— Спасибо, Андреа, — вяло улыбнувшись, тихо произнес Кевин и оглянулся. — Но, думаю, сейчас тебе лучше пойти домой. Люди вот-вот начнут выходить на улицу, и, я уверен, им не очень понравится, если здесь по-прежнему будут лежать эти двое.

Он кивнул в сторону мертвых парней, лежавших неподалеку, и я сделала пару шагов в сторону, чтобы случайно не зацепить их. От одного только вида этих больших посеревших тел меня передернуло.

— Да, я, наверное, пойду, — пробормотала я, переводя взгляд обратно на Кевина. — Но… могу я кое-что спросить?

— Конечно, — ответил он.

— Ты знаешь, о ком говорила Бекка? Кто такой Элмер?

— Она говорила о нем, но, поверь, я знаю не больше, чем ты. Бекка говорила лишь, что он ее давний знакомый и она обязана ему жизнью за все, что он для нее сделал.

— И он вампир?

— Думаю, если бы он был человеком, Бекка бы не стала запугивать тебя им.

— Да, я тоже так подумала, — промямлила я, неловко опустив глаза. — Что ж, ладно, я… Тебе тут не нужна помощь?

— Уверен, я справлюсь один.

— Хорошо. Значит, я, наверное, пойду. До встречи.

Я неуверенно развернулась и маленькими шагами пошла в сторону своего дома.

— Мы еще сможем поговорить сегодня? — спросил Кевин, когда я почти свернула за угол.

— Было бы неплохо, — ответила я.

— Ты не будешь возражать, если я зайду к тебе позже? Или нам лучше встретиться в другом месте?

— Нет, у меня — отлично.

— Хорошо, — произнес Кевин, и я ушла.

Не в настроении продолжать пробежку, я медленно плелась по озаренным солнцем улицам. В голове, как гром, звучали слова Бекки. Полукровка, особенная, Элмер, последние дни — все это я слышала каждую секунду своего пути домой, пытаясь собрать их воедино и понять, что они означают. И хоть я пока не знала, в чем, по мнению Бекки, заключалась моя особенность, одно я осознавала наверняка: все, что мне пришлось испытать за эти две недели — только начало. Возможно, это была еще самая безобидная часть, ведь ни я, ни Кевин, ни кто-либо еще не знал, кто такой Элмер, зачем ему убивать меня и на что он способен, чтобы достичь своей цели.

Однако не только Элмер занимал мои мысли этим утром. Гораздо больше, чем он, меня интересовало то, почему Бекка назвала меня полукровкой. Чутье подсказывало мне, что она имела в виду вовсе не национальности моих родителей, не их расы или что-то подобное, а нечто большее — их сущность. Наверное, это и есть причина, по которой Кевин почувствовал во мне вампира, но разве это возможно? Реально ли, что кто-то из моих родителей может быть причастен к вампирам, являться им? Это казалось мне совершенно абсурдным, но я не могла прекратить думать об этом.

В своей матери я была уверена и все сомнения гнала прочь. Я живу с ней под одной крышей шестнадцать лет, я доверяю ей во всем, и я бы ни за что на свете не поверила, что моя родная мать втайне от меня заливает в себя чью-то кровь. К тому же я каждый день вижу, как она ест, как просыпается сонной и пытается разбудить себя кофе. Я наблюдала, как она болела, видела на ее коже морщинки и прыщики, чего никогда не бывает у Кевина, и, самое главное, я отчетливо слышала ее сердцебиение, поэтому, если мои знания о вампирах верны, моя мама явно не одна из них.

А вот об отце я ничего сказать не могла. Я вообще едва представляла себе его, ведь за всю свою жизнь я ни разу не видела своего отца, даже на фотографиях. Мама воспитывала меня в одиночку, без чьей-либо помощи, за что я безмерно ей восхищаюсь, и, когда я спрашивала ее об отце, она отвечала неохотно, кратко, всячески избегая подробных расспросов. Все, что я знала об этом человек — это то, что он оставил меня с мамой, когда я была еще совсем младенцем. И, хоть мама всегда старалась говорить о нем как о хорошем человеке, я никогда не питала к его образу никаких положительных эмоций. Он был для меня никем, пустым местом, и я даже не пыталась узнать о нем больше. Сейчас, когда я оказалась погружена в ситуацию, где каждый вампир хочет убить меня, возможно, из-за моего происхождения, я жалела об этом. Однако, если это правда, если мои отец действительно вампир, я могу понять маму, которая не особо хотела говорить со мной о нем. Быть может, она знала, но не хотела, чтобы этого знала я. Или, подобно мне, она просто боялась говорить о вампирах, рискуя остаться непонятой.

