– Ты в порядке? – спросил Ник.

– Никто здесь не в порядке, – тихо ответил Корби. Его начинало мутить при мысли о том, как Токомин получил свое увечье, но не думать об этом он не мог. Кем или чем был Андрей? Кошмарная белая слизь. Галлюцинации. Призраки. Безумные депрессивные рисунки. Богатая несчастливая семья. Двойная жизнь. И, наконец, смерть в семнадцать лет от организованной группы убийц.

– Корби проснулся, – затараторила Алеся. – Братик говорил, что ты будешь делать чудеса. Ты потрогал папочку, и папочка успокоился.

Корби дико оглянулся на девочку. Он не мог отделаться от чувства, что у Ани на руках сидит маленькая копия Андрея. Ее слова рефреном повторились у него в голове. «Братик говорил, что ты будешь делать чудеса». Братик говорил. Андрей говорил о нем.

Лепет Алеси произвел сильное впечатление не только на него: обернулись Ара и Ник, вздрогнула подошедшая ближе Маргарита. Она больше не плакала, но со вчерашнего дня ее лицо сильно осунулось, а глаза запали.

– Эй, ты, великий гитарист, – перебил Алесю охранник, – кто тебя так?

– Никто, – сказал Однокрылый Ангел.

– Нет, не никто. Он приходит из долин, – возразила Алеся.

– Кто приходит из долин? – спросила Аня.

– Я тоже спрашивала братика, но он сказал, что из долин приходит тот, кто приходит из долин.

Охранник удивленно посмотрел на нее, потом отмахнулся.

– Я хочу знать, здесь была драка?

– Нет, – сказал Корби, – я просто упал. Что-то вроде припадка.

– Он потерял сознание, – подтвердил Ара.

– Вот и я говорю, – жизнерадостно заявил Комар. – С ним это с пяти лет. Ходит туда-сюда, и вдруг – раз: упадет.

– Я сказала Андрюше, что это нечестно, потому что он сказал то же самое, что и сначала. А он перестал со мной разговаривать и просто ушел.

– Она никогда не встречалась с моим сыном! – внезапно выкрикнула Маргарита. – Она не могла с ним встречаться! – Она повернулась к Токомину. – А ну, признавайся. Ты его привозил к себе. Без меня. Без моего ведома.

– Он сам приходил. Несколько раз.

– Не может быть! Он ненавидел тебя!

Сквозь небольшую толпу, собравшуюся у входа в «Сакрифайс», прошла группа посетителей. Они нервно оглянулись на плачущего мужчину с покалеченным лицом, шарахнулись от кричащей женщины. Для охранника это стало последней каплей.

– Все, хватит! Валите ссориться в другое место. – Он схватил отца Андрея за грудки и рывком поставил на ноги. Тот устоял, хотя и выглядел странным, перекосившимся.

– Да ничего же не происходит, – запротестовал Комар.

– Ты! Либо в клуб, либо вон с этого двора! Ты, истеричка, – он ткнул пальцем в Маргариту, – будешь сцены устраивать у себя на кухне!

Корби понял, что следующий наезд будет на него, и поднялся на ноги. Ара ему помог.

– Иди, иди, – толкнул Токомина охранник. – Это публичное место. Давайте! Все! Вон отсюда!

– Нет, ты ответишь, – мать Андрея цепко схватила бывшего мужа за плечо. – Ты воровал моего мальчика? Ты сводил его с ума?

– Я сейчас вызову полицию, – предупредил охранник.

– Вы двое стоите друг друга, – вдруг сказал Ник. – Всю жизнь делили своего несчастного сына. А у него, видно, были другие проблемы, побольше ваших.

– А ты кто такой? – вскинулась на него Маргарита. – Один из так называемых друзей? Смотрел, как его убивают, и пальцем не пошевелил?

У Ника задрожали губы. Ара испуганно схватил Корби за руку. Корби и сам почувствовал, что если никто сейчас ничего не скажет, то что-то случится: либо мать Андрея бросится на своего бывшего мужа, либо Ник на нее, либо они все друг на друга.

– Андрей хотел, чтобы мы все здесь встретились. – Он говорил негромко, но все взгляды устремились на него. Это было как тогда, в отделении полиции, только тогда их глаза пожирали и уничтожали его, а теперь он, пусть и с трудом, мог держать удар. – Андрей нас любил, всех. Он хотел бы, чтобы его друзья, сестра, отец и мать перестали грызться как собаки.

