– Хорошо. Завтра в три часа в кафе "Медея".

– Что-то наглеешь, дорогая. Разве не я должен сообщать тебе, где и когда?

– Больше у меня времени не будет. Не можешь в это время – ищи меня сам по городу, у меня завтра дел по горло, и где и когда буду находиться – понятия не имею. А вечер у меня уже занят.

Нет, вы посмотрите, какая наглая! Ну, так уж и быть – можешь пока поиграть в деловую девочку, а потом займемся твоим воспитанием, спорить по телефону не интересно и бессмысленно:

– Хорошо. В три часа встречаемся.

Почему-то я был уверен, что она опоздает на встречу. Потому что женщины всегда опаздывают, и потому, что конкретно эта – опоздает просто из вредности.

И, уже войдя в кафе и оглядываясь по сторонам, не обнаружив эту вечную растрёпу, понял, что был прав. А потом – что ошибся. Она уже сидела за дальним столиком. Пила кофе и что-то сосредоточенно строчила на нетбуке, параллельно делая записи в блокноте. Просто не узнал сначала: обычно на ней было одето что-то спортивно-непонятное, ноль косметики и какие-то хвостики-косички на голове. Или пучки нелепые, которые у нее постоянно рассыпались, и она вечно закручивала-заплетала волосы. В общем, что-то нелепое, как раз во вкусе Вадима.

А тут, вдруг, оказалось, что мы и костюмы умеем носить. Вполне приличные, надо сказать. Костюмы на женщинах не очень-то люблю, потому что делают их больше похожими на мужиков, приближают к миру бизнеса и чего-то там еще, куда женщины бесконечно рвутся. Что они там забыли? Но, все-таки, на Ленке он смотрелся лучше, чем эти ее вечные бесформенные джинсы-свитера. Да и причесалась, наконец-то, по-человечески – собрала волосы в строгую прическу, только две пряди по бокам болтаются. Хотя, они ничего даже не портят. Что ж, это радует: при желании может выглядеть человеком. Не нужно бояться, что опозорит где-нибудь в приличном обществе.

– Привет.

Коротко глянула, бросила "Привет" и снова уставилась в монитор.

– Лен, я пришел разговаривать, а не просто на тебя любоваться. – Что за наглость-то, в конце концов?

– Две минуты. Допишу срочное письмо, пока мысль не ушла. – Даже не посмотрела. Еще говорить не начали, а уже раздражает.

– А в другое время нельзя было?

– Слушай, ты ведь деловой человек и прекрасно знаешь, что некоторые вещи нельзя откладывать. Чем быстрее ответишь, тем больше шансов на успех. Закажи себе что-нибудь, я как раз закончу.

– О, спасибо за разрешение. – Постарался вложить как можно больше яду, вот только она даже бровью не повела. Только головой тряхнула, словно отмахнулась от назойливого насекомого. Ты ж посмотри, какие мы деловые! Ну ладно, голубушка, это тебе тоже зачтется. Запишем в архив, чтобы не потерять повод отыграться.

Правда, через минуту она отставила нетбук, снова отхлебнула из чашки и уперлась в меня взглядом:

– Слушаю.

– А сама сказать ничего не хочешь? По-моему, здесь ты в зависимом положении, а не я. Так что давай, рассказывай, что ты имеешь мне доложить.

– Я тебе не рассказать, а спросить хочу. Какие гарантии ты даешь, что после окончания этого фарса ты действительно уничтожишь видео, а не используешь против меня?

– Ну, зачем уничтожать такое произведение? Я тебе его отдам, можешь сохранить, как память о юных годах.

– Ага. И одну копию Вадиму, да? Он ведь там тоже участвовал, вдруг, и ему захочется память иметь? Да еще и себе экземплярчик захочешь. Сценарий-то твой, по всей видимости. Итого: никаких гарантий у меня нет. Соответственно, какой смысл мне ввязываться в эту чепуху, если ты, рано или поздно, все равно можешь меня достать? Просто заскучаешь и решишь снова попортить мне жизнь?

– Ну, даю тебе честное слово, что оригинал и все копии записей обязательно передам тебе, как только решу, что ты свою роль сыграла.

