— Скажите, господин Старин, вы и ваш друг Буйнов не боялись, что без способностей господина Хабарова не сможете удержать бизнес на плаву? — Прокурор приблизился к столу защиты и в поле моего зрения опять попал Хабарав, на лице которого было брезгливое изумление, а еще мне показалось, что он обрел некоторую надежду.

Я даже несколько привстала, чтобы лучше его разглядеть и в этот момент встретилась глазами с Евстрацким. Сердце пропустило удар. Интуитивно уловить связь между странным поведением подзащитного Ирины и моим присутствием на суде очень просто, особенно с его профессиональной проницательностью. Через пять секунд испуг отступил. Догадки Евстрацкого, это всего лишь недоказуемые домыслы. Это на родине меня бы на раз-два разоблачили и обвинили в попытке влияния на подсудимого с целью принудить его себя оболгать. Очень бы хотелось, что когда все закончится, Иринка смогла бы вернуть себе четки-артефакт, но ничего страшного не произойдет, если у нее не получится, у амулета свойства сохраняться недолго, быть может, еще сутки, уж я позаботилась. А что подумает господин Евстрацкий, это, как говорят в этом мире, его проблемы.

А, меж тем, Старин охотно отвечал прокурору:

— Николаша все продумал, если Илья сядет, его часть бизнеса перейдет к нам и мы, наконец, сможем реально и быстро зарабатывать.

— И как бы вы этого добились?

— Так схема опробована уже не раз. — Старин вздернул плечо, недоумевая, что здесь непонятного, — Илюха уезжал в командировку, разрабатывать новый маршрут, а мы вывешивали объявление о продаже предварительного тура. А за день до вылета, извинялись, что тур не оплачен и денег нет, — допрашиваемый глумливо хохотнул, — а обещать вернуть долги можно месяцами, давить на жалость, обещать золотые горы, можно даже расписки с обязательством возврата долга дать, они же бесполезны. Ну и по мелочи еще, билеты классом ниже, отели подешевле, чем заявленные, страховки. Так деньги с лохов собирать можно долго. У “Командор-тур” хорошая репутация.

— А Хабаров пусть сидит в тюрьме, да?

— Протестую, — резкий возглас Ирины прервал этот диалог, — обвинение задает некорректные вопросы. Мой подзащитный…

— Протест отклоняется, продолжайте господин Евстрацкий, а вы госпожа Резаева, посдержанней, пожалуйста.

— Это Ириночка правильно встревает, — наклонился Глеб к моему уху, — а то со стороны выглядело бы так, будто она не собирается защищать своего клиента.

— Схему, как подставить господина Хабарова, вы придумали? — на этот раз вопрос задал судья.

— Не-ет, я простой туроператор, ха-аха, это Николашка придумал. Он же у нас юрист.

— Господин Хабаров не замечал ваших манипуляций?

— Замечал, конечно, все никак не мог понять, почему новые туры не пользуются спросом. А как подозревать начал, так инфа на него ушла в прокуратуру. Николай сказал, что по сто пятьдесят девятой статье могут до пяти лет дать, если правильно расставить акценты.

— И сколько вам перепадало денег? Господин Буйнов не обижал?

Далее последовало подробное перечисление, сколько, когда и на какие счета господин Старин получал деньги. Собственно, миссию можно считать оконченной. Не знаю, так ли это по закону, но прозвучавшую информацию уже можно было перепроверять. Видимо, судья тоже так считал, потому что довольно быстро вынес вердикт.

Дело отправили на доследование, господину Хабарову изменили меру пресечения и освободили из-под стражи в зале суда. Нервы ему, конечно еще помотают, но теперь у него есть возможность за себя бороться.

Снять волшебные четки с руки Старина подруге удалось до того, как защелкнулись наручники, это тоже можно считать победой, а то с Евстрацкого станется заинтересоваться вещичкой, как могут выглядеть руны, он знает.

Поджидать Ирину пришлось у окна в конце коридора и довольно долго. Настроение и у меня, и у Фрола, было несколько подавленное. Вроде бы результата добились именно того, на который рассчитывали. Мы могли гордиться, ведь столько сил времени и нервов было потрачено на эту победу. А ощущение такое, что проиграли. Наверное, потому, что соприкоснулись с неприкрытой человеческой подлостью. Как Ирина могла годами существовать в этой атмосфере и не утратить веру в людей? Только за то, как она приняла ситуацию со мной и утратой подруги, ей памятник надо ставить.

