Он внимательно разглядывает мое лицо, я слышу, как ускоряется его сердцебиение. За нас обоих. Ещё, я боюсь тебя. Но я в этом никогда не признаюсь.

– Тебе придется научиться доверять другим, – Матвей выпрямляется, он хочет добавить что-то еще, его губы слегка приоткрываются, но он молчит.

– Моя долгая жизнь научила меня полагаться только на себя и своих близких, – хотя, теперь я не уверена в этом так, как была до предательства бабы Фисы. Матвей насмешливо приподнимает брови, он не знает, кто я на самом деле, интересно, если бы я рассказала ему правду. Не только о существовании фэльсара, в которого, он, кстати, так и не поверил. Или поверил? – А ты? – интересуюсь я.

– Что я? – его улыбка согревает мое холодное сердце. Матвей запускает пальцы в волосы, убирая челку назад. Такой расслабленный. Такой живой. Я успокаиваюсь.

– Кому доверяешь ты? – я смотрю на его запястье, интересно, что заставило Матвея нанести их? Неупокоенные души? Такие же, как я? Или было что-то еще? – Наверное, это тяжело…

– Нет, – он как-то сразу сникает, – Это не твое дело, – теперь Матвей говорит со мной так же, как со своей мамой. Сухо. Грубо. Односложно.

Мне запрещается заглядывать в эту сторону его жизни.

– Я на работу, – бросает он и быстро выходит из кухни, наверное, я перегнула палку.

Никто не любит, когда лезут не в свое дело. Мы ведь ничего друг о друге не знаем. Выхожу в коридор, Матвей складывает в пакет фартук с оранжевой надписью и срывает с крючка кепку, надевает ее на голову.

– Извини, – тихо произношу я, облокачиваясь о косяк двери, – Ты прав. Это не мое дело, – Матвей туго зашнуровывает кеды, и я слышу только этот звук, повисающий между нами, – Матвей? – тихо зову его по имени.

– Я не завожу друзей, потому что они мне не нужны,– отрывисто говорит он, – Жди меня здесь, – Матвей бросает взгляд в сторону закрытой комнаты и понижает голос до шепота, – Всего один день, – предупреждает он, – И ты уйдешь, – он дожидается моего кивка и уходит прочь.

Впервые в жизни мне становится так страшно.

Варя

– Этот парень тебе нравится? – обращается ко мне Артур, как только я появляюсь в комнате. Этот вопрос звучит как утверждение, отвечать, я как понимаю, не обязательно. Он деловито восседает в большом кресле, как молодой царевич на своем троне.

Если бы не его слова, я бы рассмеялась. Сложив свои маленькие лапки на груди, Артур с осуждением смотрит на меня. Почти как отец. Это воспоминание стирает улыбку с моего лица. По блеску желтых глаз становится ясно, что он слышал весь наш разговор.

Я не выдерживаю и отворачиваюсь от него.

– Кто? – притворно интересуюсь я, разглядывая узор на куске сохранившихся обоев, – Матвей? – мне даже как-то удается воспроизвести в своем голосе презрение.

– Не делай вид, что не понимаешь.

– С чего ты это взял? – мою спину прожигает настойчивый взгляд и мне приходиться обернуться. Он такой маленький, особенно в этом кресле. Но такой важный.

Я скрываю смех за покашливанием.

– Я знаю его всего несколько часов, – или дней, я уже запуталась во времени, наверное, это еще один минус моего теперешнего состояния.

– Ты можешь обмануть кого угодно, но только не своего фэльсара, Варя – он спрыгивает на пол и ковыляет ко мне, его хвост качается из стороны в сторону.

Он что, злится на меня?!

– Матвей тебе не подходит, – назидательным тоном продолжает он, – Я понимаю, что из-за этих обстоятельств, – он всплескивает лапками, – Ты можешь думать по-другому, НО, – восклицает он, останавливаясь напротив меня, – Он человек, Варвара и рано или поздно, Матвей умрет, – безжалостно заканчивает Артур, я вздрагиваю, словно он вбивает последний гвоздь в крышку моего гроба.

Веселье окончательно выветривается из моей головы.

– Разве я в том состоянии, чтобы влюбляться? – я нахожу утешение в злости, переступаю через Артура и присаживаюсь на кровать, – Ты правильно заметил, без него нам не обойтись, – фыркаю я, разглаживая складки на своем платье, это помогает скрыть дрожь в моих пальцах.

