- И к этому тоже. Переводы можно отследить, если банки согласятся сотрудничать. Если нет, то деньги для всех, кроме владельца, пропадают бесследно. Полагаю, Его Величество уже никогда не найдет своего миланского серебра. Это я так, для примера. Вы ведь понимаете, что Ваше наследство, каким бы большим оно Вам не казалось, не повод чтобы им занимался лично сын Якоба Богатого.

- Ого! - Марта только сейчас поняла, с насколько значимой персоной она разговаривает.

- Перейдем к делу. В княжествах и республиках, расположенных между владениями короля Франциска и императора Карла происходит что-то непонятное.

- Война? Это понятное.

- Не только. Генуя, Савойя, все трое д`Эсте - из Феррары, Модены и Урбино, Просперо и Помпео Колонна с недавних пор производят впечатление, будто действуют по одному плану.

- В интересах короля или императора?

- Что удивительно, в своих общих интересах. Что явно намекает на увеличение влияния генуэзских капиталов на всех упомянутых землях и снижение влияние венецианских и имперских. Вас известна история о слоне и троих слепцах?

- Где трое составляют впечатление о том, что такое слон, держась каждый за свою часть слона? Известна.

- Так вот, у нас ситуация еще сложнее. Интуиция подсказывает мне, что рядом с нами стоит невидимый слон, но я даже не могу понять, за какое место я его держу и слон ли он вообще.

- Сочувствую, но разве я могу чем-то помочь? Готова поклясться на Библии, что все обвинения французов в мой адрес беспочвенны.

- Можете. Вы ушли от де Вьенна как круглая булочка от пожилых супругов. Вывезли Ваше наследство из Генуи быстро, как только возможно, и таким рискованным способом. У Вас определенно есть те способности, в наличии которых Вас подозревают французы.

Марта опять собралась возмутиться, но Фуггер поднял руки и продолжил.

- Я не хочу сказать, что подозрения французов имеют под собой основание. Я хочу сказать, что восхищаюсь Вашими способностями и хотел бы предложить Вам маленькую, но важную работу.

- Заранее отказываюсь, - ответила Марта.

- Кто-то должен первым сообразить, что плотность огня важнее, чем стадо черепах с аркебузами, - сказал Фуггер с таким видом, будто цитировал.

- Переводы можно отследить, если банки согласятся сотрудничать? - ответила Марта, как бы тоже цитируя.

Бонакорси оставил на хранение в банке и докторскую сумку, и заплечный мешок с бумагами, изъятыми у суккуба. Докторский балахон, сильно уляпанный кровью, он свернул и тоже оставил. Под балахон Тони, сходя на берег, надел почти новый пошитый в Генуе повседневный костюм человека умственного труда. Клерка, писаря, приказчика. На пояс он повесил легкий колющий меч, ранее принадлежавший корабельному врачу с "Зефира".

Первым делом Тони направился в баню. Не то, чтобы он часто мылся, но после битвы на таможне и абордажа его не оставляло ощущение, что он физически вымазан в крови. С ног до головы. Настолько, что даже прохожие оглядываются.

Отмывшись от видимой и воображаемой грязи и сделав модную прическу в итальянском стиле, Тони вежливо отклонил предложение продажной любви. В животе уже бурлило и булькало от голода. Из бани Тони направился в трактир, где тоже посидел с удовольствием и без малейшей поспешности, силой воли сдерживая себя, чтобы не воткнуться в еду, как свинья в кормушку.

Из трактира Тони уже направился было к "дамам", но его грубо остановили два монаха. Или "монаха", потому что их пояса поверх сутан застегивались на талиях, а не под брюшком, а на поясах висели мечи.

- Не соблаговолит ли уважаемый доктор проследовать с нами? - издевательски вежливо предложил старший монах.

- Куда? - на всякий случай спросил Тони. Монахи с мечами это Гримальди, а Гримальди это верная смерть, учитывая печальную историю Габриэля.

- На аудиенцию к губернатору, - елейно ответил старший монах, совсем уж расплываясь в улыбке.

- Даже как-то неловко отказывать, - сказал Тони.

