Цеппелин привязали к причальным мачтам, и взволнованные происшествием пассажиры быстро оставили палубы дирижабля. Лафрока, укрытого красным форменным кителем с галунами из платиновой нити, бесстрастные стюарды вынесли на базальтовые плиты аэродрома «Вальхёл». Сухой холодный ветер с Гималайских вершин неустанно перебирал черные локоны марсианина, словно извинялся за мстительных арнов, грузивших остывшее тело дуэлянта в длинный салон посольского лимузина.

Вот она «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» для импресарио! Пришлось заплатить солидный штраф в имперскую казну, чтобы улеглась марсианская пыль вокруг смерти Лафрока. Ушли все графены, заработанные кровью и потом. Обер-камергер порекомендовал на время исчезнуть с Земли, чтобы не злить лишний раз дипломатов Марса.

Радовало одно, что удалось отомстить за компаньона. Но теперь приходилось считать мелочь на топливо для полётов из поместья в Пальмиру к ученикам. Руководитель делегации Венеры попросил провести у них в столице мастер-класс. Ничего не оставалось, как воспользоваться приглашением и взять небольшой аванс для покупки гелия-3, которого должно было хватить на перелёт в один конец.

– Принцесса, готовы со мной отправиться на Венеру? Есть идея освоить честно заработанные бонусы империи и продлить Ферапонту жизнь на полвека. С учёбой, экзаменами разберётесь?

– Ой, конечно.

– Тогда готовьтесь помогать в качестве ассистента.

– Я совсем ничего не знаю!

– А и не надо – красотой будете работать.

В иллюминаторах голубой шар Земли стал уменьшаться, отдавая корабль во власть безразличия космоса. Люблю дорогу, она заставляет позабыть о волнениях прошлого и дарит ожидание будущего. Ты начинаешь жить настоящей жизнью, где нет места всяким там рефлексиям, здесь действительность приобретает завораживающею силу мистерии, позволяя чувствовать наполненность бытия, его настоящую, окончательную правду, правду сопричастности к бесконечному движению жизни.

Случайные метеориты с искрами отскакивали от Модлен, летящей в ореоле из бледно-голубой плазмы. Между колонн турбопарусов принцесса Ти и Ферапонт отрабатывали на палубе поддержки танго. В завораживающем безмолвии космоса раздавалось попискивание кожаных подошв и шумные вздохи молодых людей.

– Господа, у вас голова не кружиться от местного великолепия? Звезды в кулак, солнце с протуберанцами в пятнашки играет? Просто, любовь и голуби с мармеладом на кексе.

Ферапонт пожаловался:

– Ничего подобного, маэстро! Наоборот отвлекает, не могу удержать принцессу на поворотах. Помогите.

– Эх, Ферапонт, в этом и состоит коварство женщин. Смирись: социальная пропасть – штука непреодолимой силы.

– Маэстро, вы сейчас, о чём? – принцесса сделала невинные глазки.

– О вас, милая девушка. О чём ещё могут говорить мужчины в присутствии такого очарования!

– Своими комплиментами вы скоро краснеть научите. Но что это за пропасть такая?

– Зловредная наследственность, и прошу больше не открывать энциклопедий – от них морщины вокруг глаз могут образовываться.

Вторая от солнца планета начала вырастать, заполняя всё видимое пространство золотистыми облаками. Терраформирование сделало Венеру пригодной для жизни, но излишнее содержание кислорода в атмосфере привело к захвату поверхности гигантскими насекомыми. Колонисты защищались с помощью шагающих машин из молекулярного «Победита». Основная часть городов плавала в атмосфере на высоте, недоступной для бесчисленных полчищ стрекоз и жуков, только немногие стояли на поверхности, окружённое циклопическими стенами из глыб полигональной кладки.

Мы с комфортом добрались в столицу Иштар внутри металлического паука, который с лёгкостью преодолевал неровности каменистой почвы, ловко перебирая блестящими ногами. Город под шафрановыми небесами поражал эклектикой архитектуры в стиле Гауди. Мрачноватая ажурная вязь готических колон, гармонично встраивалась в скалистый ландшафт.

