– Мне пришлось предупредить других, – отвечает отец, устало откидываясь в кресло, я вдруг замечаю, что его кожа сероватого оттенка. Мне становится стыдно, что отчасти, в этом была моя вина, – Каждый из семьи отправил своих фэльсаров проверить, так ли это, – я вздрагиваю.

Если папа призвал его, значит, повод волноваться всё-таки был. И еще какой.

– Твой еще не появился? – как бы, между прочим, спрашивает меня отец, я качаю головой, и он раздраженно взъерошивает свои волосы.

Неужели из-за этого отец так сердится?

У каждого старейшины есть фэльсар, я никогда его не видела, но слышала предостаточно. Треугольная голова с заостренными ушами, кожа напоминающая чешую и переливающаяся на свету разными цветами. Большие раскосые желтые глаза с продолговатым зеленым зрачком в центре.

– Я просто хотел, чтобы ты была осторожнее, – взгляд отца теплеет, когда он видит выражение моего лица, – И мне нужно кое-что тебе рассказать… – он замолкает, словно не решается продолжить, я смотрю на него, ожидая продолжение, но отец почему-то отводит взгляд, – Это подождет до завтра.

– Ладно, – бурчу я, хватая сумку, – Пока, па, – я машу ему рукой и выхожу на улицу, стараясь не думать о его словах.

Солнце поднялось достаточно высоко, теперь я точно опоздаю. Я быстро, насколько позволяли мне каблуки, пересекаю выложенную камнями дорожку и открываю дверцу своего джипа, припаркованного у кованных ворот. Кинув сумку на пассажирское сидение, я завожу мотор и несусь вперед, едва не врезавшись в бордюр.

Я была не самым аккуратным водителем, мягко скажем, но моя реакция была на высоте. В основном, в университет мы ездили все вместе, и за рулем был Мишка. Рассудительный и спокойный, он полз по дороге, как улитка в обеденный час.

Притормозив на светофоре, я нахожу в бардачке солнцезащитные очки и надеваю их на нос. В этот момент, рядом со мной притормаживает «Мерседес». Из салона несется громкая музыка. Я поворачиваю голову влево и замечаю за рулем молодого парня лет двадцати, явно богатенький студентик.

Что ж, игра начинается.

Я опускаю окно, словно для того, чтобы впустить свежий воздух, но на самом деле, я преследую совсем другую цель. Слегка махнув головой, я позволяю солнцу заиграть пламенем в моих волосах.

– Привет, красавица, далеко собралась? – обращается ко мне мажор, с восхищением глядя на меня. Как же я люблю такие минуты. Особенно после разговора с отцом, мне нужна была разрядка.

Парень был привлекательным, не настолько, чтобы я заметила его на улице, среди множества других, но, по крайней мере, не вызывает у меня отвращения.

– Разве сейчас это важно? – томно отвечаю я, убирая очки на волосы, вместо ободка. Парень раскрывает рот от удивления, я знаю, мои глаза способны вести за собой толпы, – Догони меня и я стану твоим трофеем, – с придыханием, произношу я и нажимаю на газ.

Машина с ревом летит по ровной дороге, разделительная полоса линией скользит по асфальтированному полотну. В зеркале, я наблюдаю за черным «Мерседесом», пытающимся меня нагнать.

Зря стараешься, злорадно раздумываю я, обходя тойоту слева, меня так легко не поймать.

Через несколько минут, я теряю его из виду и с разочарованием вздыхаю.

Парковка перед университетом почти вся занята, но я умудряюсь как-то впихать свой джип между двумя дорогими автомобилями и даже выхожу, не задев блестящую поверхность машины. Поднявшись на крыльцо, я толкаю дверь и оказываюсь в прохладном холле. Перед турникетом сидит немолодой лысый охранник, он с восхищением косится на меня.

Я не обращаю на него внимания, нахожу пропуск и прикладываю его к мигающему дисплею. Без лишних слов, я гордо прохожу дальше и направляюсь сразу же к расписанию, вспоминая, что опять забыла свою папку.

«История зарубежного искусства и культуры», не самый мой любимый предмет, я знаю гораздо больше, чем хотела бы и могла рассказать обо всем лучше любого преподавателя.

Почти, исправляюсь я, но все равно, это были самые скучные часы, я просто ненавижу эти лекции. Я поднимаюсь на второй этаж по широкой лестнице и вхожу в аудиторию, все студенты разом оборачиваются на звук.

