— Действовать по ситуации, — пожала я плечами, сделав маленький глоток колы и поморщившись от неожиданной прохлады, мгновенно разлившейся по телу. — Подождем, пока он решит заговорить с кем-то из нас, а потом что-нибудь придумаем. Он ведь не станет нападать сегодня же, так?

Я оглядела их отчаявшимся взглядом, в надежде услышать, что я права и мне не о чем переживать этим вечером.

— Мы все верим, что он на это не решится, — произнес Кевин, стараясь (и довольно успешно) говорить как можно мягче, утешающе, несмотря на то что сам был напряжен и готовился атаковать Элмера в любой момент.

Прошло еще пять минут пристального, но безрезультатного разглядывания толпы и сухих, немногословных обсуждений, прежде чем группа девчонок, встретившихся Кевину у входа, не увлекла его вглубь многолюдной гостиной. Тот, хоть и пытался, но противостоять не смог и ушел с ними, бросив напоследок взгляд, говорящий, что он скоро вернется, а пока нужно быть начеку. Не выдержав беспокойного сидения на одном месте, Хилари тоже поднялась с дивана и побежала танцевать, потащив меня с собой.

— Я тебя тут одну не оставлю, — твердо сказала она. — Поэтому ты сейчас же встанешь и потанцуешь со мной.

— Боже, Хилари, ты серьезно? — жалобно протянула я, с трудом отрываясь от своего уютного места. — Где-то здесь ходит Элмер, который готовиться окончательно испортить мне настроение. Какие тут могут быть танцы?

— Обычные танцы, — настойчиво упрашивала она. — Брось, не сидеть же весь вечер в углу. Мы, в конце концов, на вечеринке. Ну же, это наша любимая песня! Неужели и она не сможет хоть немного поднять тебе настроение?

В итоге я все равно оказалась среди полупьяной толпы, в которой каждый старался перекрикивать всех остальных. Гостиная хоть и была достаточно просторной при обычных обстоятельствах, но такого количества людей не вмещала даже она, и найти такое место, где тебя бы никто не трогал, было просто невозможно. Люди жались друг к другу, постоянно задевали стоящих рядом, а некоторые персоны, выпившие слишком много, несмотря на то что вечеринка продолжалась не так долго, с трудом передвигались и наваливались на попадавшихся на их пути людей всем телом. Было очень тесно, и мне даже казалось, что я начинаю забываться.

Поддавшись на уговоры подруги и потанцевав немного с ней, я, однако, уже скоро незаметно проскользнула еще глубже в толпу и стремительными шагами направилась к ванной. Обрадовавшись, что тут никого нет, я закрылась и склонилась над раковиной. Дверь не защищала от громкой музыки, но здесь она звучала гораздо тише, да и не было той толпы, давящей со всех сторон. Можно было на минуту закрыть глаза и насладиться одиночеством, особенно ценным после нахождения среди нескольких десятков, а то и сотни-двух человек. Брызнув в лицо холодной водой, я посмотрела на себя, бледную, уставшую, в зеркало и, понимая, что долго находиться здесь не смогу, раскрыла дверь.

Едва я оказалась за порогом ванной комнаты, в хорошо освещенном узком коридоре, я вдруг вздрогнула, наткнувшись взглядом на человеческую фигуру справа от меня. Снова перед глазами замелькали два светло-зеленых холодных огня, снова на пухлых розовых губах заиграла злая усмешка, но мне и не нужно было даже смотреть на них, чтобы осознать, кто сейчас передо мною. Я знала это, едва заметила неподалеку силуэт, потому что не было в этом доме ни одного другого силуэта, которого я знала наизусть, несмотря на то что видела лишь пару раз, и ожидала со страхом в груди и трепетом в теле.

— Как здорово, что мы все же нашли время поговорить наедине, не правда ли? — произнес Элмер, с особым удовольствием проговаривая каждое слово, отчего меня даже затошнило.

— Что тебе нужно? — прямо спросила я, скрестив руки на груди.

— О, ты знаешь, что мне нужно. И ты знаешь, *кто* мне нужен.

— Да, ты прав, я знаю, — ответила я, не побоявшись даже заглянуть в его смертельно бездонные глаза и держась максимально уверенно. — Только ты ничего этого не получишь, гарантирую тебе.

