Некстати вспомнился мой единственный роман. Сорель казался блистательным аристократом, красиво ухаживал, осыпал комплиментами, которые воспринимала за чистую монету. Ирка, под шампанское, сразу сказала, что это я по наивности попалась. У таких бабников есть отработанный репертуар, который они отыгрывают перед каждой женщиной, на которую открыли охоту. Истинные комплименты так не делают. Теперь я поняла, что она имела в виду. Сегодня, рядом с Ильей, я многое поняла. Единственное, что было понять невозможно, как случилось, что я, вдумчивая и серьезная девушка, увлеклась этим беспринципным бонвиваном? Сейчас, спустя всего три с небольшим месяца, я с трудом вспоминала лицо Сореля, которое сейчас казалось чрезмерно миловидным и уже несло печать, которую оставляет разгульный образ жизни. Как я могла этого не видеть? Как могла не видеть, что мужчина, которого я считала женихом, юлит, не желая встретится с моим дядюшкой? Как?

Эти воспоминания сдернули романтический флер. На завтрашнюю встречу, не рискую назвать ее свиданием, хотя очень хочется, я надену Иринкино монисто. Боюсь доверять своим чувствам, однажды уже отравилась обманом.

Илья сказал, что завтра он приедет снова. Дима убежал наверх, а мы стояли у подъезда.

— Сегодня был восхитительный день. Спасибо.

Хабаров порывисто схватил мои руки и поднес их к губам. Ладони непроизвольно сжались в кулачки.

— Не пугайся, моя хорошая. Хочу, чтобы ты понимала, я намерен за тобой ухаживать. Твой сын — это дополнительная радость, не беспокойся об этом. Кстати, — Илья по-доброму усмехнулся, — я испросил его дозволения на ухаживания, как главного мужчину в доме, и получил его. Я понимаю, что он — самый важный человек для тебя. Завтра я познакомлю вас со своим самым важным человеком.

Пресветлый Арис, как хорошо, что уже сумерки, быть может, он не увидит моего румянца?

А дома меня ждал восхитительный букет, вазы такого размера в квартире не нашлось, и первые в моей жизни цветы стояли в кастрюле.

Ох, я забыла сказать Илье, что завтра с нами будут близнецы, а еще я вспомнила, что меня ждет знакомство с кем-то для него важным. Кто бы это мог быть?

Это была странная ночь, то томно-мятежная, то суетливо-тягостная. Под утро приснилась бабушка, которая куда-то меня провожала, плакала и приговаривала:

— Ничего-ничего, это я так радуюсь за тебя, это я радуюсь… — на этом и проснулась с чувством щемящей грусти и… восторженного ожидания. Пожалуй, сходное чувство было, когда я уезжала учиться в Академию Магических Искусств и верила, что у меня начинается новый, счастливый, этап в жизни.

Так приятно позволить себе несколько минут утреннего безделья и помечтать о дне грядущем! Но здравый смысл настаивал, что мечтать, все же, рискованно, как и загадывать, как пройдет сегодняшний день. Фактор внезапных осложнений, который привнесла в нашу скучную жизнь парочка неугомонных близнецов не проигнорируешь. Хотя, это откровенное преувеличение, просто на фоне очень выдержанного Димки Настасья и Веня производят впечатление не в меру активных, с винто-махо-летом в одном месте, подростков, а ведь они нормальные ребята, получше многих, как утверждает Анна Петровна, а ей я верю.

У Димки есть друзья и это главное. Близнецы у нас только что не ночевали, но каждый вечер традиционно возвращались домой. Я считала это правильным, хотя и ночевки можно было бы организовать. Жалко каждый вечер смотреть на их разочарованные моськи, но сын молчал. Молчала и я, но однажды не сдержала любопытства.

— Не надо им тут, пусть спят со своей мамой, а я — со своей. — И обнял для убедительности. — Понятно, что здесь им в кайф, можно из ихней хаты слинять и кормят здесь от пуза, но их дом там. — Я ахнула.

— Дим, ты думаешь, они с нами из-за еды дружат?

— Ну, из-за еды тоже. Немножко. — Видимо, что-то прочитав на моем лице, сын бросился защищать друзей, — да что тут такого? Меня тоже чужие люди кормили! Я еще тогда решил — вырасту, ни для кого еды жалеть не буду. И ты не жалей! — Сын смотрел требовательно и строго.

