать местоположение любого известного ему спейшера. Как он говорил, что чувствует «своих» как магниты. Похоже, Арсений тоже умел это делать. Неспроста он был главным.

— Шли годы, но я не ощущал твоего присутствия. Мои первые мысли показались мне сущей ерундой в сравнении с тем, через что предстояло пройти. Я обеспокоился уже не на шутку. Я никак не мог понять, что произошло, почему тебя все еще нигде нет, ведь так не бывает, время уже подошло. Я точно знал, что тебе уже давно пора появиться на свет, переродиться. А раз я не чувствовал твоего присутствия, к тому же знал, что ты мастер печати, то напрашивался только один вывод. Ты себя запечатала. Я не мог поверить в то, что ты это с собой сделала, не понимал, зачем, сходил с ума от не понимания, но другого вывода сделать не получалось, — я почувствовала, как его руки судорожно сжались в кулаки от бессилия и отчаяния. Из-за меня.

— Я страдал, не имея возможности спросить тебя обо всем лично. Но одно я понял точно, что я тебя найду, бесследно исчезнувших тоже не существует. На это уйдет время, может быть, годы, сотни лет. Но что может значить сотня лет для того, у кого за плечами их тысячи… А дальше сплошная математика. Расчет вероятности твоего появления, места. Я знал, что благодаря печати ты будешь казаться новой сущностью. А дальше, постановка на учет всех новых сущностей женского пола, появившихся на свет после даты смерти Маринетт в течение десяти лет, особенно среди сирот, наблюдение за каждой из них. Естественно, особо пристальное внимание уделялось всем девушкам, с именем созвучным с Маринетт, Рина, Мари, Марен, Мартье. Я понимал, что печать накладывает ограничения, что имя у тебя может измениться. Но, Марина, ты все-таки не простой человек, ты спейшер, пусть и с печатью. Твоя сущность не позволила бы назвать тебя абсолютно другим именем. Но я расширил диапазон имен в поиске до таких как Марта, Мария, Ирина, Инна, Ρита и еще несколько похожих имен, перебрав соответственно их звучания на других языках. Конечно, лично всех я сам отслеживать не мог, но я отправлялся по первому же знаку, что мне подавался от спейшеров, чтобы проверить данную вероятность. Как видишь, в конце концов, я добрался до тебя.

Арсений улыбнулся.

— В том торговом центре я сначала увидел твою юбку с кружевами. Точно такие же плела Маринетт. Мне кажется, что этот узор ты сама придумала, потому что я никогда и нигде его больше не встречал за все годы своей жизни. Ты очень быстро шла, а я следовал за тобой. И едва успел подхватить, чтобы ты не врезалась в двери. Когда ты обернулась, я понял, что это ты. Ты узнала меня, я видел это в твоих глазах, как и то, что ты совершенно не понимаешь своих чувств. Но я нашел тебя, Марина, а дальше всего лишь вопрос времени. Самое сложное теперь уже позади.

И он снова прижался ко мне, уткнувшись носом в мою шею. А у меня в душе разливалась такая нежность к этому мужчине. Он искал меня. Получается, что у него на мои поиски ушло около двухсот лет. Он целенаправленно искал меня. И нашел. При этом он не давил на меня, не мучил, не заставлял все сразу же вспомнить, чтобы потребовать у меня ответов. Нет, он просто был рядом, давая мне время. А я никак не могла понять причины своих поступков.

Неужели я все же предала этого мужчину? Я просто не могла поверить в это. Сейчас я бы этого точно не сделала. Не из-за порядочности или чести, но из-за того, что лучше него для меня вообще никого не было. Мне никто другой просто не был нужен. Но, может быть, та Маринетт могла это сделать? Может быть, она все же изменила? Предала? Вот только зачем тогда было запечатывать себя? Почему она просто не сказала Арсению о чувствах к другому? Сложно было говорить о том, о чем не помнишь, как о себе, поэтому я предпочитала называть Маринет в третьем лице. Может быть, я тогда испугалась? Я услышала, что он приехал, велела не пускать его, надеялась, что он уйдет, а он не уходил. Он требовал ответа, ломал двери, был страшно зол, и я испугалась, бросилась на крышу, а потом просто сбежала, сделав первое, что пришло в голову в такой ситуации — запечатала себя. Или никаких сильных чувств к другому не было, была минутная слабость, и я струсила, не смогла в этом признаться? Вот уж не знаю, как-то не верилось, та Маринетт не казалась мне из робкого десятка, она даже казалась мне смелее, чем я сейчас. Да и то, что князь Арсен мог бы бегать за ней по замку в попытках убить, тоже не верилось.

— Я люблю тебя, — повернулась я лицом к Арсению и обняла его, пытаясь через свои прикосновения передать все, что я чувствую к нему. — Только сможешь ли ты простить меня, если я действительно тебя предала? Я не могу сейчас точно вспомнить, что было и объяснить причину своих действий. Но точно знаю, что чувствую сейчас, и хотела бы быть с тобой.

И в подтверждении своих слов я снова потянулась к нему с поцелуями. И мне не пришлось намекать ему дважды. Он быстро взял инициативу в свои руки.

— Марина, я уже говорил, что для меня уже давно не имеет значения, почему ты ушла. Главное, сейчас ты со мной, — хрипло пробормотал он, опускаясь руками ниже и стягивая с меня и с себя остатки одежды.

— Еще одно, — смущаясь, сказала я, а Арсений снова замер, ожидая от меня очередного отказа. Но я не собиралась отказывать. Не сейчас.

— У меня никого не было, — совсем тихо прошептала я. А он словно выдохнул и только обнял меня крепче:

— Я буду осторожным, малышка…

С утра мы завтракали вчерашним ужином, о котором все благополучно забыли. А затем направились в офис, чтобы Арсений мог завершить все дела. Мое присутствие было не обязательным, но мне было просто хорошо находиться рядом и наблюдать, как он доводит начатое дело до конца. Местное население, чувствовалось, было недовольно работой в субботу, но старалось держать лицо и не показывать виду. А я немного была виновата в этом, ведь именно из-за меня мы отложили поездку на один день.