– Будем дружить и пить чай? – спросила Алеся.

Маргарита зажала рот рукой, у нее по щекам потекли слезы. Корби встретился взглядом с Ником. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга. «Если мы хотим знать больше, – пронеслось в голове у Корби, – это наш единственный шанс».

– Все плачут. Братик умер. – У Алеси на глаза тоже навернулись слезы. Маргарита отвернулась и быстро пошла обратно, вокруг щитов с афишами, к ограде своего дома. Ник схватил ее за рукав.

– Подождите, – попросил он, – постойте.

– Прочь от меня!

– Пожалуйста. Простите, если я не то сказал.

– Вы же сами хотите знать больше, – присоединился к нему Корби. – Пустите нас и отца Андрея к себе домой. Давайте поговорим.

– Братик говорил, что Корби должен посмотреть его комнату, – вдруг сообщила Алеся. – Мама Рита должна его пустить.

Корби почувствовал, как на лбу у него выступает холодный пот. Ему показалось, что он снова слышит последний крик Андрея, его обрывающиеся слова: «Корби, ты должен…».

Маргарита оттолкнула Ника и нелепо, полубегом, бросилась к калитке. «Все, – подумал Корби, – мы уже никогда ее не увидим и ничего от нее не узнаем». Он ощутил не только разочарование, но и радость. «Я не хочу туда, не хочу знать, что мне оставил Андрей. Что еще он мог оставить».

– Рита, – вдруг позвал Токомин. Мать Андрея почти инстинктивно обернулась на его голос. – Хочешь знать? Я скажу. Это он захотел, чтобы у него была сестра. Вся моя новая семья существует потому, что он так сказал. Он сказал, что его не станет и что мне нужен новый ребенок.

Женщина остановилась. На секунду ее лицо утратило вообще всякое выражение. Она широко открытыми глазами смотрела на бывшего мужа и смешавшуюся вокруг него толпу подростков.

– Мы все расскажем, – неожиданно обещал Ара. – Мы расскажем, как он упал с крыши. – Он положил руку на плечо мужчине с покалеченным лицом. – Давайте все друг другу расскажем. Все, что мы знаем.

Маргарита обернулась, долгим взглядом посмотрела на них на всех.

– Можно? – спросил Корби.

– Проходите, – как-то отрешенно согласилась Маргарита. Корби оглянулся и увидел, что за ним и его бандой следуют все: Комар, Аня с Алесей, Алекс, отец Андрея. Охранник стоял между щитов с афишами и наблюдал, как они уходят. Когда они проходили через автостоянку, Корби сбивчивым шепотом пересказал друзьям свое последнее видение. Ника его слова заставили побледнеть. Ара остался более спокойным, и Корби подумал, что он просто не способен поверить в услышанное.

Вестибюль дома был роскошным: равнодушный консьерж, мрамор, лестница с параллельными маршами, сверкающие хромом двери лифтов. Маргарита поднялась на второй этаж. Дверь была не закрыта, она просто толкнула ее и прошла внутрь. Это была квартира американского типа: широкая прихожая с огромным гардеробом, спрятанным за раздвижными панелями, плавно переходила в огромную гостиную. Часть просторного помещения занимала кухня, отделенная высокой стойкой. Белые стены. Половина мебели из стекла и нержавеющей стали. Синие диваны напротив домашнего кинотеатра. Ни пылинки. Нет грязной посуды, разбросанных вещей, книг, газет, тапочек. Пульт от телевизора лежит ровно в центре журнального столика. У Корби сложилось впечатление, что в этой квартире не живут. Маргарита опустилась в одно из кресел рядом с диваном, скрестила руки на груди и замерла. Ее спокойствие выглядело еще менее приятно, чем истерика: изможденная женщина посреди стерильной чистоты своего безжизненного дома казалась фигурой из бледного воска, выставленной в музее абстрактного искусства. Подростки остановились на черно-белом шахматном ковре в центре комнаты. Все молчали. Даже Алеся, которая до этого легко и много говорила, теперь безмолвно и серьезно рассматривала незнакомую обстановку. Отец Андрея зашел в квартиру последним.

– Не похоже на наш прежний дом, – обронил он.