- Не женат, детей нет. Отец и два брата живут в Генуе.

- Полагаю, они этого так не оставят?

- Будет несправедливо, если Банк устранится от возмездия за своего человека.

- Банк не устранится, - Адорно строго взглянул на Тарди, - Как Вы могли такое подумать? Банк оставит право возмездия за семьей нашего человека, но профинансирует их расходы. Сходите на похороны, объясните ситуацию, передадите деньги.

- Как Вам угодно, - Тарди почтительно кивнул, - Но я не могу рассказать им, что Маркус из Кельна жив, мы ведь только что договорились, что он официально мертв.

- Скажите, что стреляла вдова. Если они в ответ убьют жену Маркуса, это будет достаточно справедливо.

На этом обсуждение закончилось. Едва банкиры вышли из зала Восьми, где проходила беседа, они оказались в толпе подчиненных, стоявших со скорбными лицами. Посреди лестничной площадки стоял входивший в Совет Восьми почтенный представитель семьи Фиески с какой-то маленькой бумажкой в руке, а из-за его спины выглядывал запятнанный пометом голубятник с клеткой.

- Что случилось, мой друг? - строго спросил Фрегозо.

Фиески глубоко вдохнул, и со всей соответствующей моменту торжественностью изрек:

- Позавчера, первого декабря тысяча пятьсот двадцать первого года от Рождества Христова, внезапно и неожиданно для всего христианского мира скончался от легкого недомогания Папа Римский Лев Десятый. Аминь.

Все перекрестились.

- Предлагаю после обедни собрать Совет Восьми с участием дожа, - сказал родственник дожа Фрегозо.

- Согласен, - кивнул Адорно.

- Согласен, - кивнул Фиески.

- Все по местам! - скомандовал Фиески банковским служащим, - Помолились и продолжайте работу!

Тарди выдержал паузу, пока писари разбегутся, и грустно сказал:

- Иль Эсперто вернулся.

- Что? - дернулся Адорно.

- После падения Милана умные люди рассчитывали, что так или иначе, Флоренция и Медичи извлекут пользу из дальнейших событий. Но отдельные купцы, заметим, из числа "патриотов", как будто знали, что обстоятельства изменятся. Мы с вами играли как бы на повышение Флоренции, а они на той неделе продали нам флорентийские активы по максимальным ценам.

- Если бы они не знали, то не продали бы? - уточнил Фрегозо.

- У них было этих активов больше ожиданий, и они слишком охотно их продавали, как будто не видели тех перспектив, которые видели мы.

- Иль Эсперто - вымышленный персонаж, - сказал Фиески, - Его никто никогда не видел. Вы, дорогой Альфонсо, объясняете любую утечку секретов как будто некий шпион ходит и эти секреты и тайны собирает. Если речь идет о сведениях не из местных кругов, если кто-то рискнул наудачу или просто ошибся, а потом ему повезло, то Вы говорите, что он действовал по предсказанию от неизвестного пророка. Как будто в Генуе нет умных людей кроме одного анонима. За Республику обидно, знаете ли.

- Видите ли, господа, - ответил Тарди, - У всех получателей выгоды от Иль Эсперто не семь пядей во лбу. Я не верю, что они все самостоятельно и не сговариваясь просчитали или предсказали смерть Папы.

- Тем более невероятно, чтобы они скинулись и отравили Папу, - сказал Адорно, - Как можно рассчитывать на внезапную смерть человека, который даже не болел?

- Я опираюсь на бритву Оккама, - сказал Тарди, - Давайте не будем умножать сущности. Самое простое объяснение тому, что в последнее время некоторые оппозиционно настроенные пополаны сильно поумнели, это Иль Эсперто.

- Вот именно, - раздраженно сказал Фиески, - Ваша гипотеза явно предполагает введение новой сущности.

Как уже говорилось, Генуя внутри стен весьма невелика. Поэтому даже благородные рыцари, не теряя достоинства ходят пешком. Макс, Марта и Фредерик быстро дошли до Банка, а скромный фургончик с полотняным тентом, предназначенный для денег, стоял неподалеку еще с утра. Учитывая маршрут перевозки, вес и объем груза, для этой задачи на стройке базилики одолжили не полноразмерную телегу шириной в две лошадиных задницы, а городскую двуколку на одного мула и даже без места для возницы.

