— Узнал, да?! — со всей силы шлепнула мама папу по попе. Я потрясенно смотрела им вслед. Я видела папу разным: злым, раздраженным, яростным, добрым, влюблённым, но таким счастливым? Никогда!

Родители скрылись за дверью в дом, и уже оттуда я услышала глухое:

— Ирвинг! Это ничего не меняет, понял?!

Послышался звон бьющегося стекла, похоже, вазу возле входа грохнули, а затем упала и что-то тяжелое — это, наверное, тумбочка на которой ваза стояла. Ну и под конец дрогнули стекла, но не разбились, слегка так задребезжали…

— Астер! — разъяренная мама открыла дверь, отца в дверном проеме видно не было, да и я лезть в их разборки на этот раз не собиралась.

— Да мамочка? — спросила у неё, чувствуя себя пятилетним дитём, а не двадцатилетней детиной.

— В дом, у нас полно дел!

И она осталось стоять возле двери, придерживая её для меня. Не знаю, какие дела у нас были, но решила не спорить и поддаться этому чувству из детства, и быстро побежала в дом.

Ганс, вооружённый совком и веником, методично сметал остатки вазы, сломанная тумбочка лежала кучкой дров, а папа сидел на третьей ступеньки лестницы, прижимая компресс изо льда ко лбу.

— Бьет, значит, любит, — сказал папа, когда я проходила мимо него. Я бы поспорила с данным утверждением, к тому же, мама удостоила папу такого презрительного взгляда… Я бы на папином месте чувствовала себя полным ничтожеством.

— Зачем ты так с ним? — спросила маму, когда мы поднялись на второй этаж в её комнату.

— Единственная причина, по которой я вышла замуж за Ирвинга — это ты, — сказала мама, доставая из комода различные баночки и скляночки. Она стояла ко мне спиной, и я не видела её лица, но атмосфера в комнате становилась предгрозовой.

— Мам? — тихо позвала её, когда она задвинула ящик обратно и застыла на некоторое время. Она обернулась. Юбка зацепилась за ручку.

— Что у тебя с наследным принцем? — спросила строго, словно это был вопрос жизни и смерти.

— Ничего, — испуганно ответила ей. Мама не поверила, прошла к столику возле окна, села в кресло.

— Имоджин не стала бы просто так вызывать тебя к себе, поэтому спрошу ещё раз: что у тебя с наследный принцем?

Я некоторое время переминалась с ноги на ногу возле дверей, а затем прошла внутрь комнаты и села напротив мамы. В конце концов, кому как не к маме мне идти за любовными советами.

— Я не знаю, — сказала ей. — Он мне нравится…

— Но?

— Но я не уверена, что это именно то, чего я хочу. Я имею в виду отношения.

Мама понимающе улыбнулась, касаясь рукой подбородка.

— У леди Веркинд есть ещё рычаги давления?

— Нет, больше нет, — ответила мама, о чем-то думая.

Мы так и просидели несколько минут в полной тишине, я ждала от неё какого-то совета.

— Принц — хорошая партия, — наконец сказала она.

— А отец?

Она поджала губы, и стало ясно, что на эту тему мама говорить не хочет. И тогда я задала последний волнующий меня вопрос:

— А лорд Нисел? Его ты любишь?

У мамы заблестели глаза.

— Люблю, — сказала она. — Очень люблю, но ты для меня важнее.

Открытие нового городского парка проходило шумно и пышно. Отец сиял как новая монетка, представляю городу своё творение. И посмотреть было на что. На месте, где еще неделю назад стояли дома, сейчас росли деревья. И это были не какие — то там тощие саженцы. Та же история была и с цветами. Многочисленные клубы с разными сортами астр, которые изредка сменялись зелеными кустами. Папа постарался на славу. Ему же выпала и честь открывать мероприятие.

Я стояла вместе с мамой в стороне от толпы, папа толкал речь, чуть ли не перечисляя все виды и сорта растений. Народ слушал его, прикрывая зевки. Я нет — нет да и натыкалась взглядом то на гвардейца, то на городского стражника, которые курсировали по парку. Ни Тео, ни Айна, ни Ирнеста я в толпе не видела, и это же заставляло постоянно оглядывать толпу.

