Гарри Диксон заметил, что Том Уиллс с огромным удовольствием готов последовать за странным персонажем, и согласился сопровождать его в Кингстон.

Ради такого случая часовщик арендовал просторное такси. Они быстро приехали на место, немного устав от нескончаемых причитаний механика.

Наконец вдали показалась колокольня, и мистер Спрадл указал на нее со стонами страдания и гнева.

— Вот оно место преступления! — закричал он.

Уже долгие годы старый колледж Кингстона не служил целям воспитания местной молодежи.

Его низкие и темные залы отдали в распоряжение местного музея, где скопились бесславные предметы старины, почти не привлекающие публику. Только куклы мистера Спрадла еще привлекали внимание прохожих и туристов.

Гарри Диксона и его двух компаньонов встретил у входа единственный охранник, старик-инвалид, ворчун, ненавидящий всё, что мешало спокойному течению его жизни.

— Что за шум из-за двух проклятых кукол, — проворчал он, повернувшись спиной к посетителям.

Мистер Спрадл взбирался по спиральной каменной лестнице впереди двух сыщиков. Окружавшие их влажные каменные стены заросли лишайником.

Через бойницы то и дело открывался вид на город. Потом его панорама сменилась простором разноцветных полей.

Когда они добрались до обширной платформы башни, мистер Спрадл, тяжело дыша, остановился.

— Вы находитесь перед местом самого отвратительного преступления в мире, — произнес он, — преступления против искусства и человеческого ума.

Наклонившись, они проникли в узкую каменную нишу, где увидели разбросанные внутренности Бена и Фриды.

Две куклы стояли, прислоненные к стене.

Пластины, прикрывавшие их животы, были сорваны. Виднелись сложные соединения шестеренок, с которых стекало масло.

Множество зубчатых колес, перекрученных пружин и рычажков усыпало пол вокруг них, свидетельствуя о хищном настрое осквернителя механики.

— Чудовище действовало, как насильник, — мистер Спрадл окончательно вышел из себя. — Ему было мало кинжала, но он использовал и ножницы для металла, напильники и клещи! Мои бедные малыши, я больше не смогу вернуть вам чудесную жизнь, которую вы проживали каждый час.

Он рыдал.

Сыщик оглядел место побоища полу-недовольным, полу-удивленным глазом, как вдруг Том Уиллс с неподдельным ужасом вскричал:

— Быть того не может, эти манекены истекали кровью!

— Что?! — вскричал сыщик.

Вместо ответа Том указал на большую лужу крови, растекшуюся по полу ниши.

Мистер Спрадл, сначала возмущенный, удивился не меньше двух сыщиков:

— Вы говорите, мои куклы истекали кровью? Нет… нет… это масло, но я никогда не наливал столько.

— Это кровь! — безапелляционно заявил Гарри Диксон. — И она натекла сюда совсем недавно.

Он обвел взглядом площадку. Его взгляд остановился на узенькой лестнице, ведущей наверх.

— Кровь стекала по этой лестнице, — сказал он, бросившись вверх по ступеням. Том Уиллс и мистер Спрадл не отставали от него.

Они почти одновременно достигли пустой пирамиды, последней и самой высокой комнатки башни. Их ждал настоящий ужас: на черных плитах лежало полуобнаженное тело женщины.

Живот, распоротый сильнейшим ударом ножа, был раскрыт, как створки шкафчика. Внутренности вывалились, а кровь залила весь пол.

— Но… я… знаю ее, — задыхаясь, выговорил мистер Спрадл.

Гарри Диксон взревел, как хищный зверь.

Это был труп Доры Маркхольм.

Через три часа судмедэксперт закончил вскрытие тела в присутствии местных полицейских, спешно вызванного сотрудника Скотленд-Ярда, Гарри Диксона и Тома Уиллса.

— Совершено так же, как и предыдущие преступления, — коротко сообщил медик, протирая окровавленные инструменты.

Гарри Диксон внимательно следил за ходом вскрытия.

— Заметьте, на жертве есть следы других ран. Похоже, они более давние.

— Вы правы, господин Диксон, — поспешил добавить врач. — Несчастную, похоже, били, но раны уже заживали. Синякам примерно восемь дней. Посмотрите на щиколотки, на них следы то ли веревок, то ли цепей.

