– Согласен, форменное безобразие. Но кто знал, что образуется такой Вавилон? Хотели продать 10 билетов, а получилось на двадцать тысяч.

– Тут тысяч двести, как минимум, а не двадцать. Хорошо, что ваш администратор вовремя предупредил. Давайте так: всё изменения согласовывать лично со мной в обязательном порядке. Зрители сейчас весь памятник на камни раскатают, а спрашивать будут с меня. Больше ничего экстраординарного не ожидается?

– Что вы. Я и на это совсем не рассчитывал. Так небольшое выступление принцессы Ти с Нибиру.

– Не похоже, – блюститель порядка с сомнением покачал головой. – Ну, удачи! Потом заглянете к мне… – многозначительно посмотрел, обозначая масштабы этого: «заглянете…» – и растворился в темноте прохода.

– Ага… – теряя надежду на светлое будущее, издал в широкую спину полицмейстера.

Вы думаете у меня был план? Да, конечно. Но посудите сами: «Дай папуасу стеклянные бусы, а он их на золото придумает менять». Мистика! Кто знал, что администратор разовьёт такую стройку? Надежд на кассу от представления не было никаких и тут футбольный матч Аргентина – Ямайка!

– Ферапонт, покажи мне этого Дягилева, хочу знать «врага» в лицо.

Я и думать забыл о местном администраторе. Предполагалось собрать несколько тысяч зрителей и всё. А тут попался дурак с инициативой.

Подошёл моего роста парень, что для высоких марсиан нехарактерно, из которого стреляла в разные стороны наглость и энергия. Задорная улыбка молодого администратора вызвала ностальгию по «сандалетному» детству с бесплатной газировкой из уличных автоматов.

– Эрл, – представился админ. с предельно честным взглядом золотистых глаз, характерных для марсиан.

– Значится, твоими хлопотами встречаем на чужбине Масленицу? – я оценил с ботинок до платиновой серёжки в ухе растущий талант.

– А что такое Масленица?

– Марсианин, что возьмёшь! – сокрушённо констатировал я и строго спросил, – Сколько в кассе? – увидев в раскрытой сумке пачки графенов, присвистнул. – Вареники с клюквой! Это всё? – уточнил на всякий случай строгим голосом, чтобы Эрл не радовался лёгкому финишу.

– Проценты, как договаривались, забрал, – деловито перетоптавшись и шмыгнув носом, сообщил ушастый администратор. Из чего я сделал вывод, что молодой человек себя хорошо не обидел.

– Ферапонт? – повернулся к секретарю.

– Посчитал, по билетам полный порядок, – утвердительно кивнул помощник.

Знал на отлично историю с билетами, но это обязательные воронки: когда не известно за какие деньги проданы места. В подобных случаях мелочиться нельзя: каждому человечку надо немножко заработать, даже если он марсианский Дягилев.

– Итак, благодарю за стахановский труд. История ваш героический, не побоюсь этого слова, подвиг, впишет золотыми буквами в историю Марса. Восхищён результатами. Свяжемся сами. Целоваться не будем.

Как только остались с Ферапонтом одни, достал из-под сидений припасённый заранее персональный плазмодиск, способный на форсированном режиме в мгновение ока переместить человека по воздуху на значительное расстояние.

– Ферапонт, не будем ввергать в искушение местный криминал, возьми сумку с графенами, стартуй прямо отсюда на яхту и запрись. Держи оборону, как Мальчиш-Кибальчиш, пока Красная армия в моём лице не придёт.

Небо прочертила яркая искра, растаявшая среди изящных силуэтов космических яхт на стоянке у музейного комплекса.

Не успел передохнуть, как в ложу стремительно вошла принцесса в золотисто-чешуйчатом платье из кожи венерианской гадюки, делающим её похожей на рептилию в обрамлении рыжих волос с неизменной диадемой. Она с негодованием уставилась на меня зелёными глазами, от которых у меня всегда рождались табуны крупных мурашек.

– Настоящая? – в восхищении стал рассматривать чудо природы, произведённое далеко от родной до припухлых желёз Земли.

– Кто? – не понимая вопроса, переспросила в растерянности принцесса.

– Не кто, а что – диадема! – слегка подразнил барышню.

