— Видели вы такое? — воскликнула она. — Видели?

— Что это? — спросил узурпатор.

Он стоял на прежнем месте и тоже внимательно смотрел на трофей.

Гервёр тоже смотрела на меч, как завороженная. Что-то случилось с ним, когда браслет оказался рядом, и теперь в нём тоже плясали искры — там, в глубине металла.

— Конечно, не то… — пробормотала она. И продолжила во весь голос:- Меч из лунного железа! Такие делали при Старой Династии. Они бесценны. Откуда он у тебя?

Квендульф молчал. Смотрел на прекрасное лицо — и молчал.

— Откуда у тебя этот меч? — повторила Гервёр, глядя ему прямо в глаза.

— Взять его, — скомандовал узурпатор, — Он бунтовщик! Что, не видите?

Квендульф подался в сторону — и тут же угодил в руки двух белых плащей. И прежде, чем он успел осознать, что он сейчас без оружия — заломили ему руку за спину и согнули так, что он чуть не ткнулся носом в земли.

Фехтовали гвардейцы так себе — а вот скручивать умели на совесть. Сразу видно, в чём у них больше опыта.

Это было неправильно. Это было невероятно неправильно. Квендульф вовсе не был уверен, что убьёт узурпатора. Он отрёкся от мятежников, он нашёл отца — и вот судьба снова настигает его.

Неужели это конец? Неужели не придёт помощь?

К ужасу и стыду, Квендульф осознал, что не помнит имени собственного отца. Оно словно вылетело из головы и потерялось — где-то там, в сырых переулках по ту сторону реки.

И он смог крикнуть только:

— Отец, отец!

Отец посмотрел на него, очень устало. Он произнёс:

— Сынок, храни мужество.

А потом отошёл обратно к своим людям.

Тот рыжий солдат, что улыбался словам Квендульфа, подался вперёд. Наверное, хотел помочь.

Но отец поднял руку и солдат остался там, где стоял.

18. Ладислав, барон Томирский

— Что вы скажете об этой девице? — спросил Ладислав, когда они шли к гостинице.

Улицы по эту сторону реки были просторны и покрыты мраком.

— Она опасна, — сказал пастор.

— Из-за её рапиры?

— Нет. Из-за её настойчивости.

Они обогнули кирпичные корпуса канцелярий и шли по бульвару в сторону королевской гостиницы. В ночной тишине было слышно, как плещутся волны возле причалов.

— Мне нужна информация о землях её отца, — сказал Ладислав, — Если они, конечно же, существуют.

— Я склонен думать, что она говорила правду.

— Почему она не может быть самозванкой?

— Самозванка не смогла бы попасть в Красный Дворец, — заметил пастор, — Особенно в ночь мятежа. Король не допустит этого. Он и сам почти самозванец. Самозванец в достаточной степени, чтобы опознавать своих с первого взгляда.

Они подошли к гостинице. Ворота были заперты, ставни закрыты. Напротив, в окнах казармы королевской гвардии — ни огонька.

— На этой стороне даже патрулей нет? — заметил капитан Бронк

Он поглаживал рукоять своего меча — но больше по привычке. Признаков угрозы не было.

— Мы — не бунтовщики, — заметил Ладислав, — Нам не должно быть до этого дела.

— Мы — почти бунтовщики, — сказал Бронк, — Мы согласились участвовать. Просто в нашей стране, а не в этом. И это наш долг, пока все сорняки Старой Династии не будут вырваны с корнем.

Ладислав не ответил. Он постучал в ворота и стал ждать.

— Что вы решили про ту девицу? — спросил Бронк.

— Я пока не всё про неё выяснил.

— Но вы уже приняли решение.

— Откуда вы знаете?

— Я знаю вас с детства. Я много раз видел, как вы на что-то решаетесь.

— Раз вы знаете меня так хорошо, капитан, — произнёс Ладислав, с трудом сдерживая волнение, — то должны помнить о моём обете не заключать брака до того, как я достигну двадцати пяти лет.

— Угу, — согласился Бронк, — Но ведь любовницы-то у вас будут.

Ладислав развернулся и посмотрел ему в лицо. Красивое бледное лицо юноши казалось невозмутимым, но в глазах горел чёрный огонь бешенства.

Он не успел решить, что скажет. Потому что увидел.

