— Он трусит, этот тип! Выколи ему глазик, мой дорогой Пай!

Лакей поднял оружие, примерился и, скривившись, опустил руку…

Но сталь не коснулась ткани капюшона. Пай издал чудовищный вопль и рухнул на пол, извергая поток черной крови. Пуля пронзила ему шею.

В то же мгновение подвал наполнился криками, ругательствами и шумом опрокидываемых столов.

— Спасайся, кто может! — вопили бандиты. — Нас предали!

Слишком поздно! Выстрелы раздавались со всех сторон. Матросы Фландрии бросились в рукопашную.

из

Ужасная бойня.

Бандиты падали, скошенные смертоносными пулями револьверов моряков и полицейских.

Голова Линтхауэра лопнула, как переспелый орех. Том Уиллс выстрелил в него с расстояния в два фута. Иви корчилась на полу. Ее ранили в живот, и она изрыгала страшные проклятия. Один из матросов прикончил ее, раздавив голову, как гадюке.

Вдруг над всеобщим шумом вознеслись более пронзительные крики. Эдвард ван Бюрен ринулся в глубину подвала, откуда они доносились, и на секунду замер от ужаса.

Гентец перекручивал китайца Йена, словно дешевую тряпичную куклу, набитую соломой. Он пытался четвертовать палача живым.

— Он заслужил это! — спокойно произнес матрос. — А потом я не люблю желтого цвета!

Быстрым движением он схватил китайца за подбородок и перегнул его голову назад. Раздался ужасающий треск — лопнул позвоночник. Китайский палач умер.

В подвале постепенно устанавливалось спокойствие. Большинство бандитов было убито. Остальные, тяжело раненные, валялись на полу, а матросы вязали их, как обычные пакеты.

Только сейчас Том заметил человека, прикованного к столбу.

Он сорвал с него капюшон и завопил.

Перед ним стоял бледный, но живой Гарри Диксон!

Гарри Диксон!

Живой Гарри Диксон!

Гарри Диксон, чью отрезанную голову он видел собственными глазами!

И Том от радости потерял сознание.

Быстро освобожденный от цепей Гарри Диксон помог своим спасителям обследовать замок, но больше никого в нем не нашли.

— У нас в руках вся банда, вернее, то, что от нее осталось, — заявил начальник полиции.

— У нас в руках нет главаря! — поправил его Гарри Диксон.

Простите… Доктор Линтхауэр умер от руки вашего ученика.

Главарь не он.

Учитель, — прошептал Том, — объяснитесь…

В этот момент появился радист Фландрии.

Срочная радиограмма для Гарри Диксона! — выкрикнул он. — Из Лондона, из Скотленд-Ярда!

Значит, меня там считают живым, — с улыбкой произнес сыщик и взял депешу.

Прочел ее и с улыбкой протянул Тому и ван Бюрену:

Объяснение тайны шестой головы, друзья мои.

Они прочли текст.

Хорошо загримированная голова. Голова не Гарри Диксона, а Джима Пайка. Поздравления и удачи! Гудфелъд.

Гарри Диксон и Том Уиллс остановились в Гранд-отеле Брюгге. Пару дней они отдыхали, наслаждаясь полным бездействием.

Почему бы не вернуться в Лондон? — предложил Том на третий день после освобождения учителя.

Последний акт пьесы еще не состоялся, — ответил Диксон.

А! И долго занавес будет ждать финала? — пошутил Том Уиллс.

Не позже сегодняшнего вечера, мой мальчик, — ответил сыщик, не скрывая отличного настроения, — я выбрал идеальные декорации для финала: прекрасный древний Брюгге с его бегинскими монастырями, чудесными памятниками и маленькими таинственными улочками.

Значит, будем ждать, лакомясь этим чудесным палтусом под белым вином, — пошутил молодой человек, разглядывая блюдо, которое метрдотель поставил перед ними.

Когда первые тени легли на уснувший город, гостиничный слуга явился в их номер и объявил Диксону, что прибыл посыльный и принес «вещь, о которой вы хорошо знаете».

Диксон улыбнулся и сердечно поблагодарил слугу.

— Малыш Том, — сказал он, когда они остались одни, — сегодня поздним вечером мы немного нарушим бельгийский закон, но полиция не будет иметь к нам претензий, как я полагаю, поскольку речь идет о ее репутации. Мы сейчас превратимся в обычных взломщиков.