— Исследуйте желудок, — сухо приказал сыщик.

Врач кивнул и снова заработал скальпелем.

— Ничего! — удивился медик. — Никаких следов пищи. Похоже, она долго ничего не ела.

— Другими словами, ее держали в заключении, а потом убили.

Тогда мистер Рокснифф рассказал ему о приключении мистера Стенли Бэнкса. Когда он закончил, у сыщика было суровое выражение лица.

— Почему не предупредили меня, Рокснифф? — с упреком спросил он главного констебля.

— Мы не осмелились тревожить вас по таким пустякам, господин Диксон.

— Этот пустяк мог спасти жизнь этой несчастной, а мы, быть может, заполучили бы преступника.

— Как?! — вскричал вконец расстроенный Рокснифф.

— Думаю, я могу описать всю трагическую судьбу Доры Маркхольм.

После своего странного посещения дома своей подруги Флоры Картер мисс Маркхольм бежала и спряталась. Почему? Пока не могу сказать. Но думаю, она кое-что знала и хотела любой ценой сохранить тайну. В случае ареста ей пришлось бы открыть эту тайну, чтобы избежать подозрения в гнуснейшем убийстве.

Неизвестный бандит считал так же и начал поиски. Ему повезло, или он более ловок, чем полиция. Он смог отыскать убежище Доры Маркхольм и завлечь к себе под предлогом, что даст ей убежище.

Что означает, чудовище было известно жертве, но она не подозревала, что он и есть убийца!

Однажды вечером она узнала ужасную правду и смогла убежать. Тогда ее и увидел мистер Стенли Бэнкс… увидел и испугался!

— Трус! — вскричал мистер Рокснифф.

— …пока адвокат рассказывал о происшествии в полиции, — продолжил Диксорн, — бандит настиг ее и снова спрятал в своей тюрьме.

— А! — выкрикнул мистер Рокснифф. — Господин Диксон, вы пролили свет на ужасное преступление. Поле наших поисков намного сузится. Бандит хорошо знал убитую. Во всяком случае, она его прекрасно знала. Более того, он должен жить недалеко от Хайвея.

Гарри Диксон кивнул.

— За работу! — приказал главный констебль, обретя новые силы. — Через несколько дней мы с удовольствием откроем двери кингстонской тюрьмы перед кингстонским вампиром.

Сыщик не разделял этого оптимизма. Напротив, лицо его помрачнело еще больше.

— Удивительно ловкое существо, — пробормотал он. — Оно еще не сказало последнего слова.

Они безмолвно спустились по окровавленной лестнице.

Оказавшись на площадке, они увидели, как мистер Спрадл разбирает своих искалеченных манекенов.

— Что за страна, где уничтожают шедевры и не могут изловить преступника. Я испытываю стыд! Я его ненавижу!

Я лишу его своего присутствия! Я ухожу, вы слышите! Я увезу Бена и Фриду, чтобы вернуть им жизнь под другими небесами. Вампир может вернуться и окончательно убить их!

Пример мистера Спрадла оказался заразительным: на заре началось настоящее бегство из Кингстона. Жители города спешно продавали дома и владения, чтобы укрыться в Лондоне и где-нибудь еще подальше от призрака кровожадного вампира.

Мистер Рокснифф высказывал опасения, что чудовище может находиться среди них, лишив местную полицию славы его поимки.

Поэтому каждого уезжающего он подвергал свирепому допросу, что неминуемо вызвало нарекания со стороны вышестоящих начальников.

Одним из самых несчастных жителей Кингстона и его бед был, несомненно, адвокат Стенли Бэнкс.

Все отвернулись от него, клиенты отказались от его услуг. Бакалейщик, самый трусливый из жителей, тот, кто с наступлением сумерек закрывал дверь лавочки, рыдая о потерях из-за отсутствия вечерней торговли, и всю ночь трясся за запертыми дверьми, этот человек, лишенный элементарной храбрости, смотрел на Бэнкса с нескрываемым презрением. Он громогласно заявлял, что не продаст и унции товара этому паршивому трусливому псу, который клевещет на женщин и является сообщником убийцы.

На следующий день после обнаружения преступления на колокольне в дверь нового парии позвонили.