- Позвольте Ваш меч.

Макс молча снял ножны и протянул шотландцу.

- И кинжал.

Макс отдал кинжал.

- И трость, - вспомнил Маккинли.

- Еще не хватало! - возмутился Макс, - Отобрать трость у хромого!

- Вдруг это тоже оружие, - настоял на своем шотландец.

- Клянусь честью, что моя трость не содержит в себе никакого оружия, и вообще ничего не содержит, и не превращается ни в какой другой предмет ни сама по себе, ни в совокупности с другими предметами.

- Но в Ваших руках это все равно оружие.

- В моих руках, - Макс посмотрел на свои руки, - и головка сыра оружие. А любым предметом, который достаточно крепок, чтобы служить мне опорой, я смогу перебить хребет человеку. Это не повод, чтобы заставить меня упасть в луже дерьма!

Маккинли не торопился с ответом. Макс переступил на левую ногу и поморщился.

- Прошу прощения, - Маккинли специально выдерживал паузу, чтобы согласиться, не потеряв достоинства, - Вы можете оставить трость.

Макс в сопровождении солдата зашел в дом и вышел, опираясь на упомянутую трость.

- Куда мне доставить задержанного? - спросил Маккинли, - Здесь нет французской тюрьмы, достойной рыцаря.

- Есть ли недалеко от Генуи какой-то замок с французским гарнизоном, куда можно добраться до темноты?

- Борго-Форнари, например. Гарнизон там французский, и комендант мой знакомый.

- Вот и держите его там, - де Вьенн приблизился к Маккинли и почти шепотом закончил, - Клянитесь, что удержите его хотя бы три дня. Я прямо чувствую, как он закипает. Он разнесет вам замок и сбежит.

- Клянусь, что удержу четыре дня, при условии, что мне окажут содействие, если в замке будет чего-то не хватать.

- Окажут, - твердо сказал де Вьенн.

Маккинли и Макс с десятком солдат ушли, а де Вьенн остался и послал гонца за еще парой десятков солдат. Не успел остыть след гонца, как в ворота постучал мужик с фургоном. Мужик сказал, что его зовут Никколо и представился родственником и другом всем лежавшим в доме покойникам. Документов у него, конечно, не было, но его скорбь не выглядела поддельной, двое покойников оказались на него весьма похожи, и раненый, открыв глаза, подтвердил, что Никколо имеет право организовать похороны.

Перед тем, как снова потерять сознание, раненый поведал, что он прораб на стройке базилики, а все остальные его работники. Один из покойных просто предоставил дом для встречи и перегрузки некоего крупного товара и попросил бригаду помочь, а начальника, как человека, носящего меч, пригласили на случай, если вдруг какие негодяи попытаются помешать.

Де Вьенн сначала хотел задержать и раненого, и этого Никколо, но передумал. Шпионы, которые ворочают такими суммами, не такие идиоты, чтобы настолько безбожно пренебрегать безопасностью. Всего один наемник, который не смог справиться с хромым, переколол их всех, включая счастливчика с чинкуэдой, потратив по удару на каждого. Конечно, шпион может прикинуться простолюдином или архитектором, но он не будет продолжать играть роль, когда его убивают.

Может быть, Максимилиан действительно не предатель и просто сопровождал даму и ее деньги? Но на кого тогда работал убийца? На эту Марту Циммерманн? На ее врагов?

Фургон с золотом де Вьенн с хорошим эскортом отвел под охрану французской таможни. Не единственно возможное место в Генуе для хранения золота, но единственное, где он успел побывать и представиться. Каменный квадрат с толстыми стенами - почти крепость. И уже темнело, когда королевский финансовый контролер отправился в порт насчет фрахта до Рима. Кардинал Фарнезе сам себя не выберет.

Сейчас самое время дорогому читателю спросить, где же все это время был Фредерик? Жив ли он? Не ушибся ли, не попал ли в беду, не зашел ли в дурное место, где вход стоит грош, а выход стоит дукат?

Вот он, красавец. Преследует убийцу быстрым шагом. Не успел догнать до via di Porta Soprana - сам виноват, иди теперь и ищи подходящее место. Тот уходит быстро, но не бегом, зажимает рану локтем и притворяется, что он просто торопится. Не оглядывается. Догнать-то можно хоть сейчас, а дальше что делать?

