А вот и постоялый двор. Арад-Нинкилим без стука вошёл через главные ворота и оказался в тесном мощёном дворике. Солнце нагрело камни так сильно. что здесь было ещё жарче, чем на улице. Жар от камней дышал на лицо.

Рядом, в полумраке загона, распрягали верблюда со знакомыми бирками. Всё сходится. Они здесь.

Никто из служителей не вышел его встречать. Видимо, считалось, что в это время дня человек придёт сюда только по очень важному делу. А когда твоё дело настолько важное, человек не станет препираться из-за церемоний.

Арад-Нинкилим вступил под навес, где расположились купцы. Там царил душный полумрак. Жарко было, как на улице. Юный привратник чувствовал, как намокла у него шея.

Он сразу опознал тех караванщиков, которые прошли с утра. Пятеро грузных мужчин в иноземной, узорчатой одежде и с подстриженными рыжими бородами сидели вокруг стола, и пили из крошечных чашечек чай, зелёный, как бирюза. Старший из них заменил Арад-Нинкилима и сверкнул в его сторону хитрым жёлтым глазом.

Скрываться было бессмысленно. Арад-Нинкилим подошёл ближе.

— Ты ожидаешь кого-то? Или мы упустили некий ритуал? — спросил старший. Было заметно, что его власть над соратниками не меньше, чем у десятника. Но все пятеро делали вид, что равны.

— Нет. Я пришёл сам по себе. Хотел поговорить.

— В таком случае, чего тебе нужно, мальчик в белых одеждах? — старший усмехнулся. Под чёрной бородой сверкнули белые зубы.

— Я бы хотел побольше узнать о ЗаБоге, — спокойно сказал Арад-Нинкилим, глядя прямо в жёлтые глаза старшего.

— Это почти бесполезно, — усмехнулся мужчина, — Если то, что про него рассказывают, правда, ЗаБог играет всеми богами и людьми. И теми, кто поклоняется ему, и теми, кто проклинает. И даже теми, кто и не догадывается о его существовании. Сколько не узнавай — твой удел от этого не изменится.

— Я слышал, он даёт великое могущество тем, кто ему служит, — Арад-Нинкилим смотрел внимательно, не отводя глаз, — Могущество плести заклинания, и их же сокрушать. Правда ли это?

— Интересно, как ты собираешься это узнать? Храмов у него нет, книг его служители тоже не пишут…

Вместо ответа Арад-Нинкилим сел, скрестив ноги, за столик. Двое караванщиков посмотрели на него мрачно, но посторонились, уступая место.

— Что такое, мальчик? — спросил старший. — Разве мы тебя приглашали?

— Вы так много знаете о ЗаБоге, — как ни в чём ни бывало, произнёс Арад-Нинкилим, — что мне стало ужасно интересно — откуда? Наши храмовые библиотеки ужасно неполны. Вы даже представить себе не можете, как мало удаётся из них узнать.

— Мы подчиняемся законам вашего города. Разве этого недостаточно?

— Я не подвергаю сомнению вашу честность. Я просто хотел обсудить… возможность небольшого торга. Может быть, у меня есть нечто, что может быть полезно вам. А у вас — нечто, полезное для меня.

Старший сделал знак глазами. Тот, что сидел по правую руку, наполнил чашку и протянул Арад-Нинкилиму.

— Ты говоришь о контрабанде? — спросил старший. — Запрещённые товары? Нас это не интересует. Мы соблюдаем законы.

— Я говорю о торге, а не контрабанде.

Старший посмотрел на него очень внимательно.

— Служишь Нинкилим? — произнёс он таким тоном, словно только сейчас заметил собранные в хвост волосы юноши.

— Именно так.

— С каких пор служители

Вместо ответа Арад-Нинкилим принял чашку и как ни в чём ни бывало опрокинул чай в рот… Чай был тёплый, почти горячий — но всё равно освежал.

— Хорошо, — произнёс старший, — Интересно. Говори.

Арад-Нинкилим протянул пустую чашку. Её снова наполнили. Он сделал глоток и заговорил.

— Я слышал, что в северных королевствах сейчас неспокойно. Короны под угрозой, солдаты предпочитают воевать друг с другом. Империя даже перебросила солдат из северных гарнизонов, потому что они нужнее в наших пустынях. Они считают, что угрозы с севера больше нет.