- Вот и не отказывайте. Вы сейчас настолько великолепно выглядите, что хоть к губернатору на прием. Да что к губернатору, в таком виде и перед апостолом Петром предстать не стыдно.

- Знаете, я по природной скромности предпочту аудиенцию у губернатора аудиенции у апостола Петра.

- Я тоже думаю, что начнем с губернатора, - согласился монах.

Коннетабль Франции Шарль де Бурбон, как и все нормальные рыцари до короля включительно, любил лошадей и не отказывал себе в ежедневной верховой прогулке. Как правило, его сопровождал оруженосец, реже друзья или дамы. В этот день никто компанию не составил, а оруженосец как раз принес записку с вопросом о дальнейшей участи некоего Максимилиана де Круа. Коннетабль, далекий от морской политики, вспомнил де Круа, но не понял, что же такое этот рыцарь натворил, поэтому просто пригласил его прогуляться в ответной записке.

На этот раз маршрут пролегал вдоль городской стены, как бы с целью проинспектировать фортификацию. Приглашенный Максимилиан ожидал сразу за воротами, держа коня в поводу.

- Мое почтение, - поклонился рыцарь.

Коннетабль молча кивнул. Максимилиан оседлал коня и поехал слева.

- Что Вы можете сказать в свою защиту? - спросил де Бурбон.

- Позавчера я отбыл из Генуи в Марсель... - начал Максимилиан, но де Бурбон его перебил.

- Начните с главного. Удивите меня.

- Я знаю, куда пропало серебро Его Величества, - сказал Макс.

- Все знают, - нервно ответил коннетабль, - Оно подарилось королеве-матери.

- Что, если оно еще не достигло кошелька королевы-матери?

- Я знаю, что такое "узанс", - отмахнулся коннетабль, - Деньги поступят получателю через некоторое время, только и всего.

- Что, если речь идет не о счетных книгах, а о примерно четверти миллиона дукатов в золотой монете?

- Которые кто-то везет в Париж? - без особого интереса уточнил де Бурбон.

- Которые в ближайшие дни могут покинуть Геную и отправиться вполне возможно, что в Париж, но не исключено, что и в других направлениях.

- То есть, сейчас миланское золото сложено где-то в подвалах Генуи, - коннетабль заинтересовался, - И, кстати, золота там нет и ста тысяч.

- Теперь есть. Взятое в Банке серебро превратится в золото.

- Так-так-так, - коннетабль повернул голову и внимательно посмотрел на собеседника, - Не Вы ли направились в Геную из Милана на поиски наших денег со славным рыцарем...

- ... Пьером де Вьенном, также известным, как "гончая короля", - закончил Максимилиан.

- Де Вьенн нашел этого "Рыцаря королевы"?

- Нет. Он прекратил поиски, когда узнал, что деньги не потерялись по дороге, а были переданы Его Величеством королеве-матери.

- Еще бы. Он гончая короля, а не гончая де Фуа. А Вы, надо полагать, нашли и решили обратиться ко мне через голову де Вьенна, чтобы извлечь из этого какую-то личную выгоду?

- Я, честно говоря, специально ничего не искал. Просто так получилось, что умер один причастный к делу человек и перед смертью проболтался моему оруженосцу.

Максимилиан покраснел от стыда за Фредерика и от необходимости как-то обойти отравленный меч и допрос со свечой в разговоре с носителем рыцарской чести.

- Итак, Вы знаете, где находится миланское серебро, которое превратилось в золото?

- Пока не полностью... - скромно начал Максимилиан.

- Что Вы хотите взамен? - перебил его коннетабль.

- Ни единого дуката.

- Только мое покровительство, чтобы Вас посчитали непричастным к этому запутанному делу о пиратстве?

- Если Вы будете так любезны.

Несколько минут всадники проехали бок о бок молча. Коннетабль погрузился в раздумья, а Максимилиан не решался первым нарушить молчание.

- Как Вы думаете, существует ли возможность расстаться с дамой и не стать с ней врагами? - спросил де Бурбон.

- Конечно, есть! - бодро ответил Максимилиан.