— Х-м-м, может быть, оно и к лучшему. Я завершу здесь одно дело и поскачу вслед за вами. Думаю, в доме твоего отца мне не откажут в приеме. И мы найдем с ним общий язык, — очень хитро ухмыльнулся князь.

Карета подпрыгивала на кочках, раскачиваясь из стороны в сторону и не давая мне уснуть. Я с тоской поглядывала в окно, прощаясь с Веной, с этим городом, где нашла свое счастье. Мама спала на моем плече, а напротив расположился мой кузен Лукас, который вознамерился непременно проводить нас до поместья. Никакие отговорки на него не подействовали, да и мама сильно не сопротивлялась. Моего мнения никто вообще не спрашивал. Я ожесточенно обмахивалась веером, пытаясь хоть как-то спастись от жары. Солнце палило нещадно, мы вот уже несколько часов тряслись в дороге, и становилось все более душно.

Лукас молча сидел, поджав губы, да и мне не хотелось с ним разговаривать.

Чтобы скоротать путь, я решила думать об Арсене. Он приедет за мной, попросит моей руки у отца, мы официально поженимся, и все у нас будет хорошо. А пока я буду вспоминать его сильные руки, его улыбку, поцелуи, которые сводят меня с ума. Наверное, я начала улыбаться, неловко попыталась прикрыть улыбку веером, но Лукас все равно ее заметил. Он ничего не сказал, но сжал губы сильнее в тонкую линию. Он опять сердился.

Я вылетела из кареты, чтобы быстрее размять затекшие ноги и броситься к отцу, не дожидаясь помощи. Это в Вене я была великосветской дамой, но у меня больше не было сил притворяться. Поскорее хочется снять это ужасно неудобное платье, и забыть про этот ужасный парик, который скрывает мои натуральные волосы. Оседлать моего любимого скакуна, надеть простые брюки и мчаться галопом в чистом поле до тех пор, пока не почувствую усталость и счастье от свободы. Лукас с осуждением посмотрел на меня, помогая выбраться из экипажа моей маме. Я же уже вовсю неслась к замку. Но отчий дом встретил непривычной тишиной. Сердце сжалось от плохого предчувствия, которое и подтвердил старый слуга, вышедший мне на встречу.

— Господин барон скончался, — произнес он загробным голосом, опуская голову. Я оглянулась на маму и поддерживающего ее Лукаса. Они тоже все слышали. Баронессе стало плохо, мой кузен еле успел поймать ее.

А мне стало страшно. И это странное ощущение, что такой исход — смерть барона — более вероятное развитие событий, чем какое-либо другое. Все происходит закономерно. У таких, как я, никого не бывает. Боль потери разрывала сердце. Баронесса слегла, все заботы о подготовке похорон взял на себя Лукас.

В замке стояла мрачная атмосфера, в коридорах витал густой сладковатый запах смерти, и стояла зловещая тишина. Баронессе не становилось лучше, я целыми днями находилась у ее кровати, но внутри у меня все сжималось от приближения неминуемого несчастья. Сами похороны прошли как во сне, да и вообще, все дальнейшие события я наблюдала словно сквозь пелену. Погода резко испортилась, лил дождь, раздавались раскаты грома, соединяясь с ударами моего сердца, которое отсчитывало минуты.

Я сидела у себя в комнате и пыталась плести кружево, чтобы хоть как-то отвлечься от тяжелых дум, когда раздался стук в дверь:

— Фройлен Маринетт, Вас спрашивает какой-то господин, — поклонившись, доложил слуга. Я же, бросив все, схватила руками свои юбки и бросилась вниз по лестнице.

— Где он? — нетерпеливо потребовала я ответа у чуть поспевающего за мной слуги. Я оглядывалась по сторонам, не наблюдая никого в приемной. Он приехал, я так ждала его. Сейчас он мне так нужен. Так, где же Арсен?

— Фройлен, он ждет вас около ворот. Попросил позвать, и сам проходить дальше отказался.

