Гайя мягко улыбнулась и потянулась к Марсу, обвила руками его за шею и поцеловала легким и нежным поцелуем. Для Марса это было самой величайшей и долгожданной наградой, и его сердце пропустило удар, а затем заклокотало у горла, огревая грудь изнутри — а снаружи она пылала от прикосновения губ Гайи.

— Гайя, — простонал он ей в губы и теперь уже он целовал ее, а его пальцы уверенно ласкали ее спину, заставляя выгибаться ему навстречу и льнуть к его телу все сильнее.

Теперь он был уверен, что она не оттолкнет и мог позволить себе медленно наслаждаться нежностью ее кожи, сладостью губ, гибкостью и податливостью ее тела… Марс зарылся лицом в ее волосы — они всегда манили его, а теперь он старался не упустить ни единой возможности снова вдохнуть еле слышный лапах лотоса и ощутить мягкость рыжих завитков.

Обессиленные, они заснули опять в объятиях друг друга, желая сохранить на коже ощущения прикосновений рук и губ друг друга. Марс, с трудом выравнивая дыхание от бродившего в его жилах пьянящего восторга, даже засыпая, думал о том, что боги услышали его молитвы и ниспослали то, о чем он и мечтать вслух не смел — Гайя выбрала его и будет теперь рядом всегда.

Проснулись только когда серый осенний рассвет медленно вполз в спальню сквозь закрытые ставни и занавеси. Гайя опомнилась первой:

— Мы проспали?! Тебе сегодня во дворец?

— Да, — кивнул Марс, тоже поднимаясь на широкой кровати и разминая еще непроснувшееся до конца тело. — Надеюсь, нам уже приготовили горячую воду. Идем?

Пока они наслаждались в меру подогретой водой и душистым галльским мылом, Марс как бы невзначай поинтересовался у Гайи:

— Ты сегодня допоздна? Придешь снова ко мне отдыхать?

Она пожала плечами:

— Марс, неужели ты не привык еще? Разве у нас можно запланировать, во сколько вернешься домой? Это ювелир может лавку закрыть. Или писец в Табулярии стило отложил, встал и отправился восвояси.

— Это да, — Марс энергично растерся чистой простыней и потянулся к приготовленной рабынями чистой тунике, протянув вторую Гайе. — Я скорее имел ввиду, захочешь ли ты…

— Марс, — растроганно улыбнулась Гайя. — Поверь, я очень ценю твою заботу. И тебя тоже очень ценю. Давай доживем до вечера, а там и видно будет. Ты в паре с кем?

— С Рагнаром.

— Привет ему передавай. И не давай ему там особо геройствовать, пусть о мелюзге подумает.

— Ага, — насмешливо отозвался Марс. — А Таранису ты тоже посоветуешь не геройствовать? И командиру? Гайя, сама подумай, ты же не стала бы прятаться за каждый куст, даже если бы стала матерью?

— Не стала бы. Не хотелось бы, чтобы ребенок рос с клеймом «сын трусихи», — немного запальчиво ответила Гайя и помрачнела. — Что об этом говорить? Мы же знаем, этого никогда не произойдет. И обсуждать нечего.

Очарование утра неожиданно развеялось. И Марс проклинал себя за неловкий язык, стараясь загладить вину — заботливо накормил Гайю завтраком, категорически отказавшись отпустить в лагерь голодной:

— Тебе сейчас тренировку вести, силы нужны. И завтра вы с Кэмиллусом нас утром меняете. Тоже не повод ослабеть с голоду. Ешь, это же все твое любимое!

Гайя кивнула — она уже успокоилась, да и не хотела будоражить нервы Марса перед тяжелой сменой:

— Все очень вкусно! Ты прямо угадал мои желания. Фрукты и свежий творог с медом. Что может быть лучше такого завтрака?

— Прости, — вдруг ни к месту прошептал Марс, которого мучало раскаяние от того, что он невольно задел Гайю за живое, напомнив даже не о материнстве, к которому она и не стремилась, а о причине их размолвки год назад, после которой она согласилась на безумно опасную командировку Сирию. — Прости….

