К концу своей речи, я уже захлебывалась в слезах, но продолжала безуспешно пытаться прекратить плакать и вернуть себе сухие глаза, спокойное выражение лица, трезвый рассудок. Мама внимательно вслушивалась в каждое мое слово и смотрела на меня не то с удивлением, не то с испугом в глазах.

— Поверить не могу, что ты ничего мне не сказала, — произнесла она.

— А ты бы рассказала, если бы знала, что большинство в лучшем случае не обратят внимание, а в худшем — отправят в психбольницу?

— Но я не большинство.

— Черт, да, я знаю.

Я ринулась к маме и, спрятав лицо на ее груди, громко заплакала. Мама только крепко обняла меня и, прижав к себе, нежными руками стала поглаживать по спине, то и дело прикасаясь губами к моей макушке. Ничто в жизни не успокаивало меня так быстро и так легко, как теплые прикосновения мамы. Они, словно по волшебству, развеевали все тревоги, и я, оказавшись в объятиях родных, любимых рук, вновь ощущала себя маленькой девочкой, счастливой, беззаботной, защищенной от всех опасностей в мире.

Прильнув к маминой груди, я слышала ее сердцебиение, такое быстрое и взволнованное, словно сердце под ее кожей пыталось пробить себе путь наружу. Это выдавало ее истинные чувства. Каким бы спокойным не казалось ее лицо, внутри она разрывалась от переживаний, нервничала. Несколько раз она делала глубокий вдох, открывала рот, собираясь что-то сказать, но неизменно вздыхала и не решалась ничего произнести.

— Если уж мы сегодня делимся страшными секретами, — наконец сказала она, но как-то неуверенно, тяжело, даже грустно, — могу я раскрыть свой?

— Давай, — согласилась я. — Он ведь все равно уже не будет страшнее моего, да?

Мама сглотнула и пожала плечами, отчего я невольно напряглась. Казалось, еще никогда она так не нервничала, и я, привыкшая к тому, что она всегда расслабленная, подозревала в этом что-то неладное, что-то действительно серьезное и трудное.

— Понимаешь, — произнесла она, сжимая мою руку, — я не совсем твоя мама.

— Что… что ты имеешь в виду?

— Андреа, я была рядом с первого дня твоей жизни, я вырастила тебя, и я буду любить тебя всем сердцем до своего последнего вздоха, но я никогда не была твоей настоящей матерью. У тебя есть еще одна семья, детка. Та, в которой ты была рождена на самом деле.

20 сентября 2001 г.

— Ты точно уверен, что хочешь этого?

— Только если ты уверена.

Ночь уже давно накрыла город своим удивительным лунно-звездным покрывалом, опустевшие улицы освещались одинокими фонарями, и, казалось, только эти двоим было не до сна. Они шли узкими аллеями, огибая здания магазинов, заведений и жилых домов, не спеша приближались к заветному дому. Сентябрьская прохлада легким ветерком мягко ложилась на Их плечи, постепенно окутывая все тело. Вечер выдался на удивление холодным для конца сентября, и Она уже в миллионный раз пожалела о том, что надела платье вместо куда более согревающих джинсов и свитера. Путь не был длинным, и сейчас Они находились уже в паре шагов от места назначения, но ускорить шаг ни Он, ни Она не решались. Даже наоборот, Они шли очень медленно, будто каждый малейший шажок дается Им с большим трудом.

— И все же я не знаю, — произнесла Она, кутаясь в теплую куртку. — Ты уверен, что ей можно доверять?

— Повел бы я тебя к ней, если бы хоть немного ей не доверял? — отвечал Он. — Я знаю Софи вот уже десять лет. Она всегда меня выручала, и у меня нет ни одной причины подозревать, что она желает мне зла.

— Ох, да? Что ж, ладно. Значит, все нормально.

Нежно схватив за локоть, Он остановил ее перед самым входом, и Она, потупив взгляд, замерла на месте.

— Эй, ну ты чего? — ласково протянул Он, положив руки ей на плечи. — Все будет хорошо. Я гарантирую.

— Да, я знаю, — тихо сказала Она, поднимая глаза. — Все будет хорошо.

Он любовался Ее лицом, чем-то обеспокоенным, взволнованным, даже погрустневшим, и заботливо очищал Ее бледный лоб, сияющий от купающихся в нем лучах фонаря, от мягких каштановых прядей. Ее темно-карие глаза то смущенно опускались вниз, то взмывали вверх, останавливаясь на Его лице, и тогда они, отражая ночные огни, сияли прекраснее любой звезды.

