— Хуже, — спокойно ответила жрица, понимая, что её могут и не доставить к месту. — Жена малумна из рода Григорн, — постаралась вложить в голос как можно больше гордости и хладнокровия. Род припомнила с трудом, а вот Дарнаровскую фразу про дом никак не могла вспомнить, надеясь, что обычной фамилии будет достаточно.

Инопланетянин издал шипящий звук, скривив мимику лысой морды, на которой красовался глубокий старый шрам. Он прекрасно знал кто это, а потому отбросил идею о ещё большем вознаграждении. Эту человеческую женщину нужно было доставить на Зерн, и избавиться как можно быстрей. Еще не хватало из-за нее подставлять всю команду. Знал бы эту информацию раньше, ни за какие деньги не согласился брать ее на борт.

Однажды он по молодости помог бежать человечке и малумну, за что поплатился целым своим домом, семьёй и сам едва остался жив. И лишь шрам, начинающийся от основания черепа и переходящий к груди, не даёт забыть пережитый ужас.

Брезгливо указав на её капсулу для сна, безоговорочно приказал лечь в него, обосновав тем, что беременным категорически запрещается пересекать космические пути на кораблях. Девушка сначала замешкалась, но тот рыкнул на неё, высказывая всё недовольство о женщине малумна. Издав недовольное шипение, скрылся из отсека.

«Выкуси, любимый мой, — засыпая, подумала Анна. — Я всё же смогла выбраться из клетки!»

— Я ещё раз спрашиваю, — терял терпение Витем. — Как вы допустили такое!?

Он неоднократно задавал этот вопрос, уже трижды выслушивая один и тот же рассказ о встрече, о предательстве, о пробудившейся крови. Только его всё это не интересовало, он не понимал, почему маги допустили такое. Теряя контроль, сквозь зубы приказал выйти всем из сарая.

Почему все те, кто становился его близкими друзьями, обязательно должны были умирать от лап малумнов. Его самый первый учитель — Крхан — младший из братьев рода Аасэнов, умер в таких же агониях, отказываясь принимать тьму. Заардан вобрал в себя эту тьму, но погиб от безумия. Теперь же очередь Вальгарда, борющегося с тьмой.

Криитор, у которого никогда не было в крови враждебности и отвращения к остальным расам, сейчас открыто испытывал ненависть к малумнийскому народу.

Мышцы, находившиеся под кожей потомка малумнов, шевелились, менялись. Кости хрустели. Сам мужчина издавал крики нечеловеческим голосом.

Он был прикован цепями к земле, потому что такую мощь сопротивления чахлый сарай не выдержал бы. Раздался треск и вот на скрюченном теле в спине появился нарост, стремительно возвышаясь вверх.

Витем смотрел на друга, превращающегося в монстра. Смотрел, и не знал, что ему делать. Он ещё не успел изучить память межпространственного мира, в котором хранилась информации о конкретном воздействии его брата на малумнийскую кровь.

Ещё пару часов и скоро перед ними встанет монстр, которого они обязаны убить, если сам Вальгард не справится. Только в следующую секунду издав истошный вопль, мужчина перестал биться в агонии, а нарост также стремительно исчез внутри разорванной мышечной ткани, которая стала затягиваться.

Витем подошёл к бессознательно лежащему мужчине и, дождавшись пока рана заживет, перевернул его на спину. Казалось, тот сейчас просто спал. С лица исчезла гримаса боли, ушло напряжение, температура тела приходила в норму.

В этот самый момент в сарай ворвался агент Орвэль, уже знающий о произошедшем, стремительно подбегая к мужчинам и интересуясь здоровьем лучшего друга.

— Не знаю, — бесцветным голосом ответил Правитель. — Надо ждать пробуждения.

— Не стоило мне отправляться на Зерн, — злился воин, но старался не показывать этих эмоций. — Предполагал же подобное. Что они с ним сделали? Это магия? Как помочь ему?

— Это не совсем магия, — встав, отступил от мирно спящего мужчины, у которого уже и дыхание пришло в норму, став равномерным. — Это тьма, которая всегда была в нём, просто мой брат каким-то образом то ли блокировал её, то ли вовсе уничтожал. А они сейчас просто запустили механизм окончательной трансформации в малумна.

