Девица дрожала всем телом. Вдруг ноги у меня намокли, неприятно запахло.

Да, знаю. Это негуманно. Они дети природы. Они просто живут по таким законам. Не они такие — жизнь такая. Я должен проявить понимание. Трудно быть богом и все такое прочее.

Вот только мне плевать. Я тоже такой, какой есть. К тому же я не нарушаю их правил. Более того. Я именно по их законам живу и то, что делаю, полностью вписывается в понятный детям природы порядок вещей. Око за око, зуб за зуб.

Я быстро перерезал девице горло, кровь брызнула Барратуку в лицо. Он захрипел сильнее, вздрогнул, затянул петлю еще туже и закатывая глаза, повалился на бок.

Его жена пожила еще какое-то время, дергая ногами, крутясь на полу на одном месте и заливая помещение кровью.

Барратук не потерял сознание. Сипло дышал, издавая звук будто ему в нос дудочку воткнули, смотрел не на труп жены, а на меня. Веревка впилась в красные как помидор лицо и шею и почти слилась с кожей.

Я присел рядом посмотрел ему в глаза, потом стал искать свой нож. Не кусок заточенного кремня в руке, а тот земной. Из плохой стали, но мой. Пошарил вокруг и бросил поиск почти сразу. Он наверняка был где-то здесь, вещь по меркам этого мира ценная, Барратук не расстался бы с ним, но копаться в измазанной кровью шерстяной мешанине не хотелось.

Перед уходом еще раз взглянул на сипящего Барратука, стараясь придать своему взгляду как можно больше превосходства.

Да, я оставил его в живых. Я хочу, чтобы он жил, падла. Вспомнились слова генерала Ефимцева. «Смерть, это слишком легко. И слишком быстро». Пусть полежит связанный, помучается, в том числе и мыслями, что с его сынком? На женушку посмотрит. Если доживет до утра с удавкой на шее, то пусть меня вспоминает почаще.

Вышел из чума сразу, не прислушиваясь, есть ли кто снаружи. Если бы был, уже давно бы поднял тревогу, найдя мертвого старика.

Подбросил дров в костер, чтоб не потух раньше времени и держась стен направился к лесу.

Главное, о чем мне теперь надо думать, — это о том, что времени у меня мало. Очень мало. Убей я Барратука или оставь в живых, за мной все равно пойдут. Того, что я сегодня натворил не прощают.

Идеально было бы найти того троглодита с фингалом, который ко мне на базу, вместе с дружком шастал. Найти и кончить. Он остальных ко мне приведет. Не будь фингала, остальные тратили бы время, рыская по моим путаным следам. Но не искать же его по пещерам.

Я вышел на незнакомые холмы, несколько минут бродил между ними, пытаясь найти ровное пространство и понять, где именно нахожусь. До сих пор с уверенностью мог лишь представить общее направление. Меня тащили недолго от того места где вырубили.

Через полчаса блужданий в высокой мокрой траве, вышел к холму, где охотился на зайца, а затем лежал в засаде на троглодитов.

До базы бегом часов пять. Тридцать километров по лесу, как уже говорилось, это не то же самое, что по асфальтовой дороге. И пять часов — это еще роскошный вариант. В обычном непролазном лесу на это может полсуток уйти. Но эту дорогу я знал. И бродил здесь раза три, и делянки недалеко соорудил. Заодно поблагодарил местных богов, что повесили над планетой две низкие луны, благодаря которым здесь никогда не бывает по-настоящему темно.

Надо прикинуть на сколько времени я могу рассчитывать? Идеальный вариант, — трупы обнаружат только утром. До рассвета все те же пять часов. То есть, к тому времени, я уже должен быть на базе, с планшетом в руках и зловеще хохоча держать занесенный палец над значком «Суеты».

Остальные варианты были хуже ровно настолько, насколько скоро обнаружат мой побег, или точнее его результаты.

Убиты пацан, старик и две бабы.

Отличный результат, боец! Настоящий герой — десантник!

Хорошо, что я не этнограф. Можно со спокойной совестью убивать этих ублюдков. Ничего в душе не шевельнулось.

Могут и через пару минут на тела наткнутся. Если пойдут по горячим следам, пожалуй, что, догонят. Это их лес. И ориентируются они в нем легче. Но пойдут за мной наверняка.

