— Я могу оставить особняк в покое, — сказал Рэмольд. — Но я не стану прятаться. Вы правы, отец. Наши действия здесь решат исход многомесячных боев. Пусть купцы и дворяне спрячутся. Мы правим ночью.

Он накинул на голову серый плащ и повернулся к потайной двери. Аргон смотрел ему вслед, его руки дрожали, но не от яда.

— Будь осторожен, — сказал Аргон.

— Я позову Сенке, — сказал Рэмольд. — Он присмотрит за тобой, пока Ромул не вернется с магом.

Он исчез. Аргон ударил кулаком по столу и выругался. Он думал о часах, потраченных на Рэмольда, о тренировках, преподавании и лекциях в попытке воспитать достойного наследника. "Напрасно", — подумал он. — "Потраченное время и семя впустую"

Он услышал щелчок замка, и дверь со скрипом отворилась. Аргон ожидал, что это маг или, возможно, его сын вернулся, чтобы сгладить свой внезапный уход, но вместо этого в комнату вошел невысокий мужчина с черной тканью, обернутой вокруг лица.

— Не убегай, — сказал с насмешкой незваный гость. Аргон схватил короткий меч и отразил первые два удара кинжала. Он попытался контратаковать, но перед глазами все плыло, а скорость была жалким остатком отточенных рефлексов. Резкий удар выбил меч из его руки. Аргон откинулся назад, используя стул, чтобы заставить своего преследователя споткнуться. Однако лучшее, что он мог сделать, — это прихрамывать, а когда каблук ударил его по колену, он упал. Гильдмастер развернулся, отказываясь умирать с кинжалом в спине.

— Кеннинг передает вам привет, — сказал мужчина, занеся кинжал для последнего смертельного удара.

Внезапно он дернулся вперед. Его глаза расширились. Кинжал выпал из его безвольной руки, когда несостоявшийся убийца упал. Позади него стоял Ромул с окровавленным коротким мечом в руке. Глаза Аргона расширились, когда его младший сын опустился на колени и протянул меч. Плоский край лежал на ладонях, кровь стекала по запястьям.

— Твой меч, — сказал Ромул.

— Как…почему ты вернулся? — спросил он.

— Мужчина прятался, — сказал мальчик все еще тихим голосом. Он ни капельки не расстроился. — Ждал, когда мы уйдем. Поэтому я ждал его, когда он войдет сюда.

Аргон чувствовал, как углы его губ подрагивают. Он взял меч у мальчика, который целыми днями читал под кроватью и прятался в шкафах. Мальчик, который никогда не бьет, когда его заставляют драться. Мальчик, который убил человека в возрасте десяти лет.

— Я знаю, что ты умен, — сказал Аргон. — Но разве можно понять смысл слов человека? Не из того, что он говорит, а из того, чего не говорит. Можешь, сын мой?

— Могу, — ответил Ромул.

— Хорошо, — сказал Аргон. — Подожди со мной. Рэмольд скоро вернется. Он предал нашу семью.

Через десять минут дверь тихонько отворилась.

— Отец? — спросил Рэмольд, едва шагнув внутрь. С ним был Сенке. Он выглядел немного старше Рэмольда, с подстриженной светлой бородкой и толстой булавой в руке. Они оба вздрогнули, увидев окровавленное тело, лежащее на полу с зияющей раной на спине. — Он ждал, пока ты уйдешь, — сказал Аргон, сидевший в кресле напротив входа.

— Куда? Кто ждал? — спросил его сын. Он указал на Ромула. — А почему он здесь? Он же должен был уйти.

Аргон покачал головой.

— Ты не понимаешь, слишком много, Рэмольд. Одной фатальной ошибки слишком много. Ты не воспринимал братика всерьёз, а он всё видел и слышал.

Потом глава семьи просто стал ждать, и надеяться на младшего наследника своего Паучей Гильдии.

Ромул шагнул к старшему брату. Его голубые глаза были безмятежны и спокойны, с милой невинной улыбкой ребёнка подошёл к брату. Одним плавным движением он выдернул из-за пояса кинжал Рэмольда, перевернул его и вонзил по рукоять в грудь брата. Сенке отступил назад, но благоразумно придержал язык. Мальчишка вытащил кинжал, развернулся и протянул его отцу. «Без какой либо совести, укора, он так просто убил своего старшего родного брата.» — подумал Аргон. Глаза отца маленького убийцы блеснули от счастья, когда он поднялся со своего места и положил руку на плечо Ромула.