— Знаешь, у тебя ведь есть право передумать, — произнес Он, поймав ее сомневающийся взгляд. — Мы в любой момент можем отказаться, развернуться и уйти. Только скажи.

— Нет-нет, я не передумала, — замотала Она головой. — Я правда хочу этого. Я мечтала об этом с того дня, когда ты сказал, что это возможно. Просто это немного рискованно что ли. В смысле, мы не знаем наверняка, сработает ли это, какие могут быть последствия. Может, это вообще небезопасно? Никто ведь не пробовал до нас.

— Ну, кому-то нужно быть первым, — пожал Он плечами. — Не волнуйся, все пройдет замечательно, вот увидишь. Софи не станет давать нам то, что может навредить. Она не из тех злых ведьм, которые готовы преподносить отравленные яблоки каждому, кто им хоть немного неугоден.

— Я надеюсь на это, — пробормотала Она.

Он только улыбнулся, приобнял Ее и поцеловал в макушку.

— Ну так мы заходим? — спросил Он.

— Да, — решительно ответила Она и выпрямилась, постаравшись откинуть все мучавшие ее сомнения. — Я готова.

Сделав глубокий вдох, Он постучался в дверь. Не успели Они и переглянуться, как она раскрылась, и на пороге появилась высокая статная женщина лет сорока с черными волосами, покоящимися на плече и спускающимися шелковистым водопадом до груди.

— Я уже думала, вы будете шептаться здесь целую вечность, — загадочно улыбнулась она.

— Подслушивать не хорошо, Софи, — произнес Он, немного смутившись, но стараясь не подавать виду.

— Зато интересно, — подметила она, отходя в сторону. — Проходите.

Он решительным шагом пересек порог и оказался внутри, а Она двигалась медленно, осторожно осматриваясь, будто ожидая какого-то подвоха. Заметив это, Софи усмехнулась.

— Ожидала увидеть мрачное логово с черепами на каждом углу и бурлящим котлом посреди гостиной?

— Ну, обычно это и представляют люди, когда им говорят, что они идут в гости к ведьме, — ответила Она, слегка покраснев.

— О, я-то знаю, — засмеялась женщина. — Ох уж эти древние стереотипы! Современным ведьмам все труднее им соответствовать.

Пока Софи закрывала дверь, Он расположился на просторном кожаном диване, и Она, желая постоянно держаться ближе к Нему, присела рядом. Он, видя волнение на лице своей любимой, утешительно взял Ее за руку. Этот жест всегда помогал Ей почувствовать себя лучше, обрести ощущение спокойствия, защищенности от всего на свете.

— Значит, это и есть та прекрасная девушка, о которой ты мне все уши прожужжал? — спросила женщина, окидывая Ее взглядом с головы до ног. — Рада наконец-то с тобой познакомиться. Я Софи.

— Валери, — робко произнесла Она.

— Ты и вправду милашка, Валери, — улыбнулась Софи и повернулась к Нему. — Так, значит, вы пришли за эликсиром?

— Да, — утвердительно кивнул Он.

— Отлично, вот.

Женщина подошла к столу и, схватив маленький пузырек с прозрачной жидкостью, вложила эликсир Ему в руки. Он обхватил его двумя пальцами и стал вертеть его перед глазами, разглядывая содержимое склянки. Она придвинулась чуть ближе и также не сводила глаз с поблескивающей на свету жидкости.

— Это и есть тот самый эликсир? — тихо, почти шепотом спросила она, продолжая зачарованно изучать стеклянный пузырек.

— Да, — подтвердила Софи. — Внешне не отличим от простой воды, но свойства у этой "водички" куда более необычные. Вампир, выпивший ее, на двенадцать часов практически полностью возвращается к своему состоянию до обращения. Он обретает все человеческие функции, в том числе и репродуктивную, не теряя при этом тех способностей, которые были ему даны как вампиру. То есть, по сути, выпив это, ты на какое-то время станешь получеловеком-полувампиром и сможешь в полной мере пользоваться возможностями обоих. Конечно, мне не на ком было тестировать эликсир, но в теории все должно выйти именно так. Однако я очень много времени провела, создавая содержимое этой скляночки, вложила в нее буквально все, так что, я уверена, она должна сработать.