— Анкиран! — воскликнул доктор Хакстон. — Ничто не мешает тому, чтобы Илука стала моей женой!

— Несчастный, — простонал царь, — Илука — ликантроп!

Врач вздрогнул, но сумел взять себя в руки.

— Я тот человек, который ее вылечит! — с жаром сказал он.

— Увы, если бы было только это! Я должен сказать вам всю правду, хотя она может показаться вам неправдоподобной. Однажды во время охоты ее укусил агонизирующий белый волк. Она заболела и… Хакстон, это ужасно. ОНА УМЕРЛА!

Я сам видел Илуку холодной, с окоченевшими конечностями и остекленевшими глазами, завернутую в саван!

Тогда явились маги. Они оставались трое суток у изголовья умершей, не подпуская к ней никого, даже меня.

На третью ночь Илука встала со смертного ложа и покинула скорбное помещение. Она стала гирритом!

Я должен был отослать ее в запретные районы, где имеют право пребывать только живые мертвецы. Но не смог преодолеть себя! Я оставил ее пленницей рядом с собой. Иногда ей удавалось сбежать и совершать ужасные акты против моих подданных. Хакстон, вы помните руку, которая протянула вам красную чашку, наполненную отравленным чаем? Это была ее рука! Да, начальник каравана сказал вам о дондо… ведь он не мог назвать имя проклятого гиррита. Теперь, Хакстон, уезжайте, не стараясь увидеться с ней. Оставьте меня наедине с моим горем и тоской!

В тот же день врач покинул горы, добрался до Владивостока. Оттуда он отправился в Англию.

Доктор Торн замолчал и вытер со лба крупные капли пота.

Доктор, — внезапно обратился к нему Гарри Диксон, — один человек — некто Боб Джарвис — столкнулся однажды лицом к лицу с гирритом в Лондоне… Он заметил странную вещь: гиррит отказался от чая, несмотря на свою видимую слабость.

Единственное, что может их уничтожить, это вода, — ответил ученый, — поэтому они могут находиться только в очень сухих горных районах. Судите о моем удивлении, когда я узнал об их появлении в Лондоне, городе туманов и дождей.

Прекрасно, — кивнул сыщик, — а теперь, может быть, согласитесь проводить меня в паучий замок и покажете мне дорогу?

Диксон! — воскликнул школьный учитель. — Что вы собираетесь сделать?

Покончить с отвратительной тайной, доктор, и ничего более!

Ночь была холодной и ясной. Двое мужчин пустились в путь и вскоре оставили за спиной небольшое засыпающее поселение Гленнок. Дорога, ведущая к заброшенному замку, изобиловала тропками, вьющимися между высокими скалами, и больше походила на замысловатый лабиринт.

Они не обменялись ни словом. Торн был раздражен и шел широкими шагами. Сыщик едва успевал за ним.

Через час ходьбы доктор взошел на холм с крутыми склонами, замер на его вершине и показал рукой на запад.

Паучий замок! — пробормотал он.

Гарри Диксон сдержал невольную дрожь.

Еще никогда он не видел в свете луны столь фантастическое зрелище.

В глубине долины, отражаясь в антрацитово-черной воде озера, стоял средневековый замок с высокими башенками, массивными стенами, в которых угадывалось несколько узких бойниц. Замок словно угрожал окружающей местности.

Полагаю, доктор, — сказал сыщик, — ворота замка не будут препятствием для вас.

Вы правильно догадались или сделали верный вывод, — ответил доктор.

— Здесь действительно есть пауки?

— Сами увидите!

Они спустились по крутой и опасной тропинке, которая привела их к горбатому мосту, переброшенному через реку, впадавшую в озеро.

Торн толкнул громадную решетку, и та со скрипом отворилась.

— Я спрашиваю себя, — вдруг сказал сыщик, — найдем ли мы Лючиану де Хаспа в замке?

Его спутник не ответил, или, может быть, не расслышал вопроса.

— Горит свет, — заметил Гарри Диксон, указывая на слабый свет, сочившийся из сводчатого окна, прорубленного в стене здания.

— Хакстон, — сказал доктор.

Они пересекли обширный почетный двор и поднялись по широкому гранитному крыльцу. Дверь была открыта. В громадном вестибюле, пустом и с голыми стенами, горел одинокий масляный факел, укрепленный в железной опоре.