– Маэстро, админы очень помогли с представлением. Без них я бы точно не справилась. Но ответственность с себя всякую снимаю. Чтобы потом ничего не говорили. Хорошо? Ничего, совершенно ничего, не говорили. Никогда!

– Волнуетесь? Боитесь первый раз выступать?

– Я участвую в церемониях кормления у себя на планете с детских лет. Толпа вовсе не пугает. Здесь, понимаете, такая история… – принцесса замолчала, пытаясь подобрать нужные слова.

– Ваше Высочество, видите там, – я показал рукой на стоянку, – сигнальные огни на мачтах «Модлен». Как только прожекторы переместятся с вашего чудесного личика на «Сфинкса» и начнётся музыка, бегите, что есть сил на яхту. Доверьтесь мне. Просто прочитайте текст в микрофон. Займите публику на десять минут. У вас всё получиться. Поспешите, время не терпит.

– Почему не хотите меня выслушать? – начала упрекать принцесса, но её прервали.

В ложу поднялся Ксеукин с женой, похожей на белый саксаул после непродолжительного цветения.

– Это действительно что-то грандиозное! Марсиане такие патриоты! Смотрите сколько людей пришло, чтобы узнать о «Сфинксе»! – с энтузиазмом воскликнула супруга директора филиала, не заметившая, что помешала разговору.

– Позвольте представить принцессу Ти. Звезда вечера!

Саксаул сделала неуклюжий книксен, на что принцесса ответила подчёркнуто вежливым наклоном головы:

– Извините, у меня дебют. Слегка волнуюсь, – и умчалась в темноту.

В дверях образовался господин Роджер Фиск в обычной своей форме, подшофе. От журналиста при каждом выдохе раздавалось редкой насыщенности амбре.

– Грандиозно! Такую массу людей подняли. Вот что значит марсиане! – он тряхнул головой в патриотическом восторге за своих земляков.

– Роджер, приветствую! – Господин Ксеукин крепко поздоровался с организатором сделки. Журналист сдержанно ответил на рукопожатие.

– Мадам, мы украдём на пару минут вашего мужа, – я взял лунатика под руку. Роджер последовал за нами.

– Корпорации HELIOS действительно так нужен лояльный Марс?

– Более чем. Вас что-то беспокоит?

– Экселенс, вы помните количество нулей в подписанном чеке?

– Конечно, а в чём, собственно, дело?

– Подрядчик предоставил смету и готов приступить к реставрации немедленно, – я не сводил немигающего взгляда с Ксеукина.

Роджер воинственно икнул, растопырив плечи в стороны.

– Отлично, хорошая новость, – не понимая куда я клоню, ответил лунатик, выпрямляя спину, отчего стал значительно выше.

– Наверное, ещё не получили документы? – констатировал.

– Секунду, начинается, – мы повернулись на звуки необычной музыки, которую принцесса привезла с Нибиру.

Луч прожектора высветил жёлтую гибкую фигуру на небольшой площадке, перед громадой артефакта. Мне и так было слегка не по себе от сложной эволюции с графенами, а здесь захотелось вжаться в скалы вместе с головой.

– Мне казалось финансовый вопрос закрыт? – с лёгкой ноткой досады в голосе поинтересовался Ксеукин.

– Не совсем, с банком Марса возникло недоразумение.

– Не понимаю, что вы имеете в виду! Какое недоразумение?

Почему-то возникло желание сделать из лунатика икебану для марсианского Дома искусств из сочувствия к его хрупкому телосложению и безрадостному будущему в кабинете Наомы-младшего. Бедолага начал понимать, что непостижимым образом подписал колоссальные цифры и теперь в полной моей власти.

После общих слов о культурном наследии человечества принцесса решила продемонстрировать образец заклинания древних и принялась шипеть в микрофон непонятные слова, иногда издавая звуки, похожие на треск от хвоста гремучей змеи. Публика широким полукругом начала вставать с поднятыми руками и раскачиваться в одном ритме.

Поймал себя на мысли: «Надо бежать, пока могу сосчитать до пяти». Но лунатик неожиданно крепко вцепился в одежду, ожидая объяснений. Мне даже неловко стало за его несдержанность, что недовольно посмотрел на побелевшие пальцы.