— Ты Молодец, сын мой, — сказал он. — Мой наследник.

Мальчик только улыбнулся и поклонился, когда тело его брата истекло кровью на полу.

Прошло пять лет. 17:61 год. Бернард Готфрид расхаживал по коридорам, его босые ноги утопали в толстом ковре. Он отошел подальше от окон. Хотя он щедро заплатил за толстое стекло, но он не доверял ему все равно. Толстый камень с единственной стрелой-вот и все, что нужно, чтобы уложить его на ковер, истекающего кровью на синей ткани. Худой, жилистый, он жил в своем замке-особняке, охраняемом более чем сотней стражников. Только король был так хорошо защищен. Однако два дня назад он чуть не умер.

Охранник открыл дверь и вошел внутрь. Он носил кольчугу с темным поясом, обернутым вокруг талии, что означало его верность роду Готфридов. Зубы у него были кривые, и когда он говорил, вид их вызывал у Бернарда отвращение.

— Ваша дочь хочет вас видеть.

— Пусть войдет, — сказал Бернард, поправляя мантию и приглаживая волосы. Он всегда гордился своей внешностью, но в последнее время находил все меньше времени для прихорашивания и прихорашивания. Казалось, каждую ночь он просыпался от тревожных криков нарушителей. Утром еще один охранник будет лежать мертвым где-нибудь на земле. Охранник вышел, и в комнату вошла его дочь.

— Элисса, — сказал Бернард, подходя с распростертыми объятиями. — Вы рано вернулись. Мужчины в Кинамне были слишком скучными для тебя?

Она была маленькой леди, но ее стройное тело было гибким и сильным. Бернард никогда не видел, чтобы кто-то превзошел его Элиссу в ловкости, и он знал, что многих она может перепить. Он вспомнил, что ее мать была необузданной. Жаль, что она переспала с другим мужчиной. Нежные прикосновения Кэннинга всегда приносили женщинам приятные ощущения.

Элисса провела рукой по своим светлым волосам, подстриженным вокруг шеи и заплетенным в тугие косы. Ее пальцы откинули челку и заправили ее за ухо. Ее зеленые глаза весело блеснули.

— Очень, — сказала она хриплым голосом. — Их женщины прихорашиваются и болтают так, будто никогда не слышали о «петухе», и поэтому мужчины обязаны никогда не вытаскивать его, чтобы научить их кое-чему другому…

Она хихикнула, и легкий румянец появился на её лице. По правде говоря, она встречала много мужчин, жаждущих ее постели, но ему, её отцу не нужно было об этом знать. Она хотела, чтобы он чувствовал себя неловко, а не униженно.

— Неужели вы должны говорить на таком… таком… общем языке? — Спросил Бернард.

— Ты отправил меня жить к простым женщинам. Приемные родители и няни, чье богатство не могло купить привилегию очищать… грязь с моей задницы. — Она подмигнула отцу.

— Я сделал это ради твоей же безопасности, — сказал мужчина. Он поймал ее у окна и встал, у нее на пути. Когда он открыл рот, чтобы объяснить, она прижала палец к его губам и поцеловала в лоб.

Слуги доложили, что ужин готов. Бернард взял дочь за руку и повел через особняк в роскошную столовую. Вдоль стен выстроились рыцарские доспехи с копьями, украшенными шелковыми флагами королей, знати и древних членов семьи. У гигантского стола стояло более сотни стульев, обтянутых пурпурной тканью. Наверху стояли двенадцать роз в украшенных рубинами вазах.

Двадцать слуг стояли наготове, хотя только два последних представителей рода Готфрида хотели поесть первыми. Бернард сел во главе стола, Элисса — слева от него.

— Не беспокойся о еде, — сказал старик. — Я все попробовал.

— Это ты беспокоишься, а не я, — резко и претензией сказала Элисса.

Её отец подумал, что она бы попридержала язык за зубами, если бы знала, что за последние три года погибло четыре дегустатора, в том числе один всего два дня назад.

Первым блюдом были тушеные грибы с подливкой. Слуги сновали туда-сюда, всегда суетясь и спеша. Молодая леди закрыла глаза и вздохнула, откусывая один из грибов.