Это было слабое движение — там, высоко, за коньком черепичной крыши. Ладислав не знал, что именно там происходит. Но он успел отреагировать — и в последний момент отскочил за столбик у входа в гостиницу. Он был ещё в прыжке, когда услышал смертоносный звук.

Едва слышный шелест в ночном воздухе, хлопок удара…

Бронк покачнулся, захрипел и начал оседать на землю. Чёрная стрела пробила шею в загривок и вышла уже из груди, прямо под подбородком. Рука попыталась схватить её, но по жилам уже плясала предсмертная дрожь и он постоянно промахивался.

Бронк упал. А Ладислав с пастором уже бежали за гостиницу, пригибаясь, чтобы накрыло тенью.

Молодой барон успел подумать, что его светловолосая голова — отличная мишень. И ещё, — что над домами с той стороны дороги поднимается громада храма Прежних Богов. Сейчас, в сумерках, его тёмном фоне у вас нет шансов различить человека, даже если не нужно уворачиваться от стрел.

Но вот пропела вторая стрела — и ему стало не до размышлений о причёсках. Она стукнула совсем рядом.

Он нырнул за угол, успел прикинуть, что каменная громадина гостиницы его защитит от невидимого стрелка. Потом поднял глаза и увидел человека с кинжалом.

Человек бежал навстречу. Он был одет в простонародные куртку и штаны, грязно-серые и потому незаметные в сумерках. Лицо закрыто бумажной маской, которую заметишь не сразу.

У Ладислова не было нескольких мгновений, чтобы выхватить рапиру. Поэтому он просто отскочил в сторону, к дровяному сараю и швырнул в негодяя свой плащ. И прежде, чем незнакомец успел опомниться, прыгнул на него, схватив за руку с кинжалом и прижал к стене. Тот попытался лягнуть молодого барона, но Ладислав вывернулся и врезал левым локтём по подбородку. Нападавший захрипел, обмяк и это решило дело. Ладислав схватил врага за руку с кинжалом двумя руками и снова ударил об стену.

На кирпичах осталось темное пятно. Кинжал сверкнул и упал в траву. Ладислав бросился его поднимать, уже протянул руку — но тут освободившийся противник врезал пнул его в грудь и отшвырнул юношу к сараю.

Боль была адская, перед глазами. Ладислову казалось, что он разучился дышать.

Он с трудом разодрал веки, вдохнул — и увидел, что его учитель схватил нападающего со спины. Одной рукой пастор держал его за руку, а другой, пытался душить. Противник дёргался, но ничего не мог сделать. Его маска свалилась под ноги, на неё уже успели наступить. Лицо было самое обычное, Ладислав его не знал.

Второй человек с кинжалом бежал на подмогу. Ладислав успел сообразить, что он. видимо, ждал с другой стороны гостиницы — на тот случай, если он будет отступать в ту сторону.

Он тоже был в маске и одет так же. Только ростом чуть выше.

Несколько мгновений — и вот он уже занёс кинжал над спиной пастора.

Он уже опускал руку, когда рапира Ладислава проткнула его насквозь и пригвоздила к стене, словно бабочку на булавке.

19. Арад-Нинкилим, привратник

Пять человек за столом. Все — грузные, тяжёлые, из чужих стран. Все неплохие бойцы — иначе их бы не взяли в этот поход.

И все они — его враги.

Но и его задача проще. Достаточно убить пятерых. Или поднять достаточно шума, чтобы их схватили — и провели по тому пути, что много хуже смерти. Арад-Нинкилим был так возбуждён, что чуть не забыл — он сражается посередине города, где каждый житель — его союзник.

Первым опомнился старший. Он поднял руку и начал бормотать первые слоги заклинания, которого не найти ни на одной из табличек. Это было наречие пустынь великого предела, которых не пересечь никому из смертных.

Но Арад-Нинкилим оказался быстрее. Одним ударом он опрокинул

Старший согнулся и стал изрыгать ругательства — на том же, непонятном наречии. А Арад-Нинкилим уже подхватил в полёте падающий стилет и вогнал его соседу прямо под рёбра.

Тот заревел и повалился на бок, изрыгая изо рта чёрную кровь. А Арад-Нинкилим уже заметил, как сверкнула над левым ухом сталь кинжала.