Между дворцом дожа и церковью святых Андрея и Амвросия? Нет. Вроде вот он, рукой подать, но как потом при всем честном народе, включая проходящего мимо дожа, объяснять про убийство возчика и про двор, где стоит фургон с золотом?

На площади Сан-Доменико? Ничуть не лучше. Только достань меч, сразу советами замучают.

Шатается. Толкнул простолюдина, купца, человека с мечом. Будет дуэль? Нет, сплюнул кровавой пеной. Столько крови, что за десять шагов видно. Человек с мечом отскочил как от чумного.

Направо или налево? Направо аптека. Нет, пошел налево. Куда он так спешит, пока живой? Темно-коричневый дублет на боку пропитался кровью, скоро начнет капать на мостовую. За это время мог бы добежать до Асклепия в порту.

Уже можно догонять и добивать, улицы снова узкие. Но все-таки, куда он бежит?

Via, via, salita. Сейчас потеряется в переулках. Где мы вообще?

О! Гора! В Генуе не так уж много гор с домиками на склонах. В просвете между домами мелькнул бастион. Где-то рядом живет алхимик Иеремия! Он делает лекарства! Но если он починил дверь, то надо поторопиться. Фредерик ускорился и догнал преследуемого.

- Halt! - крикнул он на родном языке.

Убийца быстро повернулся, положив руку на эфес.

"И что мне в спину не кололось", - подумал Фредерик, грустно вытаскивая меч. Он только сейчас увидел в лицо и узнал противника, а всю дорогу думал, что это просто какой-то разбойник, который убил возчика и сбежал от дяди Максимилиана. А дядя послал Фредерика, потому что ему не с руки и особенно не с ноги самому за всякой шушерой гоняться. Заколоть разбойника в спину не только не грех, а благодеяние для общества и подарок для него самого. Все равно, что подарить ему легкую смерть по сравнению с повешением после дознания. В конце концов, разбойники сами выбирают свою дорогу, которая заканчивается насильственной смертью, и умереть от руки дворянина для них даже честь.

Но теперь Фредерик уже точно знал, что перед ним рыцарь и мастер меча, и убивать его придется по-приличному. Именем короля и все такое? Нет, это частный поединок.

Преследуемый снова плюнул кровью на мостовую. Да, плохи его дела. Может не драться, заболтать его, а там и сам помрет?

- Чего тебе надо? - спросил он по-немецки, - Видишь, я умираю? Если не дашь мне дойти до священника, умрешь раньше меня.

- Я, Фредерик фон Нидерклаузиц, вызываю тебя на пеший бой до смерти! - ответил Фредерик, понимая, что без боя его задержать не получится.

- Раненого? Я принимаю вызов. Через две недели на этом же месте, - враг определенно не хотел драться.

- Я настаиваю!

- Кто ты такой, чтобы настаивать? Ты рыцарь?

- Оруженосец.

- Ты вообще не должен вызывать старших.

- Тогда я просто убью тебя как разбойника.

- Обратись к городской страже, это их дело.

- Защищайся! - Фредерик исчерпал словесные аргументы и решил, что сойдет и так.

Враг выхватил меч, скривился от боли и снова выплюнул сгусток крови.

Фредерик атаковал уколом в грудь. Противник, не беря защиту, отступил ровно настолько, насколько наступил Фредерик. Тот же шаг, тот же удар, только в лицо. Тот же ответ ногами. Он из-за раны не хочет или не может активно двигать руками? Почему в школах фехтования не учат фехтовать на дорожке? Как его обойти, если меч задевает за стену, то справа, то слева?

В третий раз Фредерик повторил ту же атаку, но с подшагом и длинным выпадом. Предполагалось, что враг отступит настолько же, как и в первые два раза, но этого разрыва дистанции теперь не хватит.

Противник как этого и ждал. Нисколько не отступил, зато, когда Фредерик уже не мог остановиться, молниеносно взял высокую "первую защиту" острием меча вниз. Лицо его при этом скривилось от боли. Тут же он сделал шаг левой ногой вперед и левой рукой из-под своего меча надавил на меч Фредерика, как рычагом выворачивая ему рукоять из руки.