– Как только Матвей все объяснит моим родным, я выполню свое обещание, и все станет как прежде, – мой разум до сих пор цепляется за обыденные вещи. Это так странно. Ведь я больше не могу делать то, что привыкла делать уже больше двухсот лет. Но очень хочу вернуть себе свою жизнь.

– Я очень надеюсь, что так и будет, – фэльсар запрыгивает на постель и заглядывает мне в лицо. Его глаза теплеют, не знаю, как бы выдержала все это без него, – Ты на меня не обижаешься? – он взмахивает своими длинными ресницами, – Правда? – я киваю, готовясь произнести речь, которую Артур хочет услышать.

– Правда, – выдыхаю я устало, – Но на будущее, – я смотрю куда-то мимо него, – Не лезь в мою личную жизнь, ладно? – я скрашиваю свои грубые слова притворной улыбкой.

– Какой вздор, – Артур трясет головой, не соглашаясь со мной, – Ты знала, что он принимает Прозак? – он вертит в лапах пустой пластмассовый пузырек.

– Где ты его взял?! – накидываюсь я на него.

– Это антидепрессант, – Артур делает многозначительную паузу, пропустив мой вопрос мимо ушей, – Вдруг, он псих? – фэльсар бросает его в мусорную корзину.

– Миллионы людей его принимают, – ровным голосом говорю я, вспоминая шрамы на запястьях Матвея, – Или ты считаешь, у кого депрессии, и навязчивые состояния, безумцы?

– Люди не долговечны, Варь, – я не знаю, какого он ждет от меня ответа, вновь возвращаясь к этой теме, – У них тонкая душевная организация. А я буду рядом всегда, – повышает голос Артур.

Он что, меня ревнует?

Разбираться в этом мне не хочется. Только не сегодня.

Я то и дело бросаю взгляд в сторону часов, ощущая себя жителем Помпеи, отсчитывающий последние минуты перед тем, как вулканический пепел навсегда сотрет его с лица земли. Оставит только на страницах истории. Как напоминание.

Останусь ли я в воспоминаниях родных? Или время заберет и это.

– Слышишь меня?

– Да, – отвечаю я, выдержав паузу, мы нужны друг другу, как плечо, на которое можно опереться. Пусть и такое маленькое. – Я очень рада, что ты со мной, – в моем остановившемся сердце разливается нежность, это похоже на трепетание крыльев бабочки, едва уловимый толчок жизни. Но он быстро исчезает.

Я протягиваю руку и пытаюсь погладить Артура, как тогда. В машине. Но сейчас мои пальцы теряют плотность и проходят сквозь него. Я резко одергиваю руку.

Фэльсар с сочувствием смотрит на меня.

– М-да, – это единственное слово, которое он может произнести, – Неловко как-то вышло, да? – продолжает Артур, спрыгивая с постели, в этот момент я теряю последнюю надежду вернуться в мир живых.

Матвей ясно дал мне понять. На меня он выделит только один день. У меня в запасе, всего двенадцать часов. И семьсот двадцать минут. Я не уверена, что этого хватит.

– Я всегда выигрываю, – как заклинание проговариваю я едва слышно, – Если даже шансы не на моей стороне, – Артур только кивает, наверное, ему не нравится, что я так завишу от Матвея. От его присутствия рядом со мной.

Не говоря ни слова, Артур распрямляет крылья и отлетает к столу. Солнечные лучи лижут деревянную поверхность, нагревая ее теплом. Я слежу, как фэльсар сворачивается в кольцо и прикрывает голову крылом. Через минуту раздается его тихий храп.

Ну, хотя бы кто-то может спать.

Я вскакиваю на ноги, мысли не дают мне расслабиться, я не уверена, что встреча с отцом пройдет так гладко, как я себе представляю. Станет ли он вообще слушать человека? Как отреагирует Мишка? А Наташа…

Вздохнув, я прохожу в соседнюю комнату, мама Матвея все еще дома. Я замечаю ее сразу же, как только преодолеваю толщину стены в сто двадцать миллиметров.

Она сидит на диване, вокруг нее разбросана косметика. Тюбик с тушью от Вивьен Сабо, палетка недорогих теней и черный карандаш, которым она подводит глаза. Зеркало женщина держит в руке.

Сейчас она переоделась в простой трикотажный костюм, волосы заплетены в толстую косу. Я огибаю небольшой журнальный столик и сажусь на пол по-турецки. Да, у меня это, получается, сделать даже в туфлях. Тихо работает телевизор.