Папа, наконец, закончил с речью, небольшой оркестр заиграл торжественную музыку, и министр сельского хозяйства не менее торжественно перерезал красную ленточку, что была натянута перед входом в парк. Народ хлынул внутрь.

— Идём? — спросила мама и дернула меня за руку.

— Идём.

Первые полчаса народ прогуливался по парку, а чуть позже все стали собираться на центральной площадке, где тоже был окрест, стол с закусками и официанты с наполненными бокалами. Я успела заменить леди Веркинд в черном платье, которая любезно болтала с Бернадет. Причем две принцессы стояли напротив друг друга и у каждой за спиной были фрейлины, словно два полководца со своими армиями.

— Ты не подойдешь? — спросила я у мамы.

— После сегодняшнего ультиматума? Нет!

Струнный оркестр играл ленивую мелодию. Нашлось несколько пар, которые решили потанцевать. Отец собрал вокруг себя кружок юных садоводов и рассказывал, как нужно правильно выращивать астры.

Воздушный портал появился в десяти метрах от меня. Из него вышел Тео, который тут же подошёл к своей матушке, поцеловал ей руку, приветливо улыбнулся Бернадет.

Следом на площадке появилось черное облако, а вместе с ним и темный принц в компании очень бледного парня, который больше походил на труп, чем на живого человека.

— Это ещё кто? — спросила мама.

— Умертвие ходячие, — высказала своё предположение, но мама приняло это за шутку.

А парень тем временем покорно ковылял за принцем, смотря прямо перед собой. Люди пугались: мужчины смотрели с подозрением, женщины отходили подальше. Словом, ходячий труп, пусть и хорошо замаскированный, никого не радовал. Но он и не для развлечения тут.

Полностью посвящать в планы поимке некроманты меня, конечно, никто не стал. Так что я стояла и наблюдала за всем происходящим с замиранием сердца, ожидала, что вот — вот должно что — то произойти, но ничего не происходило.

Разве что Левон напугал до чертиков, когда неожиданно появился перед лицом.

— Дурак! — высказалась я в сердцах, а окружающие настороженно покосились в мою сторону. Стою и делаю невозмутимое лицо, полностью игнорируя сильфа.

Ирнест сегодня был весьма общительным. Он подходил к каждому, представлял своего мертвого друга, который протягивал свою костлявую рука для пожатия… и так раз за разом, гость за гостем, пока умертвие не встало как вкопанное и не повернуло голову на сто восемьдесят градусов, хрустя шейными позвонками…

Половина музыкантов перестало играть. Одна дама упала в обморок, другая принялась приводить её в чувства, а все остальные гости, видевшие этот поворот, замерли, боясь пошевелиться!

Умертвие смотрело на Бернадет, а та тряслась как молодая осина на ветру, испуганно глядя на Ирнеста.

— Ир, — жалобно произнесла она со слезами на глазах, видимо надеясь, что тот её защитит, но Иренест следил за умертвием, которое вернуло голову на место и снова безжизненно уставилось прямо перед собой.

Я только сейчас заметила, что мама схватила меня за запястье и сильно его сжимает.

— Больно, — сказала ей.

— Прости, — выдохнула она, отпуская.

— Уважаемые гости! — нарушил тишину Тео. — Его Высочество, лорд Джетори, любезно согласился предоставить нам умертвие в качестве потехи. Оно абсолютно безобидное и находится в подчинении тёмного принца. Уверяю вас, бояться нечего! Развлекайтесь!

Не знаю, что больше потрясло людей умертвие или речь Тео, но всё как — то резко засобирались домой. Мамочки хватали своих дочерей и уводили по — доброму, по — здоровому…

— И ещё! — раздался голос Тео над площадью. — Просьба! Не покидать приделы парка в течение двух часов. Играйте!

Оркестр начал мелодию заново, но музыка была медленной, я бы даже сказала траурной, и вот от этого тона хотелось сразу в гроб лечь рядом с этим несчастным умертвием.

— Веселее! — ещё один приказ Тео, и музыканты, издав резкую какофонию, принялись играть плясовую.

Да — а–а, по — тихому найти некроманта не получилось.