Вчера, когда мы смогли немного поговорить без детей, она дала ясно понять, что уволится. Работать с начальством и сотрудниками, которым абсолютно не доверяет, она не собирается.

— Неважно, Эль, не переживай. — Ирка даже приобняла меня за плечи, — просто этот этап моей жизни подошел к концу. Арсений, конечно, может подгадить напоследок, но, думаю, что не станет. В конце концов, я здорова и умна. Сделала одну карьеру, сделаю и другую. — Помолчав, добавила, — а не сделаю, то буду знать, что закончила красиво, не дала сломать судьбу достойному человеку. Не так уж плохо по нашим временам, правда, подруга? Не переживай, Элька, отпуск в августе, это же здорово. — И вот теперь все сказанное вчера на кухне становится реальностью. Процесс закончен, осталось отпраздновать.

Рядом оживился мой спутник и я вернулась в действительность. В конце коридора показалась Ирина, о чем-то беседующая с Хабаровым. Вот их догнал его адвокат и беседа прервалась. Ирка была чем-то очень довольна.

Фрол, то есть Сергей, с таким обожанием смотрел на двигающуюся к нам женщину, что я залюбовалась и проморгала появление рядом господина Евстрацкого.

— Полагаю, ваше присутствие здесь, госпожа Варнаева, и есть причина того, что происходило во время суда?

— Да-да, Евстрацкий, а еще — метеоритного дождя в Корее и засухи в Конго, — Ирина подоспела как нельзя вовремя, потому что я позорно растерялась. Впрочем, никогда не была сильна в словесных баталиях.

— Ир, а ты чего так сияешь? Вроде дело проиграла, — тон Евстрацкого резко сменился с обвинительного на ехидненький.

— Жор, кто тебе сказал, что я проиграла? — Ирка состроила невинно-умильную моську, — с твоей помощью я получила больше чем рассчитывала.

— Нам пора, — пресек Сергей зарождающуюся перепалку, — Готова, Ирин? Как бы не пришлось выплачивать ущерб развлекательному центру.

— Точно, дети же! — воскликнула Иринка и, оттолкнув, плечиком прокурора устремилась к выходу.

— Какие дети? — изумился вслед Евстрацкий.

— А вот помучайся…

-/Илья Хабаров/–

Бог есть, и он спас меня, используя изящные ручки совершенно незнакомой женщины. Мой защитник делал что мог, точнее, очень удачно делал вид, что может хоть что-то. И я, и он, мы оба знали, что процесс срежессирован и сценарий изменениям не подлежит. Шанс на некоторую удачу появился, когда мой адвокат разузнал, что на моем процессе внезапно произвели замену прокурора, об этом товарище ходили противоречивые слухи, и лишь одно внушало тень надежды — Евстрацкий враждовал с адвокатом Старина, госпожой Резаевой. И, к моему вящему изумлению, именно от этой дамы я получил неожиданную поддержку. Она тайком показала мне два поднятых вверх больших пальца. Дальше — больше, она мне залихватски подмигнула, я глазам своим не поверил! О Резаевой я наслышан, просто так прозвище “пирания” красивым женщинам не дают. И что теперь думать?

Теряюсь в догадках, как это могло произойти, но с детства хитропопый Вовчик Старин, сияя идиотской радостью, слил все явки и пароли. Евстрацкий не упустил предоставленный шанс и сразу затребовал у судьи разрешение на видеозапись. Именно в этот момент я понял, что Бог есть. Оспорить такой вещдок нереально, а уж прокурор позаботится о его сохранности.

Мне удалось улучить минутку и, отвязавшись от своего адвоката, подойти к госпоже Резаевой и шепотом ее поблагодарить, ведь очевидно же, что она помогала мне вполне осознанно и также осознанно рисковала своей профессиональной репутацией. Правда, как ей это удалось и что именно она сделала, я так и не понял. Что заставило Старина вести себя так…недальновидно? “Обкуренные” и “обдолбанные” выглядят иначе. Со здоровьем у Вовчика все было в порядке.