Я вздохнул свободнее – всё-таки предвзято отнёсся к методам Наомы-младшего:

– Значит, это не фатально, твоя, так сказать, некондиция?

– Представляете, маэстро! Надо как-то провериться. Хамство редкое! У меня от бессильной злобы вены лопаются.

– Принцесса, да вы просто огонь-девица! Рядом с вами мотыльки теряют крылья! Вам самой-то нравиться амплуа женщины-вамп?

– Бедненький Ферапонт, танцевать-то сможешь? – со смехом спросила принцесса, погладив жертву интриг по растрёпанной шевелюре.

– Ещё как сможет. Дорогой, пока тебе кредит не урезал твой благодетель, верни потраченные тугрики на родину. Надо спешить, иначе местные эскулапы однозначно сделают из меня «универсала многостаночника».

– У меня ограничения по лимиту, – жалобно пропищал Ферапонт.

– Снимай все лимиты или оставайся здесь. Уверен, у тебя большие перспективы. Есть бонус: дефект исправят абсолютно бесплатно, могу дать рекомендацию.

В номере раздался звук жаворонка от свистка в переговорной трубе.

– Маэстро, вас тут представители центра «Бинариум» спрашивают, – сообщил администратор с необычно тёплой ноткой в голосе, отчего мне сразу стало нехорошо и захотелось уже сейчас на Землю, чтобы зарыться под мангровую корягу.

– Ага, началось! Ферапонт, остаёшься? Если нет, – беги сломя голову на яхту и припаркуй этажом ниже. Чувствуется, у маэстро Сержа буйная фантазия, решил ещё и над арном поиздеваться на всякий случай!

Я критически посмотрел на принцессу и скомандовал:

– Так, женщина-вамп, очаровывай улыбкой медбратьев и приглашай вовнутрь, я постою за дверью. Как только войдут, закрываем номер на ключ и стремглав вниз по лестнице. Лишь бы Ферапонт успел вовремя!

Потом насыпал в носки мелочь из карманов и бросил один за другим в переговорные трубы, чтобы санитары не могли позвать на помощь.

Мощная полукруглая плита с тяжёлым гулом повернулась на шарнирах, оставив на пороге столичного банка Ферапонта с саквояжем. Как только он заскочил в люк, я нажал старт, чтобы мгновенно убраться из центра города, пока нас не остановили патрульные автожиры.

– Ферапонт, или твой томатный спонсор жлоб, или я не знаю, как выглядит неограниченный кредит, – заглянув в почти пустой саквояж, упрекнул секретаря.

– Маэстро, прошу впредь не называть Наому-младшего моим. Это всё, что он оставил не счёте. Мне крайне неприятно слышать имя этого негодяя!

– А приятно будет узнать, что его щедрости хватит только до Марса, где, например, меня любят и ждут. Земля, как ни странно, сейчас гораздо дальше от Венеры, чем хочется. И получится, что придётся прыгать из огня да в красную пыль!

Свою профессию я не выбирал, мой дорогой папаша в один прекрасный миг устав от бесконечности жизни, улетел в далёкий космос навсегда, разогнав корабль на ионном двигателе до субсветовой скорости. Мне ничего не оставалось, как засучив рукава, продолжить семейное дело. Ничего другого я не умел и не хотел уметь.

Врождённая непоседливость, толкала в спину, заставляя менять страны и планеты. Концертные площадки мелькали перед глазами ярким светом софитов и грохотом акустики в невероятном ритме. Когда карусель надоедала, я бросал всё, чтобы побыть наедине с сами собой, послушать ночные крики болотной живности.

Всякому человеку нужно место, дом, куда можно вернуться, и где можно почувствовать себя слабым. Этим местом был для меня фамильный особняк на мангровых болотах. И вот надо же было оказаться в ненужный день дома, чтобы этот проклятый Модест Алексеевич получил возможность втянуть независимого импресарио в придворные интриги.

Тьфу на его лакированные ботинки два раза и ещё раз для верности. Теперь возись с принцессами всякими, за приданным которых гоняются самые влиятельные люди системы Солнца. И ведь совсем непонятно, как избавиться от роли дядьки при неразумном дитяти с загадочной планеты Нибиру.