— Смотрите, — тихо сказал Торн.

Перед ними была полуоткрытая дверь. Толкнув ее, ночные посетители увидели квадратный зал, освещенный мощной люстрой, в которой торчали высокие свечи из бурого воска. Зал был превращен в лабораторию.

Вдоль стен тянулся длинный ряд маленьких застекленных клеток.

В каждой из них сидел волосатый паук.

— Вам они известны, Диксон?

— Да… отвратительные сибирские тарантулы. Их яд столь же опасен, как и яд кобры, если не опаснее.

Они услышали ужасающий рев, и Диксон схватился за револьвер.

— Пошли, — сказал доктор, — и поберегите нервы.

Он направился к небольшой узкой двери и распахнул ее. Позади нее находилась небольшая круглая и ярко освещенная комната.

Мощные решетки делили комнату на две неравные части. В меньшей половине они увидели кошмарное зрелище.

Гигантский сибирский тигр с горящими глазами. Но ужас был не в облике страшного хищника.

Зверь был прикован и крепко связан на пыточной дыбе. Его грудь и брюхо были вскрыты.

Диксон увидел пульсирующие внутренние органы и черную кровь, вытекающую из широкой раны.

В глубине раны Диксон различил сверкание кровоостанавливающих зажимов и хирургических скрепок.

Какое чудовище наслаждается мучениями этого опасного зверя?! — в ужасе воскликнул Гарри Диксон.

Доктор Торн выпрямился. В его темных глазах сверкнул гневный огонь.

Хакстон выкрал секрет колдунов-шаманов! — воскликнул он.

Вернее, Илука открыла его ему! — возразил сыщик.

Да, — прошептал Торн, — яд тарантулов, женьшень, кровь тигра… я знаю, что все эти компоненты составляют магический арсенал шаманов! Попадись мне в руки Хакстон…

Бесполезно… Он уехал. Я видел следы небольшого автомобиля, которым он пользуется для поездок по горам. Он уехал вместе с женой!

Его женой?

Диксон осторожно взял своего спутника за руку.

Илука последовала за Хакстоном, — сказал он, — отыскала его в Лондоне. Они тайно поженились.

Торн глухо всхлипнул.

Успокойтесь, царь Анкиран, — громко произнес Гарри Диксон, — Лючиана де Хаспа, ваша дочь, не гиррит! Теперь я знаю единственное такое чудовище!

Подняв револьвер, сыщик выстрелил и одной пулей прекратил мучения несчастного тигра.

Гарри Диксон вернулся к себе домой на Бейкер-стрит.

Будучи доволен услугами экономки, миссис Кроун, он все же решил взять на службу лакея.

На самом деле слуга был совершенно необычным, поскольку не занимался ничем, что входит в обязанности настоящего лакея.

Напротив, все в доме относились к нему с большим почтением.

Царь — слуга Гарри Диксона!

Это могло бы служить названием для этого рассказа, но автор так не сделал из уважения к его величеству Анкирану, царю шаманов.

Анкиран, как теперь называл его сыщик по настоянию самого царя, он же доктор Габриель Торн, что было подлинным именем английского гражданина, проводил долгие часы в компании своего «хозяина».

А тот постоянно переходил от роли профессора к роли ученика.

Так он узнал, что колдуны-шаманы составляли отдельную касту среди прочих знатных лиц и именно они царствовали, а не сам царь.

По поводу гирритов Анкиран по-прежнему хранил молчание, как он сам утверждал, в связи с полным незнанием дела.

— Не забывайте, не будучи колдуном, я не мог быть приобщен к их тайнам, — повторял он, — а все, что знаю, почерпнул из народных традиционных легенд. Это знание не обладает полнотой и зачастую ошибочно по причине полной закрытости магической науки шаманов.

И как часто случалось, Гарри Диксон погрузился в книги о путешествиях и труды восточных эрудитов.

— Что вы ищете? — часто спрашивал его доктор Торн.

— Гирритов Лондона, — неизменно отвечал сыщик.

Он вновь посетил дом доктора Хакстона, но был встречен слугой, который ничего не знал о судьбе своего хозяина и мадмуазель де Хаспа.