— Мы давно там не были на севере. Но раз империя смогла захватить уже целых два священных города — план имперских военачальника оказался верным. Такого не случалось, пожалуй, уже три столетия.

— И вот какой у меня вопрос, — продолжал Арад-Нинкилим, наклонив голову, словно собирался ещё глубже заглянуть в глаза караванщика, — Насколько тёмные силы в этом замешаны?

— В мире много зла. Тёмные силы замешены во всё. С одной стороны, или с другой.

— Но кто это делает? — продолжал Арад-Нинкилим. — Откуда столько тёмных колдунов, особенно не на королевской службе? Неужели так сильно возрос интерес к древним знаниям? Это просто человеческая глупость? Или ЗаБог решил теперь… играть жёстче?

Его чашка уже была пуста. Старший повторил знак и его подручный снова начал наполнять чашку.

Арад-Нинкилим продолжал смотреть. Его дыхание было спокойным. Намокшая от пота мантия прилипла к телу, очерчивая мышцы груди, и было заметно, что другой одежды под мантией у него нет.

Чашка с бирюзовой жидкостью дымилась. В полумраке казалось, что она светится.

Он протянул руку к чашке — а в следующее мгновение одним движением перехватил и врезал по столу рукой своего соседа справа.

Короткий стилет заскакал по столу, похожий не убегающего скорпиона.

17. Бастард Квендульф

— Что ты здесь делаешь… сын? — отец ещё не привык к неожиданному потомку.

Квендульф посмотрел на отца. Светлые, словно обклееные фольгой доспехи и шлем казались дорогими и грозными. Но даже сейчас, в неверном свете фонарей, было заметно, как непривычно уже немолодому помещику таскать на себе столько железа.

Юный бастард уже собирался ответить что-то почтительное. Но пригляделся лучше и заметил ещё кое-что.

Лицо отца оказалось неожиданно старым. Доспехи плохо, но отражали свет и Квендульф смог разглядеть, что лицо усыхает и покрывается морщинами, а из-под шлема выбилась седая прядь.

А ещё отец был на голову ниже своего побочного потомка. Это было заметно даже сейчас, когда он был в шлеме.

Непонятно, почему так вышло. Может, дело было в Квендульфе. Бастард был рослым парнем. А может, это годы согнули отца. Они никого не щадят — кроме выродков, вроде Короля-Узурпатора или пастыря Сибби.

Квендульф расправил плечи, посмотрел на отца снизу вверх и сказал.

— Это было из-за одной девушки. Я приехал её спасти. Но это мне не удалось

Голос прозвучал так гордо и звучно, что он сам удивился. Юный бастард перевёл взгляд на остальной отряд и увидел, что солдаты смотрят на него с восхищением. А рыжий, что стоял ближе всех, даже заулыбался и качнул головой.

Квендульф горько усмехнулся в ответ. Приехал, но не спас…

Отец шагнул навстречу, потрепал бастарда по плечу.

— Не против поговорить по дороге.

— Да. Так легче.

— Идём! Идём! — отец махнул рукой и зашагал прочь от ворот. Отряд двинулся следом, россыпным строем.

Квендульф шагал в голове отряда, рядом с отцом. Теперь бастард был похож на странно одетого оруженосца.

Город казался немыслимо огромным. Куда не посмотришь — всё те же одноэтажные домики. А улица, по которой они шли, казалась настолько длинной, что Квендульф чувствовал усталость заранее.

Не верилось, что один человек может владеть всем, что вокруг. И тем более не верилось, что несколько человек собравшись вместе, могут захватить все эти дома, огороды, колодцы, крепостные стены и пруды. Тут же столько людей, столько камня…

— Эта девушка… — отец замолк, подбирая нужные слова, — Она — с мятежниками?

— Наверное, да, — Квендульф чувствовал себя настолько усталым, что не мог даже даже повернуть голову.

— Почему она пришли? Чем они её заманили?

— До неё никому нет дела. А меня она не замечала. Она надеялась

Отец помолчал, потом сказал:

— Так бывает чаще, чем ты думаешь.

Интересно, о ком он думал, когда это говорил?

Царила странная тишина. Было слышно, как плещется речная вода.