Отель «Аттракцион» господствовал над окружающим пространством. Высотное здание походило на объединённые вместе колонны воды, стиснутое гигантской сетью серебристых канатов из титана. Ассиметричные стёкла бросали в стороны разноцветные пятна от лучей оранжевого солнца из небольших разрывов в густой облачности. Внизу змеились узкие улицы, посреди которых изредка в совершеннейшей хаотичности, без всяких правил, вздымались мощные куполообразные постройки, способные выдержать термоядерный удар.

– Необычность обстановки деформирует восприятие, молодые люди. Эти венерианцы, что-то совсем не похожи на людей, при внешней сдержанности, я бы даже сказал отстранённости, они производят впечатление неправильности. Вы так не считаете, принцесса?

– Маэстро, ваша подозрительность всегда удивляет. По сравнению с жителями Нибиру, венерианцы просто ангелы.

– Мне тоже так показалось, – вздорно поддакнул Ферапонт. – Но я, иногда, не могу отличить мужчин от женщин, у них всё так непонятно: мужчина вдруг оказывается женщиной и наоборот, – исправился, заметив моё недовольство.

– Как раз, всё понятно, новая среда обитания, новые стандарты, вот вам и ангелы вперемежку с геркулесами! Лично для меня их радости – сплошная неизвестность. Кстати, напомните, принцесса, спросить вас за Нибиру.

– Обойдётесь, но схожие моменты есть.

– Это в чём? Мне, например, интересно до невозможности.

– Может быть потом…

– Ага, пусть будет сюрпризом.

За Ферапонтом из Медицинского цента «Бинариус» пришла спортивного вида медсестра в довольно откровенном белом халатике. Под которым скрывалась рельефная мускулатура с пирсингом в неожиданных местах, заметным сквозь тонкую ткань.

– Верните, пожалуйста, объект в прежнем виде. Мы к его несовершенству уже привыкли, – я попробовал пошутить.

– Есть дополнительные пожелания по поводу комплектации? – буднично, без эмоций спросила медсестра.

– А такое возможно?

– Выбирайте из ассортимента, – она протянула толстый каталог и взялась за платиновую ручку с изображением бога Гермеса.

– Ферапонт, может быть, твой спонсор, оплатит второе сердце или что-нибудь более существенное, – перелистнув страницы, я ойкнул от впечатления.

– Маэстро, не переносите на меня свои тайные желания. Потерплю с тем, что есть.

– Ах, ты поганец! Дерзишь? Вот посмеёмся, когда от наркоза отойдёшь, – я хлопнул в ладони и заговорчески подмигнул медсестре.

– Был неправ, маэстро. Приношу извинения. Девушка, запишите, чтобы уникальную конституцию оставили в изначальном состоянии. Записали? Хорошо! – медсестра с невозмутимым лицом закрыла папку и застыла в ожидании пациента.

– Ферапонт, вы переигрываете. Идите уже, – принцесса подтолкнула в спину секретаря.

Ферапонт пропал навсегда без известий. На второй день пошли в клинику, где сказали, что молодого землянина после стандартной операции сразу выписали. Мы в растерянности остановились посередине пафосного вестибюля, не зная на что подумать.

– Досмеялись? – принцесса присела в круглый диванчик с расстроенным видом.

– Так-с, чувствуется, что да, – согласился с неумолимым фактом. – Вы помните имя медсестры, которая за ним приходила, может быть она что-нибудь знает.

– Надо обратиться в регистратуру.

Но там наотрез отказались давать сведения о сотрудниках и предложили обратиться в полицию.

В участке полный офицер, узнав, что мы туристы с Земли, устало бросил заявление о пропажи человека в толстую папку с оторванными шнурками на массивный стеллаж из перфорированной стали.

– Офицер, проясните наши надежды?

– А никаких. Летите домой. Вон сколько пропавших, – он приподнял объёмную стопку бумаг на столе. – Пронырливые насекомые успевают схватить зазевавшихся инопланетян в считанные секунды.