— Да при чем здесь еда, Дим? Разве мне жалко? Просто я боюсь, что ты к ним привяжешься в сердце впустишь, а они из-за еды…

У моя душа заходилась от этой мысли. Как говорит Иринка, “вымораживало”. Тоже ведь когда-то думала, что у меня подруга есть, а мне, оказывается, просто позволяли быть рядом. Для создания образа мышки-заучки, так сказать. А у заучки уже дети были. И муж. Король, между прочим. Известие об истинном статусе Ириды меня подкосило. Но, надо признать, Ирида проявила максимум заботы, как могла.

— Нет, мам, все не так, — выдернул из воспоминаний голос сына, — Наська меня считает своим, а еще ей нравится меня всяким фишкам на компе учить. Только она считает, что я туповатый, кричит, что она в семь лет больше умела, чем я сейчас. — Димка дробненько захихикал, — знала бы она, что я два месяца назад читать не умел!

— А ты не планируешь им про Араш рассказать?

— Ну ты что, мам, зачем? Чтоб они меня жалели? Не надо мне это! И знаешь, мам, я думаю, что они мне нужны сильнее, чем я им.

Действительно, зачем? Мой сын оказался куда более вдумчивым другом, чем я могла предположить. Он даже подумал о том, что если он расскажет про себя, то ему придется рассказывать и про меня, а вот это совсем лишнее.

Ох, что-то время быстро пролетело этими за раздумьями. Пора вставать.

Близнецов сегодня привезла Иринка, и, делая вид, что разговора с Евстрацким не было, сразу приступила к параллельному допросу и докладу.

Недаром мне показалось, что у близнецов хмурый вид.8b1163

— У их мамаши новый хахаль, — докладывала подруга, одновременно таская помидорные кругляши с разделочной доски, — мужик ребятам не понравился, они мужику — тоже. Вчера от бабушки вернулись и поскандалили с ним. Теперь на мать обижаются за то, что та приняла не их сторону. Ты же знаешь, какой Наська иногда бывает, хуже хлорки.

О да-а, это я знала. Анна Петровна даже как-то уши ей пригрозила надрать, в целях превентивных мер, чтоб помнила об уважении к взрослым. Тут в Наськином воспитании был существенный пробел, это да. Венька вел себя иначе, понимал, что сила на стороне взрослых, а силу он уважал.

— Они, паразитики мелкие, позвонили мне на ночь глядя, и давай жаловаться. Ну мы с Сережей и заехали поутру на хахаля этого глянуть и с мамашей, наконец, познакомиться. Была у меня слабая надежда, что она справки на материальную помощь собрала, да куда там. Дура она безвольная и весь сказ. Мужику своему в рот смотрит и всему верит. — Иринка со вздохом принялась мне помогать, сегодня у нас горячие бутерброды — самый безобидный вариант, народу будет много, три противня дай — сметут, только так, если прозеваю, могу и не попробовать.

— Короче, — продолжила подруга, — я детям собираться велела, с расчетом на купание и пляж, а эта мамаша даже не спросила — куда. Нас дальше кухни и не пустили, собственно, а в кухне смердит. Смотрю, контейнер, который детям батоно Важа дал, помнишь? Во-от, так немытый и стоит.

Контейнер приметный был, помню. Веня сказал, что там фасолевое лобио, я такого блюда еще не знаю, вот и запомнилось название. Интересно, а дети это загадочное лобио хоть попробовали?

— В общем, я на мамашу наехала за справки, Серега на хахаля посопел для острастки и мы с детьми сюда двинулись.

Представляю, как Фрол “посопел”, уверена, что газовая горелка, которой он золотой лом плавит, сопит не так выразительно.

— А к нам вчера Хабаров приходил…

— Да знаю, — перебила Иринка, Димка радостью с друзьями поделился, ничего не утаил, а они мне доложили. Ныли, что у бабушки было неинтересно, а тут речной трамвай и без них, пик вселенской несправедливости, короче.

— Представляешь, Хабаров спрашивал у Димки разрешения за мной ухаживать, — Ирка бросила натирать сыр на терке, восхищенно захлопала в ладоши и всеми доступными жестами выразила восторженное недоумение.