– Эффектное появление, Варвара Волконская, впрочем, как всегда,– недовольно гаркает преподаватель, кое-где раздается тихий смех, я продолжаю обворожительно улыбаться,– Проходите на свое место, – Вадим Валерьевич теряет ко мне интерес и продолжает прерванную лекцию.

Только импотент может быть таким равнодушным к моей красоте. Хотя, что я хочу от семидесятилетнего старика, едва-едва, способного различить буквы в своей тетради.

Я медленно продвигаюсь между студентами, пока не обнаруживаю незанятое место, протиснувшись между незнакомым парнем и девчонкой с брекетами на зубах. Я присаживаюсь на стул, задевая локтем тетрадь парня.

– Осторожнее нельзя, – недовольно произносит он, успевая подхватить тетрадку. У него черные взлохмаченные волосы, серые глаза, чересчур светлая кожа, как на мой вкус, да и одет он слишком просто,– Ты здесь не одна, – он не сводит с меня своего пристального взгляда.

– Я сама знаю, что могу делать, а что нет.

– Вести себя как грубиянка? – ядовито спрашивает хам.

– Даже если так, тебе то что?

– Ничего, – вздохнув, отвечает он, – Скверный характер, дурные манеры… Надеюсь, это все твои недостатки, иначе, у тебя проблемы, дорогуша.

– Ты кем себя возомнил вообще?! – я хватаю парня за запястье и не позволяю ему отвернуться от меня, – Здесь общественное место, если ты не заметил, – он приподнимает левую бровь.

С ним явно что-то не так. Может быть, он даже гей.

Присмотревшись внимательнее, я понимаю, в чем тут дело.

Расширенные зрачки. Бледная кожа. Этот странный тип под кайфом. Студенты часто балуются марихуаной, но таких, как он, я вижу впервые.

– Хотя ладно, забудь, ты не в том состоянии, чтобы отвечать за свои поступки, – заключаю я, брезгливо опуская руку парня. Выражение его лица становится таким, что я жалею о том, что в моих руках нет лопаты.

– Ты не так умна, чтобы раздавать советы, – парирует он и встает на ноги. Я тупо пялюсь на него, – В следующий раз, используй глаза по назначению, – язвительно добавляет наглец. Сузив глаза, я слежу, как он садится на другое свободное место.

Если бы я только могла, то, уничтожила бы его одним взглядом, превратив в груду пепла. Его друзьям бы пришлось собирать остатки в мешочек, чтобы потом похоронить должным образом и поставить памятник с его инициалами. Они бы ходили к нему на могилку, орошая ее слезами.

К черту этого парня, я сильнее давлю на ручку, вынуждая чернилам вытекать сильнее. К черту Безликого, рыщущего по округе! К черту фэльсаров! К черту их всех!

Меня просто переполняет злость и вдруг, совсем неожиданно, моя тетрадь вспыхивает ярко-синим пламенем. Я резко вскакиваю на ноги, отшатываясь от холодного огня.

– Пожар! – орет кто-то, и вся аудитория рвется к выходу, какая-то девчонка пихает меня, но я хватаюсь за соседнюю парту и удерживаюсь на ногах. Обезумевшая толпа пробирается к двери, хотя огонь уже потух, остается только черный след на полу и дым, поднимающийся к потолку и вытекающий в открытые окна.

– Сохраняйте спокойствие, – пытается урезонить студентов преподаватель, – Ради Бога, – но все без толку, я это знаю. Люди не способны воспринимать угрозу и бороться с ней, по крайней мере, те, которые могли, уже почуют под землей, а те, кто остался, настолько трусливы, что напоминают мне стадо овец, оставшихся без пастуха.

Современное общество вызывает во мне только сожаление. Наш двор ведет себя иначе, мы всегда приходим на помощь другим семьям. Всегда.

Очнувшись, я оглядываюсь, аудитория была совершенно пуста, только запах десятков тел витает в помещении, перебивая запах гари. Аромат страха и адреналина, поморщившись, я поднимаю с пола свою сумку. Через секунду пищит мой мобильник, я извлекаю на свет дорогой смартфон.

– Да, Ната, слушаю тебя, – говорю я, двигаясь к двери, мои шаги гулко отскакивают от деревянного пола.