Громко фыркнула, с явной такой насмешкой:

– Ой, Паша, я таки Вас умоляю, не надо смешить мою бабушку. Бабушка старая и от смеха может умереть. – Надо сказать, пародия на одесский говор удачно получилась. Готов признать, хотя предпочел бы видеть в ней только промахи и недостатки. – Какое честное слово? Ты о чем? С какого перепугу я должна тебе верить? Совсем за дуру меня держишь? Ах, ну да, забыла, ты же привык общаться с девушками, у которых развитие интеллекта замерло еще на внутриутробном периоде. Прости, Павлуша, но со мной это не прокатит. После ваших с Вадькой выкрутасов я не поверю, даже если все ваши слова нотариус будет заверять. Хоть мамой клянись – не пройдет.

– А вот тут не надо путать меня и твоего неудавшегося жениха. Я тебе ни в любви, ни в верности не клялся. И не обещал, что ничем не обижу. А сейчас обещаю, что запись никуда, кроме тебя не уйдет, и обещание выполню. Я еще никогда свое слово не нарушал. Иначе давно бы вылетел из бизнеса.

– Ну да, а через пару лет решишь уйти от этих дел и займешься какой-нибудь криминальной фигней, и снова начнешь меня шантажировать. Может, ты и с Вадимом так же поступил? Накопал какое-нибудь старое кино и так же на него надавил? А потом меня начнешь под кого-нибудь подкладывать, чтобы новые картинки снять?

– Ты что, ищешь ему оправдания? Решила простить бедолагу? Все равно, не прокатит – первое условие, которое я оговорил – с Вадимом ты расстаешься. Даже если тебе очень хочется простить и забыть. – Черт, неужели, правда, может простить, после такой подлости?

– Я себя не на помойке нашла, чтобы второй раз в то же дерьмо вляпаться. Пусть сам себя прощает и оправдывает. Ему с этим дальше жить, а не мне. Моя совесть чиста, а он свою пусть самостоятельно отскребает. Так вот, не уходи от темы. Мне нужна гарантия. Пока ты ее не дашь – ни о каких условиях с твоей стороны не может быть и речи. И вообще, можно забыть этот разговор.

– А что так осмелела-то? Вроде, на все согласная была?

– А какой мне смысл на все с ходу соглашаться? Чтобы потом ходить и оглядываться всю жизнь – а вдруг ты откуда-то выскочишь? Лучше тогда сейчас, одним разом опозориться, а потом жить дальше. – И вот как сейчас понять, блефует она сейчас или правду говорит? Что готова положить хрен на мои угрозы и послать подальше? Можно, конечно, тоже рискнуть и упереться рогом в землю, но, похоже, мне ее участие в комедии намного нужнее, чем думалось.

– И чего же ты хочешь?

– А вот тебе текст. Зачитаешь его на камеру, запишешь, мне запись отдашь. Когда все закончится – обменяемся. Заметь мою доброту: у тебя есть возможность отрепетировать и уничтожить все дубли, которые не понравятся. У меня такой возможности не было. Но не снимать же тебя сейчас, в полутьме, на камеру. Да еще, не дай Бог, заикаться начнешь от волнения.

Пробежал глазами рукописные строчки, сказать, что охренел – ничего не сказать:

– Что?!

– Тебе что-то не нравится? Почерк неразборчивый, или ошибка где-то? Вроде, не должно быть – я все проверяла… – Нет, сейчас она конкретно издевается, удивленно – невинное лицо сделала, глазки по шире распахнула – святая простота. – Или тебя текст не устраивает? Предложи более литературный вариант. Но смысл должен остаться тот же. – Вот здесь уже с нажимом произнесла, и все притворство отбросила. Да, ларчик-то с секретом оказался, не ждал от нее такой прыти. Противник-то у меня с зубками. Что ж, игра становится все интереснее, давно я так не развлекался.

Хотя, вот она – настоящая, корыстная суть наружу полезла, еще раз пробежал текст глазами:

"Я, Сергиенко Павел Андреевич, признаюсь, что организовал скрытую съемку гражданки Коростылевой Елены Петровны во время занятий сексом, чем нарушил неприкосновенность ее личной жизни. Угрожая публикацией данной записи, я вынудил ее совершать поступки, противоречащие ее воле, желанию и моральным убеждениям.

Я обязуюсь не публиковать и отдать оригинал и все имеющиеся копии видеозаписи гражданке Коростылевой Е.П., если она в течение полугода будет исполнять все мои требования, касающиеся имитации наших с ней близких отношений. Если необходимость в этой имитации пропадет раньше – передача записей произойдет в тот момент, когда будет принято решение о прекращении отношений.