Он повторил эту фразу еще раз и осторожно обнял Гайю, отводя назад с ее крепкой загорелой шеи еще слегка влажные после мытья локоны. Марс поцеловал ее возле уха, и она не вырвалась…

Они выехали из ворот одновременно — но дальше пришлось попрощаться. Марсу предстояло до завтрашнего утра охранять императора, а Гайю ждало множество дел, которые она должна была переделать до завтрашнего утра, чтобы со спокойной совестью заступить на свои сутки во дворце. И неплохо было бы, конечно, и отдохнуть — и Гайя искренне радовалась предложению Марса пожить пока у него, хотя и планировала навестить ближе к вечеру Рениту с малышкой.

Едва она спешилась, как навстречу ей попался Друз.

— Гайя, мне надо с тобой поговорить.

— Слушаю. Только постарайся не особо долго, а то мне с отрядом Дария сегодня надо тренировку проводить. Ребята не виноваты, что лишились и товарища. И командира.

— Командира не надолго, положим, — возразил задумчиво Друз.

— Во всяком случае, сегодня Дарий еще в храме Беллоны.

— Это и заставляет напрячься. Потому что нам придется сейчас принимать срочное решение.

Друз был серьезен всегда, но сейчас Гайе в глаза бросилась темная складка, залегшая между его бровями.

— Что произошло за ночь?

— Об этом и хотел поговорить с тобой.

Они широкими шагами приближались к штабу, и Гайя думала о том, что все больше начинает в этой жизни думать о том, что не совсем относится к службе — в том числе и о Марсе с Кэмиллусом. До поры до времени благодаря железной воле их обоих да и просто безумной занятости всей когорты они толком и не вспоминали о вещем сне и воле Аида. Но и Гайя не чувствовала угрызений совести по поводу того, что уже по нескольку раз просыпалась то с Марсом, то с Кэмом — ведь если они все все правильно поняли, Аид назвал ее невестой их обоих, а не женой. Она скорее жалела парней — если она и не собиралась вить гнездо, наполненное детьми и покоем, как это замечательно получилось у Юлии, то не считала себя вправе лишить Кэма и марса такого счастья. И то, как трепетно Марс приглашал ее в свой дом, с одной стороны, было ей очень приятно, а с другой — она боялась вселить в сердце Марса надежды, которым не суждено сбыться.

— Гайя, — деликатно дотронулся до ее локтя Друз, заметив, когда они входили в штабную палатку и оказались лицом к лицу, что она глубоко задумалась. — Ты готова слушать?

— Да. Естественно, — встрепенулась она, силой воли заставляя себя полностью отрешиться от воспоминаний о ласковых поцелуях и нежных ласках Марса.

— Взгляни, — подтолкнул он к ней несколько исписанных скорописью табличек.

— Это допрос, который я вела. Вчера ночью. Чем ты хотел меня удивить?

— Знаю, — кивнул Друз. — А вот теперь взгляни на это.

— А это кото же вы отловили? И почему не вызвали меня?

— А мне ты уже не доверяешь? — хохотнул друз, протирая свой турмалин краем туники. — И Таранису?

— Таранису?! Он не с семьей?

— Он же не умеет кормить грудью, — пожал плечами Друз. — Устроил своих и вернулся. Кстати, просил передать тебе слова благодарности, если встречу тебя первым. Ренита успокоилась, когда поняла, что не так уж и далеко от лагеря твой дом. И вообще-то… Вообще-то ближе, чем дом Марса…

— И чудесно. Если новому врачу понадобится помощь и совет, она сможет быстро оказаться здесь, — пропустила Гайя мимо ушей подколку Друза. — Я могу пустить коня в скачь. А Ренита наверняка предпочтет идти пешком или ее повезут, а с двумя всадниками конь так не разгонится.

— Логично, — согласился Друз. — Давай обратимся к делу. Мы случайно перехватили сообщение. Понимаешь? Случайно! А сколько их дошло до адресата?!

— Кто писал? Кто адресат? Кто нес?

— Нес, как ни странно, офицер…, - Друз устало опустился на свой табурет и закрыл глаза рукой, унимая пульсирующую боль от бесконечной писанины при свете чадящих масляных светильников.

— Писал кто?

Друз встал, прошел к выходу из палатки, обошел ее, судя по времени отсутствия, вокруг и вернулся.

— Гайя… Не ожидал. Честно. С той самой истории с этой гадиной Помпонием я был уверен, что все наши воины просеяны сквозь такое мелкое сито, что подобные вещи просто исключены.