Я провел рукой по волосам, пытаясь собраться мыслями.

Твою мать! У меня еще и половина уха оторвана.

Бежать по знакомому маршруту даже приятно. Знакомому и безопасному. Неприятно, что на мне живого места нет. Болело все! Порезы, синяки, ушибы. Из моей тушки не спеша выливалась кровь. Большая часть порезов залеплена травой, шерстью, лесным мусором, грязью. Но кровоточила половина уха, обрывок подсох слабо и плечо с правой стороны густо выкрашено красным. Хотя я весь кровью измазан. И не только своей, испачкаться помогла молодая жена вождя.

Бежал не оглядываясь, чтобы не тратить время и силы. Если преследуют, я это услышу. А если услышу в ближайшие три часа, можно начинать молится. Я уже не уйду от них. Но мои шансы на спасение росли с каждым мгновением. Мне нужна совсем небольшая разница во времени. Если они подойдут к стенам базы через минуту после меня, этого достаточно. Следующие несколько часов, они гарантировано будут нестись в обратном направлении охваченные ужасом от инфранизкочастотных колебаний.

На этом месте мои размышления были прерваны. Маршрут хоть и привычный, но ночной. К тому же мчался на высокой скорости. Я споткнулся, и чтобы не упасть, наклонился, а широкий шаг увел меня в сторону. Со мной произошло то, что всегда происходит кода человек несется по лесу, не разбирая дороги. Нога провалилась в пустоту, и я полетел в прятавшийся в траве обрыв.

По счастью, невысокий, как я определил через мгновенье, когда почти сразу приземлился. И по несчастью, обитаемый, когда я почувствовал на что приземлился. Точнее на «кого».

Мягкая и приятная на ощупь шерсть. От неожиданности волк отпрыгнул. Отпрыгнул и очутился рядом со своими собратьями, так же вскочившими и теперь пытающихся понять, что к ним прилетело?

Знакомый маршрут, говоришь. Безопасный? Так ты по нему всегда ходил с Тяни-Толкаем, поэтому и безопасному. Прошлой ночью, когда бежал в обратном направлении, догоняя троглодитов, и то дробовик был. Забыл, что это за планета? Искал крупных хищников? Да пожалуйста!

Волки тем временем, разобрались, что к ним прилетело не что-то страшное, наоборот, вполне даже съедобное и уже вкусно пахнущее кровью.

Семь или восемь верхних губ задрались в неприветственном оскале, зверюги зарычали, и я сделал еще одну ошибку — запаниковал, понимая, что мне конец. От троглодитов я бы еще ушел. От волчьей стаи в ночном лесу ни за что. Я отпрыгнул назад и снова куда-то провалился.

Волчья стая отдыхала на берегу широкого ручья в низине. Я его прежде и не видел. Здесь все изрыто холмами, гребнями, речушками, как и в любой горно-лесистой местности.

Посредине ручья торчал камень, и я рухнул на него.

Неглубокий ручей. Если стоять прямо, будет по грудь. Но удар выбил из этой самой груди весь воздух, замутил сознание, и я пошел ко дну. Я понимал все что со мной происходит, но не мог шевельнутся. Через несколько секунд вернется контроль над телом, но до этого, я наверняка непроизвольно вдохну. Под водой.

Когда встал на ноги, захлебываясь, кашляя, с меня стекало. Отбросив с лица прилипшие волосы, огладывался, высматривая стаю.

Волки торопливо, но без суеты, сновали туда-сюда вдоль берега, но в глубокую для них воду, не лезли. Больше не скалились. Принюхивались и не сводили с меня чертовски умных глаз.

Я бросил взгляд на другой берег. Заросший бархатистым мхом, высокий и отвесный, недостижимый еще и потому что у основания был устлан зеркально гладкими булыжниками в человеческий рост.

Я поплыл, время от времени переходя на шаг. Не все так страшно. Счастье, что не приложился головой об камень, а всего лишь грудью. Просто нахлебался воды, а не остался под ней. Счастье, что удивительно бурный для трех метров в ширину, ручей, протекал в обратную от троглодитов сторону. Слегка отклонялся от базы, но не похоже, что критично.

Из плохих новостей, то, что волки трусили вдоль ручья, следуя за мной. Специально не разглядывал, но все же снова отметил, что они крупнее земных. И холодно еще. Ручей ледяной.