Потянулся ко мне:

— Давай свой стаканчик. Я выкину.

А на его руке было такое же колечко, какое я себе сегодня приобрела, полупрозрачное из агата. У меня дар речи пропал. Я схватила его за кисть, рассматривая:

— У Вас такое же кольцо? — я не понимала, от чего у меня внутри все так волнуется, из глубин души поднимается целый ураган чувств. Я себя не узнаю — обычно такая спокойная, невозмутимая. Я даже не думала, что умею, в принципе, испытывать какие-то сильные чувства, кроме, разве что, страха и паники. А то, что какое-то непримечательное колечко вызывает во мне такую бурю, вообще, казалось, нереальным. С непривычки, я даже определения не могла дать тому, что чувствую.

Наверное, с моей стороны, это было очень нагло, хвататься за начальственные руки. Но я, как только увидела на прилавке эту вещицу, сразу же была не в себе, потеряв над собой контроль. Эта вещица притянула мое внимание, у меня в голове всплывали какие-то воспоминания, которые я пока никак не могла уловить, образы были не ясными, размытыми, только на уровне ощущений. А тут на руке Арсения Петровича подобное. Двойной удар по моему разыгравшемуся воображению. Это ведь не золото, не драгоценный металл, зачем ему носить такое?

— Это подарок, — просто ответил он, а я испуганно смотрела на свою руку, которая по-прежнему сжимала кисть шефа. Он не пытался вырваться, давая мне рассмотреть, а меня словно обожгло прикосновение. Наконец-то на горизонте появилась Лизка. Я вскочила, отстраняясь от теплой руки шефа как от огня, и бросилась к подруге, бросив на прощание Арсению Петровичу:

— Извините.

Я старалась не смотреть в его изучающие глаза и не обращать внимания на что-то такое в его взгляде, похожее на тоску. Конечно, он сейчас вспоминает дарителя. Видно, ему очень дорого это простое колечко, раз он носит его с собой.

Я подбежала к подруге и, схватив ее за руку, потянула к выходу с ярмарки. Лиза, конечно, хотела было возмутиться, но, увидев мой безумный взгляд, спорить со мной не стала.

Успокоилась я только дома. Обычно я такая сдержанная, меня вообще из себя сложно вывести. Это надо же, чего я за сегодня натворила. Сначала при встрече с шефом я не могла и пары слов связать, потом схватила его за руку, позволила себе такую фамильярность. А закончилась наша встреча тем, что я вообще сбежала, не прощаясь. Я чувствовала себя ненормальной. Конечно, у меня и раньше в жизни появлялось такое ощущение после очередного кошмара, но сейчас, мне кажется, это ощущение разделил и мой шеф. Совсем не хотелось выглядеть сумасшедшей в его глазах. Он меня в понедельник точно уволит. Эта мысль почему-то успокоила. Может быть, оно и к лучшему. Слишком сильно задевал Арсений в моей душе какие-то струны, все внутри переворачивалось при встрече с ним. Я не понимала своих ощущений. То ли это сильная симпатия, то ли страх. Он волновал меня, пугал, вырывал меня из моего привычного мирка, где я чувствовала себя безопасно и по большей степени равнодушно, заставлял чувствовать. И мне это не нравилось, пугало, я сама себя не узнавала, когда находилась рядом с ним, совершала дикие и нелогичные поступки.

Сильные руки сжимают меня в объятиях, и мне так хорошо, что не хочется, чтобы это прекращалось. Без него так холодно и одиноко.

— Я ненадолго уезжаю. Я скоро вернусь. Ты будешь скучать?

Буду ли я скучать, да я с ума сойду, дожидаясь его возвращения. Он целует мои руки, а у меня из глаз начинает катиться слеза. Он губами собирает влагу с моих щек, покрывает поцелуями мое лицо:

— Не плачь, милая. Я люблю тебя.

Я протягиваю свою ладошку, раскрываю ее, а там полупрозрачное простое агатовое колечко.

— Подарок, чтобы ты меня не забыл, — почему-то я уверенна, что мы больше никогда не увидимся. Но я молчу об этом, не желая огорчать его.

— Я и так тебя никогда не забуду, — я пытаюсь вглядеться в его лицо, рассмотреть его, чтобы запомнить каждую его черточку, глаза, нос, губы. Но у меня не получается. Образ расплывается, а я боюсь напрячься сильнее, чтобы не проснуться. Почему-то я знаю, что если сильно начать стараться, то сон развеется.