Тарди после молитвы за упокой Папы не успел сделать ничего важного. Он задумался на тему, нужно ли будет Просперо Колонне согласовывать взятие Генуи с новым Папой, или старый кондотьер возьмет Геную для императора, или вовсе по собственному желанию. Может быть, наоборот, зазимует в Милане? Надо будет послушать, что говорят бабы на рынке.

От умных мыслей его отвлек писарь, который с ходу заявил, что пришел рыцарь с дамой получать какие-то огромные деньги.

Золото начали отсчитывать еще утром. Из недр хранилища извлекли два опечатанных тогда еще сундука Маркуса, оцененных в десять тысяч каждый. Сундуки были крепкие, тяжелые, окованные по углам бронзовыми накладками, но по весу на десять тысяч золотом не тянули. На современные читателю единицы один золотой флорин весил три с половиной грамма, тысяча флоринов - три с половиной килограмма, десять тысяч - тридцать пять килограммов, и в один дорожный сундучок, конечно, никто не складывал такую массу.

Следует отметить, что, хотя Маркус вложил в Банк флорины и прочие монеты разного происхождения, наследство выдавалось в генуэзских дукатах местной чеканки. По весу дукат был равен флорину, просто отсчитать восемнадцать тысяч новыми одинаковыми монетами легче, чем старыми и разными.

Рядом с сундуками Маркуса счетчики поставили пять казначейских сундуков из Цекки с новенькими дукатами. Небольших, но тяжелых. В трех из них покоилось по пять тысяч дукатов, ранее отсчитанных в специальные опечатанные кожаные мешки по тысяче. В четвертом - пять мешков по пятьсот, четыре по двести и один с двадцатью тремя дукатами. В пятом - серебряная монета общей стоимостью двести дукатов по курсу один к двенадцати. Таким образом, всего насчитывалось не скромных четыре, а целых семь мест груза.

Тарди слегка приподнял бровь, увидев рядом с наследницей герра фон Нидерклаузиц, но внутренне улыбнулся и восторжествовал. Его версия пока выглядела верной.

Максимилиан проверил получаемый груз, взвесил случайно выбранный тысячный мешок, раскрыл и покопался в паре других. Все оказалось правильно. Потом собственноручно написал страницу текста на тему, что именно, от кого и почему он получает. Клерк капнул сургучом, и Макс заверил документ своей личной печатью. В свою очередь, Тарди передал сопроводительную документацию на груз, подтверждавшую, что золото, серебро и два сундука с обозначенной ценностью переданы наследнице и ее доверенному лицу согласно завещания.

Паоло, троюродный племянник Горгонзолы, подогнал фургон вплотную к скромной боковой двери, и банковские служащие загрузили ящики под бдительными взглядами рыцаря и дамы. Шесть сундуков заняли весь пол телеги, поэтому два более высоких сундука Маркуса поставили спереди и сзади, чтобы поставленный сверху седьмой не скатывался.

Фредерик все это время вертелся на набережной вокруг банка и не заметил ничего подозрительного. Паоло взял мула под уздцы, и фургон покатился со скоростью пешехода по улице святого Лаврентия в верхнюю часть города. Макс и Марта неспешно пошли за ним под ручку. Фредерик прогуливался как бы сам по себе, проходя первым по маршруту фургона.

Когда Марта отправилась договариваться насчет первой части вывоза денег, Тони занялся второй частью. Из Генуи надо было выбираться, и не по суше. В порту следовало выбрать корабль, чтобы уходил сегодня, чтобы мог принять на борт даму с грузом и сопровождающими, чтобы экипаж хотя бы не выглядел откровенными пиратами.

Спускаясь к причалам, Бонакорси, одетый цирюльником, догнал двух безработных матросов, которые громко обсуждали "ту самую Санта-Марию", на которую "не пойдем ни в коем случае, даже если с голода будем умирать". Тони отвлекся от основной задачи и пошел за матросами, зато прослушал краткий пересказ вчерашней проповеди, весьма дополненный и расширенный.