— Отлично, — сказал Том. — Такая экспедиция мне по нраву. Масса непредвиденного и очарования!

— Вот это Том, который из Шерлок Холмса хочет превратиться в Арсена Люпена! — расхохотавшись, заявил Гарри Диксон.

В разгар ночи они покинули гостиницу, обутые в фетровые сапоги и одетые в черные костюмы.

— Револьвер? — спросил Том.

— Если хотите, но этого лассо, которое я спрятал под пальто, мне с лихвой хватит…

— Будете ловить лошадей, как ковбои?

— Лошадей нет, но всё же поганое существо!

Улицы были пусты. Невидимые куранты пропели над спящим городом. Колокол отмерил поздний час.

Они углубились в лабиринт улочек прелестного квартала Миннерватер, где Том услышал журчание воды в древних шлюзах.

— Учитель, — тихо спросил он, — вот уже полчаса за нами следует тележка. Тележка, накрытая черным брезентом.

Сыщик не обернулся.

— Пусть она следует за нами, Том. Я бы расстроился, если бы она не следовала за нами.

Они остановились перед высоким домом, увенчанным коньком. Дом был черным, ни одно окно не светилось.

Гарри Диксон немного повозился с замком, и дверь открылась.

Они оказались в просторном коридоре, который бесшумно прошли. Перед лестницей Гарри Диксон включил миниатюрный фонарик. Узкий луч света осветил ступени лестницы. На втором этаже сыщик и его спутник остановились и перевели дыхание. Дом был безмолвным и словно вымершим.

— Осторожно! — шепнул Диксон, толкая одну из дверей.

Лучик света обежал просторную комнату.

Том Уиллс тихо присвистнул.

Один из лучших рабочих кабинетов, которые он когда- либо видел. Стены буквально исчезали под книгами, произведениями искусства явно восточного толка, на мебели стояло множество восточных предметов.

— Где мы? — спросил Том.

— У нашего друга, доктора Луммеля, — тихо ответил Гарри Диксон.

— Несчастный, убитый в Британском музее?

Гарри Диксон не ответил, но, в свою очередь, присвистнул.

— Теперь будем настороже, как никогда! — посоветовал он.

Едва он произнес эти слова, как Том вскрикнул от ужаса. Что-то ужасное, неопределенное, выпрыгнуло из стены, что-то волосатое коснулось его щеки, оцарапав ее до крови. Он тут же услышал свист лассо. Учитель крикнул:

— Том, свет! Выключатель у двери.

Том машинально повиновался.

Яркий свет залил комнату, а Том Уиллс вновь завопил от ужаса. В петле кожаного лассо билась волосатая рука, заканчивающаяся опасным когтем. Она походила на отвратительную змею. Рука выступала прямо из стены.

— Держи револьвер наготове на случай, если тип шелохнется, — приказал Гарри Диксон, — но не слишком его повреди, если придется стрелять. Мне он нужен живым.

С этими словами он начал с силой бить ногой в стену. Это оказалась простая фанерная перегородка, которая быстро поддалась.

— Внимание! — рявкнул сыщик, заметив, что перегородка закачалась, готовая рухнуть на них.

Послышался яростный вопль. Том Уиллс увидел, как в комнату впрыгнула темная фигура. Но Гарри Диксон был проворнее, и через мгновение фигура лежала на полу, спутанная лассо.

Том Уиллс увидел громадную, ужасно гримасничающую обезьяну.

— Том, представляю вам бога Ханумана! — весело воскликнул Гарри Диксон. — Ступайте на улицу и скажите нашему другу ван Бюрену открыть железную клетку, которая стоит в тележке. А я приведу птичку!

Через час Гарри Диксон представлял своего пленника на дворе центрального управления полиции:

— Господа, представляю вам бога Ханумана и одновременно убийцу охранника Дэвида Бенса, Джима Пайка и, несомненно, многих других.

— И доктора Луммеля! — добавил Том Уиллс.

— Нет! — перебил его Гарри Диксон.

— Но, господин Диксон, — пробормотал начальник полиции, — мы не можем предъявить это животное судьям. Единственное, что мы можем сделать, так это отослать его в зоопарк Антверпена.