Как бы то ни было, я твердо решила, что как-нибудь подниму эту тему и вытащу из мамы всю правду. "Как-нибудь" оказалось сегодня.

Я уходила из дома, разрываясь от бодрости, радости и энергии, а вернулась подавленая, разбитая и полностью вымотанная в эмоциональном плане. Перешагнув порог, я поплелась в свою комнату, чтобы залезть в кровать и провести день, накрывшись с головой одеялом. Когда я была уже около лестницы, из кухни выглянула сонная, видимо, только проснувшаяся мама.

— Доброе утро, — произнесла она, зевая.

— Ты не спишь? — удивилась я, глядя на время. — Еще даже не семь.

— Я знаю. Вообще-то я встала просто попить воды, а потом услышала, что ты вошла, и вот мы здесь.

— Ясно, — сухо бросила я, взбираясь наверх. — Я не пойду сегодня в школу.

— Почему?

— Я болею.

— И чем же это? — спросила мама, но я была уже около своей комнаты и не стала отвечать.

Упав на кровать, я одной рукой потянула на себя одеяло и закрыла глаза. Но не успела я даже подумать о расслаблении, как после трех коротких стуков дверь открылась, впуская маму внутрь.

— Андреа, — обеспокоенно произнесла она, избавившись от сонливости в голосе, — что с тобой происходит?

— Со мной все хорошо, я просто болею, — пробормотала я, не открывая глаз.

— Знаешь, ты можешь отмазываться этим от кого угодно, но меня ты не обманешь. — Мама подошла ближе и села на край кровати. — Что-то не так, Андреа, я это чувствую. Я это знаю.

— Я просто плохо себя чувствую, окей? — чуть ли не плача, сказала я т зажмурилась еще сильнее. — Мне просто нужно поспать, и все пройдет.

Мама придвинулась еще ближе и, убрав волосы с моего лица, принялась ласково поглаживать меня по голове. От ее заботливых прикосновений у меня по телу побежали мурашки, а на глаза начали наворачиваться слезы.

— Знаешь, что еще может помочь? — спросила мама.

— Что?

— Разговор, — произнесла она, едва я успела договорить. — Возможно, сейчас тебе кажется, что я не смогу понять, но, поверь, это не так. Не думай, что я всю свою жизнь провела на работе и дома, занимаясь тобой. В моей жизни было много приключений, таких, о которых ты и не подозреваешь. Я пойму все. Я пойму, даже если ты кого-то убила. — На этих словах я вздрогнула. — Ты ведь знаешь это, да?

— Да, — прошептала я.

— Тогда в чем проблема?

— Я не могу. Я… я боюсь.

— Все будет хорошо, — успокаивала меня мама. — Хуже точно не будет. Я обещаю.

Я выползла из-под одеяла и, притянув колени к груди, оказалась совсем рядом с мамой.

— Пожалуйста, пообещай, что не посчитаешь меня за сумасшедшую, — тихо произнесла я, утирая слезинки, выступившие на глазах.

— Что бы ты ни сказала, я уверена: ты не сумасшедшая, — улыбнулась мама, взяв меня за руку.

— Ты знаешь что-нибудь о вампирах? — спросила я, и внутри меня словно все перевернулось.

— Гораздо больше, чем мне бы самой хотелось, — ответила она.

— Нет, я серьезно. О настоящих вампирах. Не о киношных.

— И я тоже серьезно.

— Так… ты знала, что они существуют.

Мама утвердительно кивнула головой.

— И ты ничего мне не сказала?

— Нет. Наверное, должна была, но я до последнего надеялась, что тебя это не коснется. Но раз ты заговорила об этом, то, видимо, все же коснулось, да? С тобой что-то случилось?

— Да, — произнесла я, подняв лицо вверх, возвращая выкатившиеся слезы обратно. — Я… Ты ведь помнишь, я рассказывала тебе про парня из школы?

— Помню, — кивнула мама.

— Его зовут Кевин, он вампир, и, когда я об этом узнала, он сказал, что чувствует и во мне вампира тоже. Но дело не в нем. Вся проблема в том, что после нашего знакомства, я все чаще сталкиваюсь с вампирами. Они нападают на меня, пытаются убить, говорят, что я особенная, а я ничего не понимаю и не знаю, что мне делать. Помнишь ночь, когда тебе послышался шум в моей комнате? Тогда в мою комнату запрыгнул вампир, и я убила его, а потом все выходные убивалась сама. И сегодня… Я вышла на пробежку, а там девушка, и она могла бы убить меня, если бы не Кевин…