Я смутилась, что это еще за причуды? Возможно, Арсен уже знает о нашей беде, а потому остерегается приближаться. А сама ускорилась, пролетая мимо Лукаса, который недовольно нахмурился, но ничего не сказал. Я пронеслась через весь двор, через сад, направляясь к ограде. Около ворот действительно стоял мужчина, опираясь боком на изгородь, огромные поля шляпы скрывали его лицо, а темный плащ его фигуру. Но даже так я уже понимала, что это не Арсен. Мужчина был ниже ростом и более коренастым. Я замедлила свой шаг, внимательно вглядываясь. Кто бы он ни был, но я, кажется, знала его. Не сейчас, когда-то давно, в другой жизни. В голове начали мелькать какие-то образы, обрывки воспоминаний. Подойдя ближе, я замерла, уже зная, кого я увижу. Мужчина медленно повернулся ко мне, поднимая рукой поля шляпы.

— Привет, — Одно слово и многозначительная пауза на то, чтобы я могла осознать, кто передо мной. Хитрый прищур знакомых глаз, и улыбка растеклась по его лицу. Он был действительно рад нашей встрече и не скрывал этого. Сложно было рассмотреть черты его лицо за небольшой бородой, которая покрывала всю нижнюю часть лица. Но я все равно вздрогнула.

— Коста? — Я испуганно смотрела на своего друга. Я словно очнулась после долгого сна. Но ощущение у меня было такое, что я не хочу просыпаться.

Не то, чтобы я не была рада его видеть. Или совершенно не ожидала. Ожидала, конечно, он всегда меня находил после перерождения, непременно. Обычно, я даже ждала встречи. С нетерпением ждала. Только не в этот раз. В этот раз все было по-другому. У меня была семья. Ни один спейшер не знает, что такое отец и мать. И я не знала. Но в этот раз мне почему-то повезло. И я не хочу это терять. Родственная связь, оказывается, такая сильная. На столько, что даже воспоминания о прежней жизни не спешили возвращаться. До сегодняшнего дня, я даже ни разу не вспомнила Косту. Но теперь он появился, и уже ничего не вернуть назад, ничего не будет так, как прежде. Перемены наступали неотвратимо.

Я растерянно смотрела на Косту, а тот не понимал, что не так. Почему его Маринетт не бросается к нему на шею, не радуется встрече с ним. Я даже несколько попятилась назад, как будто это могло спасти меня от меня самой.

Встреча с ним говорила только об одном. Как бы долго ни длилась моя человеческая жизнь, все имеет конец, а, значит, скоро все рассыпется, как карточный домик.

— Коста, прости, я не могу, — на глаза навернулись слезы. Я знала, что у меня, в общем-то, нет выбора, воспоминания уже потоком возвращались ко мне. И Коста приехал за мной. Но сейчас я не готова уехать с ним и оставить свою больную мать одну в горе. Она потеряла отца и не может потерять еще и меня. — Не сейчас.

— Маринетт, ты нужна нам, — он протягивал ко мне руку, ожидая, что я сделаю шаг на встречу, но я как от огня отстранилась, отходя еще на несколько шагов назад. Его рука безвольно упала, и он, пытаясь скрыть разочарование, произнес:

— Что ж, это твой выбор. Я еще неделю буду жить по этому адресу, на случай, если ты передумаешь, — он протянул мне клочок бумаги, — А потом уеду. Но если ты захочешь, ты всегда сможешь меня найти, Маринетт.

Он еще какое-то время стоял, чего-то ожидая. Возможно того, что я одумаюсь, брошусь к нему, обниму, но я не могла сдвинуться с места, как будто от одного моего шага могло что-то измениться. У меня сердце разрывалось на части. Я знала, что мое место рядом с Костей и командой, но не сейчас. Я боялась, если обниму его, то просто расплачусь от невыносимой безвыходности. Мое место не здесь, я знаю это, Коста знает это. Но не сейчас. Сейчас я остаюсь.

А еще есть Арсен, который не заставлял меня выбирать. Он понимал меня, как никто другой.

Коста медленно двинулся прочь от нашего замка, а я бросилась в противоположную сторону с такой скоростью, словно боялась не успеть добраться до дома, боялась, что пока я бегу, он разрушиться, исчезнет, пропадет, как сон. А вместе с ним и моя прежняя жизнь.

Я бежала, спотыкаясь и падая, поднимаясь и снова переходя на бег. Сколько я уже так бегу? Окружающий мир почему-то начал рассыпаться на осколки, я всеми силами цеплялась за него, пытаясь бежать быстрее к замку, который почему-то становился все дальше.

А где-то совсем рядом знакомый голос произнес: