Карсон откинулся назад и попытался говорить естественным тоном.

– Позвольте вас уверить, что мы ничем не рискуем. «Эшли Ти» будет здесь через несколько дней. Самое большее. Так что можете высадить нас и улететь через двадцать четыре часа. И с нами ничего не случится.

Траскот смягчилась.

– Задержки дорого стоят. Я не представляю, как нам выкроить лишний день. Да и пассажиры мои торопятся домой. – Траскот опустила глаза. – У меня нет ни желания, ни права оставлять вас.

Тогда решила попытать счастья Хатч.

– Доктор Траскот, – сказала она. – Там, возможно, нас ждет важное открытие. У вас есть возможность внести в него свой вклад.

Мелани с любопытством посмотрела на Хатч.

– Неужели?

– Как в прежние времена. Вы ведь об этом еще не забыли?

Было видно, что Траскот удивлена. Она посмотрела на Хатч долгим взглядом.

– Нет, дорогая, я не забыла. – Она поднялась, подошла к двери и открыла ее. – Сначала я хочу посмотреть, что собой представляет этот телескоп. Потом, может быть, продолжим наш разговор. Посмотрим. А сейчас угощайтесь, пожалуйста. – Она закрыла за собой дверь.

Хатч скинула одежду, приняла душ и рухнула в кровать, не давая себе труда одеться. Как хорошо снова ощутить силу притяжения. Через несколько минут она уже спала.

И продолжала спать спустя несколько часов, когда в дверь постучали.

– Минуточку, – сказала она. Ее одежда все еще не распакована. Она схватила брюки, натянула блузку и открыла дверь. Перед ней стояла Мелани Траскот.

– Здравствуйте, – сказала Хатч.

– Здравствуйте, мисс Хаткинс. – Траскот говорила ровным голосом. – Надеюсь, вы хорошо устроились?

– Да, спасибо. – Хатч отступила в сторону. – Заходите, пожалуйста. – Она воспользовалась дистанционным управлением, чтобы убрать кровать из комнаты и включить настольную лампу. Все равно комната выглядела далеко не безупречно. Но директор, казалось, ничего не замечала.

Траскот улыбнулась и села.

– Я разговаривала с доктором Карсоном. Вы оказались в трудной ситуации.

– Да, – ответила Хатч. – Нам повезло, что мы выпутались.

Волосы у Траскот гладко зачесаны назад, а брови искусно подведены. Она говорила и двигалась с грациозной неторопливостью.

– Вам повезло. Тут не может быть сомнений. Но вы прекрасно проявили себя.

Хатч считала, что справилась очень плохо. Идея перейти в шаттл и перенести снег довольно удачна, но в остальном она действовала далеко не блестяще.

– Спасибо, – поблагодарила она.

Траскот пожала плечами.

– С вами я бы полетела куда угодно. – Она вела себя так по-свойски, как соседка, которая зашла поболтать. – Я пришла к вам, потому что мне кажется, что нам неплохо бы поговорить.

– Да? О чем?

– Говорите прямо, – тон ее резко изменился. – Это вы запустили «снежок» из пены?

Она скорее утверждала, чем спрашивала. Прямота вопроса застала Хатч врасплох.

– Снежок? – Глаза их встретились. Как ни странно, в глазах Траскот не было враждебности. В обычных обстоятельствах Хатч без колебаний призналась бы и приняла вызов. Но ее удерживала ответственность перед Академией. Кроме того, Траскот внушала симпатии, хотя по ее тону было ясно, что она считала поступок Хатч проявлением невоспитанности. И даже грубости. И, возможно, безответственности.

– Да, это правда, – призналась Хатч, – но я буду все отрицать при свидетелях. Как вы догадались?

Снова улыбка.

– Это очевидно. Никто, кроме вас, не имел возможности это сделать. И еще я хорошо разбираюсь в людях.

Хатч пожала плечами.

– Вы это заслужили. Вы играли с мячиком потяжелее.

– Знаю. – Траскот казалась вполне довольной. – Думаю, вы с удовольствием узнаете, что серьезных повреждений не было. Вы заставили меня пережить несколько неприятных минут. И поставили в глупое положение. Но в конце концов мои люди видели, что я осталась, хотя у меня было достаточно поводов, чтобы сбежать. Думаю, что они сравнивали меня с некоторыми другими руководящими работниками и, наверно, в их глазах я выглядела неплохо. В общем, я хотела поговорить с вами лично и сказать, что не испытываю по отношению к вам никаких враждебных чувств.

Хатч подумала о Ричарде, цепляющемся за веревку, пока его не накрыла волна.

– Вам легко прощать, – сказала она.

Траскот кивнула.

– Я понимаю. И очень сожалею. Но вы знали, что волна приближается. Какого черта вы не вытащили его оттуда?

– Вы думаете, что я бы не сделала этого, если бы могла?

Хатч сердито взглянула на нее, но Траскот спокойно сказала:

– За монитором в шкафчике есть бренди. Вы выпьете со мной?

Хатч колебалась.

– Если вы откажетесь, я пойму. И мне будет очень жаль. – Она достала бутылку и налила в два стакана. – Если вам от этого станет легче, то я скажу вам, что в Корпорации думают так же, как вы. Они обвиняют меня в смерти Вальда. Я должна буду предстать перед судом общественности.

Хатч не очень любила бренди.

– Я не могу твердо сказать, чья здесь вина, – ответила она, взяв стакан. – В данном случае это вряд ли имеет какое-нибудь значение.

Траскот помрачнела.

– Этого никто не хотел.

– Конечно. – Она не удержалась от колкости. – Все мы хотим как лучше.

Директор кивнула и предложила:

– За Ричарда Вальда.

Они выпили и Траскот налила еще.

– Так что же сейчас происходит? Между вами и Космиком?

– Суд по обвинению в нанесении ущерба. Они объявят меня виновной, если я не буду защищаться.

– А вы сможете остановить это?

– Я могу принести публичные извинения. Взять на себя вину. Я не имею ничего против. Это произошло во время моего дежурства, и я не могу снять с себя ответственности. Я говорила вам, что у меня была директива проследить за тем, чтобы не было жертв?

– Нет… – Хатч почувствовала новый прилив негодования.

– Это правда. Я считала, что организовала все очень хорошо, но я совершила грубую ошибку.

– Какую?

– Это не важно.

– Что с вами теперь будет?

– Я уйду в отставку, исчезну из виду месяцев на шесть, а потом начну новую карьеру. Со мной все будет хорошо. У меня есть друзья.

Хатч долго молчала. Наконец, сказала:

– Его смерть для нас большая потеря.

– Я понимаю. Я читала его книги. – Она вздохнула. – Хатч, у меня вы всегда найдете работу, если захотите.

Они выпили за это. Выпили за «Перс» и за «Альфу».

Потом развеселившаяся Траскот предложила тост за Нормана Кейсуэя.

– Благослови его Бог, – сказала она. – Без него мы не попали бы сюда. И вы бы все еще ждали «Эшли Ти».

– Что вы хотите сказать?

– На «Перс» прибыли люди, которые будут работать на второй стадии «Проекта Надежда». Мне также доставили директиву вернуться с отчетом. Кейсуэй заранее не прислал никакого уведомления. Он приказал капитану корабля вручить его мне. Это оскорбление. Но в результате им пришлось задержаться на несколько дней, пока я заканчивала дела. Если бы этого не случилось, «Перс» был бы уже далеко, когда вы послали сигнал SOS. Там не оставалось другого корабля.

Хатч осушила стакан, налила еще себе и Траскот.

– Выпьем еще, – сказала она. Хатч не очень хорошо переносила алкоголь. Язык у нее развязывался быстро. Она понимала, что не стоит произносить этот тост, но не удержалась.

– За кого? – спросила Траскот.

– Ни за кого, Мелани. Вы не возражаете, если я назову вас Мелани? Хорошо? Ни за кого, Мелани, а за что. Я предлагаю выпить за «снежок» из пены.

Хатч подняла стакан.

Аристократическое лицо Траскот помрачнело. Взгляд ее стал тяжелым, но быстро прояснился.

– Черт с ним, – согласилась она. – Почему бы и нет?

Он и правда похож на чашу. При приближении команда Карсона собралась на наблюдательном мостике, где имелся большой дисплей и связь с центральной операторской корабля. К ним присоединился Харви Сил, сказав, что ему поручено оказывать им помощь.

– Не стесняйтесь, просите все, что вам требуется, – сказал он, явно не проявляя никакого энтузиазма.