— Останься со мной ещё на эту ночь, — и это прошу я, обнимаю его сильные плечи, тянусь к его губам, и он сдается. А дальше наши разгоряченные тела сплетаются в одно целое. Он целует мою грудь, мои ноги обвивают его бедра, мне очень хорошо, я чувствую его теплые руки на своем теле, он словно знает, что и как мне нравится. Я в который раз силюсь рассмотреть его лицо. Мой взгляд скользит по обнаженному телу, по широким плечам, волосатым рукам. Спотыкается о кольцо, что подарила я, на его пальце, и я поднимаю свой взгляд вверх и встречаюсь взглядом уже со своим шефом — Арсением Петровичем. Я не знаю, был тот человек, которого я пыталась рассмотреть вначале и мой шеф — одно и то же лицо. Я знаю, так бывает во сне, что одна личность плавно подменяет другую, но во сне это так легко принимается и не кажется странным. Вот и сейчас, мне так легко представить своего шефа в моих объятиях, мои руки скользят уже по его сильному подтянутому телу, сильнее прижимаюсь, желая слиться с ним воедино. Его руки плавно ощупывают мои округлости, спускаясь все ниже, а губы вовсю изучают изгиб моей шеи, и вот уже я вскрикиваю от восторга. Глаза затуманиваются от страсти. Я запрокидываю голову, слегка поворачивая ее в сторону. А рядом за нашей бурной сценой в строгом костюме стоит и наблюдает Арсений Петрович. Я испуганно вскрикиваю, переводя взгляд на своего любовника. Шеф. Рядом — тоже шеф. Начинаю водить головой по кругу — Арсений Петрович размножился в бесконечном количестве. Мир вокруг начал кружиться, я слышу отовсюду смех, зажимаю уши, просыпаясь.

Ну, ничего себе сон? Я разглядывала свое раскрасневшееся лицо в зеркало в ванной, умываясь. Мне становилось неловко от одной мысли о том, что мне приснилось. Я, конечно, очень бы хотела все свалить на воспоминания. Костя же говорил, что они могут прорываться сквозь сны. Но больше склонялась к мысли, что наш шеф мне, похоже, мне все-таки очень даже приглянулся. Я с Арсением Петровичем занималась сексом. Не знаю даже, как теперь я буду на него смотреть, когда даже сейчас, когда его нет рядом, при одной мысли о сцене из моего сна, я покрываюсь красными пятнами.

Понедельник — день тяжелый? Мне пришлось провести практически весь день в обществе Арсения Петровича. Как ни странно, он меня не уволил. И даже снова загрузил работой, которая помогала держаться, чтобы не думать. Хотя, признаюсь честно, исподтишка я все время старалась на него посмотреть, чтобы рассмотреть черты его лица, его фигуру. Раньше мужчины не вызывали у меня даже каких-то романтических чувств, а тут сразу эротические появились. Было непривычно, но, в то же время, я не могла противиться своим ощущениям. Меня как магнитом тянуло уставиться на нашего босса и разглядывать его до тех пор, пока не пойму, что в нем так меня зацепило. В целом, он совершенно обычный — красивый, конечно, но это на мой вкус. Вот, секретарша Наденька гораздо больше оценила стоимость его часов и туфлей, хорошо выглаженный костюмчик и высокопоставленную должность. Но лично для меня это не имело вообще никакого значения. Я просто не могла оценить деньгами имеющиеся у него предметы роскоши, так как никогда не интересовалась такими вещами, а свои покупки совершала на рынке, где подобные предметы, естественно, не водились. Меня гораздо больше волновало то обычное колечко из агата, которое я и сегодня обнаружила у него на пальце. В глаза оно не бросалось, но, похоже, он всегда его носил, не стесняясь его дешевизны и простоты. При взгляде на колечко меня снова бросило в жар от воспоминаний, и я постаралась на него больше не смотреть, чтобы не думать и не выдать себя с головой.

Одно радовало, кроме меня, в кабинете Арсения Петровича находился еще наш бывший шеф — Борис Сергеевич, и моя начальница — Наталья Ивановна. Я старательно думала обо всем на свете, лишь бы не вспоминать свой сон. Ощущение, что я — открытая книга для некоторых, не покидало меня. А потому я старательно перебирала в памяти недавние события, желательно уже после пробуждения. Начала вспоминать, какого цвета плитка у нас в ванной комнате на съемной квартире, и сразу же вспомнила свое пунцовое отражение в зеркале, а потом, конечно же, всплыло в памяти то, от чего оно было такого цвета. Эти небезопасные воспоминания я поскорее постаралась выкинуть из своей головы. И начала перебирать дорогу на работу. Как назло, ничего примечательного по пути не произошло, я не запомнила ни на чем ехала, ни людей в транспорте, так как мои мысли были заняты одним эротическим сном. Все, об этом тоже не думаю. Наконец-то, нашла достойный для размышлений предмет — ногти на руках, как раз один обломился. Но долго рассматривать и обдумывать я и это не смогла, так как выше на пальце все еще находилось мое новое колечко, а мысли об этом предмете вели все к тому же эротическому завершению. Сама не заметила, как начала перебирать в голове плитку в общественной уборной, сначала на полу, потом на стенах. Эти размышления показались мне наиболее безопасными, они не возвращали меня к моему страстному сну, и постепенно я расслабилась.