Секретаря мне покалечили. Ему бы за провинциальными девками гоняться, а теперь что будет? Действительно, стаффаж при инопланетной принцессе с зелёными глазами. Проклятые «фараоны» весь интерес к жизни изъяли у молодого человека с хамским безразличием к судьбам маленьких, ну совсем малюсеньких людей. Аж сердце разболелось от нервов. Я конечно не Святой Фома, но всему есть преграды из ржавых пик. В конечном счёте, это мой секретарь!

Находись сейчас на Марсе мой компаньон, я провёл бы несколько замечательных дней в старинном замке дожей Арагона и отправиться на Землю с экзотическими сувенирами из марсианских подземелий. Но Рем окопался в моей парижской квартире и приводил мозги в порядок после тюремного заключения, потребляя в неимоверных количествах удовольствия вольной жизни, которых был лишён в полярных казематах Марса. Конечно, я отправлю ему телеграмму с буквами SOS, но надежды, что он её прочитает не было никакой. Оставался его величество случай и наследственная изворотливость театрального импресарио.

Преследовать нас никто не стал, посчитав затратным делом отправлять в погоню боевой корабль за одним единственным человеком, который вдруг испугался перспективы стать полноценным гражданином Венеры.

Яхта, использовав при разгоне гравитацию Юпитера, совершила манёвр и начала стремительно погружаться в разряженную атмосферу Марса. Диспетчеры, приняв во внимание критическую нехватку топлива, разрешили аварийную посадку в Арагоне, втором по численности населения городе планеты. Выжигая последние атомы гелия, отчаянно мигая сигнальными огнями, судно опустилось на керамогранитные плиты возле музея Пионеров Марса.

Финансы свистели неприличные мотивчики, грабить я не умел, воровать считал неприличным, оставалось одна единственная возможность: придумать, как продать концерт несуществующей звезды оперы и балета. Где взять драгоценный метеор в мгновенные сроки, совсем, не знал. В общем, Галактика Андромеда против моих нейронов – вывод очевиден: триллион звёзд против 86 миллиардов нейронов.

Ещё сохранялась опасность, что обнаружатся Лафроки, готовые мстить за смерть знаменитого родственника. На дуэль вряд ли решаться, зная, что встреча со мной гарантировала верную смерть. Но идея, совершить подлое нападение из-за угла, вполне могла поселиться в петушиных мозгах марсианских героев. Поэтому приходилось передвигаться по улицам с большой осторожностью.

Мой незадачливый помощник нуждался в напряжённой работе, которая не позволяла бы думать о трагедии, произошедшей с молодым организмом. Тут я вспомнил за его таланты и решил узнать:

– Ферапонт, вот мне просто интересно, у тебя уникальный дар убеждения или неоконченные курсы биохимического университета?

– Маэстро, если вы о Марсе говорите, так я здесь в первый раз.

– Ты это прекращай! Я о бедных бюргерах, которых ты облапошивал в Берлине. Наверняка, что-нибудь оригинальное подмешивал в бесплатную выпивку на своих презентациях? Иначе сейчас начну верить во вселенский разум.

– Вам правду сказать или красивый анекдот устроит?

– Купи местную прессу и полетели в агентство. Будем надеяться, что этот кучерявый Лафрок не всеобщий любимец. Да, веди себя понахальнее – марсиане не любят гуманистов с помпонами на тапках, могут обидеть навсегда.

– Полетели? – Ферапонт вывернул карманы.

– Принцесса? У вас что с вредным металлом?

– Могу выделить пару графенов на самокаты.

– Вот, не ошибся я насчёт Жанны д'Арк! Спасительница стран и народов! Тогда сидите, девушка, на яхте, – заработаем, пришлём шикарное такси. В холодильнике на камбузе есть вкусный морс. Ферапонт, надо уже быстрее!

На взятых в прокат монодисках понеслись над дорогой, по широким туннелям стеклянных червей из наностёкла к видневшимся вдалеке многогранникам Кидонии. Тусклое солнце в разряженной атмосфере Марса создавало ощущение тундры, предлагая человеку с неустойчивой психикой начинать день с марсианского абсента.