— Я не совсем понимаю, что такое эта тьма? — приложил ладонь ко лбу друга, чтобы убедиться в нормализовавшемся состоянии организма. — Магия? Яд?

— Магический яд, — задумчиво ответил он, сам не до конца разобравшись в этом нечто, что движет малумнов творить зло.

— Значит, — теперь же встал и Орвэль, — должно быть противоядие.

— Его нет. Если был бы, то многих великих народов удалось бы спасти, — безнадёжно заверял Витем.

— Послушай, Витем, — повернулся к своему правителю, взглядом ища у того хоть какую-то надежду, — я всего лишь воин. Одна из незначительных фигур на этой доске войны. Своё обещание, данное ещё Правителю Мэукору, выполню без колебаний. Именно к этому он меня и подготавливал. Но ты и маги знаете куда больше. Вы познаете мир совершено по-другому. Собери совет с ребятами. Подумайте. Моё же познание сводится к простым вещам. Если есть болезнь, то люди создают лекарство от неё. Если в природе существует яд, значит, также есть и противоядие, которое просто нужно добыть, к примеру, из определённых трав. Если есть тьма, то есть и свет.

— Я понимаю, к чему ты клонишь, только… — замолчал, ещё раз обдумывая сказанные слова, в которых был свой смысл.

Его народ, раз столкнувшись с малумнами, навсегда исчез с видимых просторов космоса. Те несчастные, кто смог выжить, стали образно говоря душами целых планет. Предки могли создавать лишь оболочку, а вдыхали жизнь сами новорождённые крииторы, которых должны оберегать четыре элемента природы. По сути Витем был квинтэссенцией — духом своего мира.

— Только… — повторил он, мысленно идя к разгадке.

Смотря прошлое в межпространственном мире, вспомнил одну картину. Малумны не выпивали крииторов. Мужей убивали, а женщин насиловали. Почему? Ведь по своей сути они для чудовищ должны быть лакомым кусочком. У народа Витема имелась только светлая сильная магия. Никто из них не был подвержен отрицательным эмоциям. Они все словно сами несли свет.

— Только я смогу спасти его, — испугавшись собственных мыслей, наконец, сделал вывод. — За счёт собственной жизни.

— Что? — агент совершенно не понял, о чем сказал Правитель.

— Ничего, — натянуто улыбнулся. — Я, кажется, знаю, как спасти его. Но для этого нам сначала нужно дождаться его пробуждения.

— Хорошо, — Орвэль подошел к противоположной стене и устроился на соломе, положив рядом с собой новый меч, скованный из горной стали малумнов. — Отдохни, а я присмотрю за ним. Как только очнётся дам тебе знать.

— Пожалуй, мне и, правда, нужен отдых, — медленно направился к выходу.

Ему столько необходимо было обдумать. Но самое главное на чашах весов лежала жизнь Вальгарда и целая планета. Отдав свой свет одному, загубит целый мир. Этот вариант был более правильным и менее трагичным в своей масштабности. В идеале нужно было бы придумать способ спасти всех.

Его погибший брат, отдавая себя на уничтожении тьмы в душе одного человека, погубил себя, с головой окунувшись во власть и упиваясь ею. Только жители Эртха отчасти страдали от строгости собственного Правителя, боясь оступиться, что свойственно всем живым.

— Скажите, — обратился Орвэль к своему Правителю, — что с теми людьми, которые отправились на поиски стали?

— Мертвы, — безжизненно ответил он. — К нашему великому несчастью, они наткнулись на головорезов, находясь в двух шагах от той проклятой планеты. — Прости, Кристер, но, похоже, тебе действительно придётся идти в первых рядах.

— Ничего, — на мужском лице отразилась понимающая улыбка. — Я привык. Только у меня будет одна просьба, — посмотрел на спину Витема, который повернул в его сторону только голову, готовый внимательно выслушать. — Жрица Воздуха должна оказаться как можно дальше отсюда.

Витем слегка кивнул, принимая его просьбу, и вышел из прохладного сарая. Оглядел всех мужчин, готовые отдать собственные жизни за спасение своего мира, отчего где-то внутри стало настолько горько, что две солёные капли, непроизвольно спустившись, обожгли кожу. Вспышка, и он исчез.