— Я бы не был так уверен, милая, — усмехнулся Элмер, сделав шаг ближе. — Я всегда получаю то, чего хочу.

— Значит, я буду исключением.

— А я очень в этом сомневаюсь.

Он сделал еще один шаг, и теперь нас разделяло от силы десять сантиметров. Мое сердце с каждым его движением прыгало из стороны в стороны, калеча своими резкими ударами грудную клетку. Становилось тяжело дышать: я боялась сделать лишний вдох и выдох, когда он стоял здесь, совсем рядом, и ни на секунду не отводил взгляда. Отвести глаз не могла и я. Мне все казалось, что если я опущу голову или случайно моргну, то Элмер обязательно воспользуется этим, и я не замечу, как окажусь в его руках.

— К счастью для тебя, — говорил он тем же приторным до тошноты голосом, — я предпочитаю мирные переговоры насилию. И я даю тебе шанс решить наш вопрос мирно, с твоего добровольного согласия, без применения силы.

— Что ты от меня хочешь? — повторила я свой вопрос, процеживая каждое слово сквозь зубы.

— Мы оба знаем, что в тебе есть нечто, способное наделить кого бы то ни было безграничной силой. И я хочу предложить тебе добровольно отдать мне эту силу. Взамен я обещаю, что не трону ни твою семью, ни твоих друзей.

— Во-первых, у меня нет никаких оснований доверять тебе. А во-вторых — иди нахуй, Элмер. Не слишком ли ты много о себе думаешь, если считаешь, что я тут же соглашусь умереть ради какого-то самовлюбленного мудака?

— Ты все равно умрешь. Не важно, придешь ли ты сама или тебя приведут ко мне против твоей воли — я все равно заполучу то, что мне нужно. Но, если ты сэкономишь всеобщие нервы и силы, твои близкие проживут свои жалкие жизни в безопасности. И я бы на твоем месте серьезно подумал, ведь ты же не хочешь, чтобы кто-то пострадал, правда?

— Ты можешь угрожать сколько угодно, говорить что только захочется, но я не стану верить ни единому твоему слову и не поведусь на эти манипуляции.

— А это ты зря, — хитро прищурился Элмер, растянув губы в жуткой, ледянящей душу улыбке. — Считаешь, что у меня не хватит сил довести дело дальше пустых манипуляций?

— А что если так? — спросила я, подняв голову и презрительно сузив глаза.

— Тогда ты глупая, очень глупая девчонка, — насмешливо ответил он, а, когда увидел мои старания испепелить его взглядом, вовсе запрокинул голову и залился смехом, таким зловещим и пугающим, что у меня даже мурашки по коже пошли.

Успокоившись, он вновь посмотрел на меня со всей серьезностью и холодностью, на которую только был способен. От ядовитой насмешливости, еще несколько секунд назад раздражавшей меня до готовности врезать ему промеж этих жутких зеленых глаз, не осталось и следа.

— Что ж, тогда посмотрим, — произнес он, многозначительно вскинув брови. — Еще увидимся, Андреа.

С этими словами он проскользнул мимо меня, практически задевая своим телом мое, но все же не касаясь его. Когда он свернул в гостиную и скрылся в орущей толпе, я еще минуту стояла на одном месте, словно приросла к нему за это время. Щеки пылали, сердце, отбивая чечетку по всей грудной клетке, рвалось на свободу, а беспорядочно крутящиеся в голове мысли в итоге сбились в один огромный невнятный ком. Немного придя в себя, я решила, что единственным абсолютно верным действием, на которое я сейчас способна, будет рассказать о случившемся Кевину и Хилари. Едва эта мысль посетила меня, я резко сорвалась с места и побежала в гостиную.

Отыскать знакомое лицо среди сотни незнакомых оказалось не так-то просто. Я пробиралась через толпу, в панике оглядывая стоящих рядом людей, но никто из тех, кто был так нужен мне сейчас, упорно не попадался мне на глаза. Бегая по гостиной, вторгаясь в личное пространство посторонних, я с каждой секундой теряла самообладание, разрываясь изнутри от желания выплеснуть все, что накопилось, наружу, и, так и не обнаружив никого, кому можно было высказаться, решила, что если я сейчас не увижу кого-нибудь знакомого, то тут же выбегу на улицу и даже вернусь домой.