Её убираю. И зрителям своим иду навстречу – легко и вдохновенно. С той собранностью и с тем выражением лица, что обещает праздник: торжество творческого вечного начала в человеке, когда на крыльях вдохновения – взлетает Истина на высоту Реала.

И это состояние я всем передаю.

Танцую! Танец, аналогов которому в хореографии земной быть подлинно не может – законам физики в нём далеко не всё подчинено.

И вот неторопливо гаснет свет прожекторов и разноцветных ламп. И свет Луны земные формы покрывает серебром и наполняет новым содержанием и смыслом… под музыку ночного Океана, – под музыку, которая интуитивно всем понятна и близка.

И в полу-невесомости блаженной… вместе со мной танцуют все артисты. Танцуют грациозно и легко, – в самом движении самозабвенно растворяясь.

И это то, что я могу им подарить. И это то, к чему они стремятся сами.

Мои каскады фантастических прыжков: то плавных, то стремительных, взрывных – сменяются мгновеньями покоя – полным отсутствием движений. И возвращаются к ним вновь – к движениям лёгким, порывистым, страстным.

А дальше – мы танцуем все. Все вместе. Как Одно.

И вдруг – немыслимо! – со всех сторон взрываются торпеды!

Они взрываются лишь в нескольких десятках метров от парома! Взрываются! и рассыпаются цветами ярких искр, – искр, что не гаснут, а вихрями жаркими несутся ввысь.

Так неожиданно! Торжественно! Красиво!

И музыка тогда звучит иная: оркестр играет карнавальный изумительный пассаж. И в карнавальных масках веселятся люди. Под звон бокалов, шутки, розыгрыши, смех.

Иные настроения на палубе эсминца: Зандор устал командовать «огонь!» и созерцать всё то, что объяснить не может. Что ему подлинно не мило.

Он прекращает «бой», гасит экран и всем приказывает разойтись.

Затем встаёт устало с кресла… и, покачиваясь, медленно идёт в спортивный зал. Там валится на первую попавшую кушетку для массажа

и засыпает мрачным и тяжёлым сном.

Но до утра уже недалеко. Пора вставать. Пора в бассейн и к тренажёрам.

И к столу пора.

И лишь потом… «сверхдружелюбно» брошенное адъютанту:

– Зови!

И снова: в кресле Зандор. Офицеры – напротив. Им после тяжёлой паузы позволено присесть.

– Ну. Что ещё «к столу» сегодня?

– Аристарх Прохорович, – докладывает адмирал, – паром был уничтожен в 5-15 зенитными ракетами А32.

– Уничтожен? Вы разыгрываете меня?!

– Вы можете увидеть это на экране.

– Подавайте.

И паром на экране… в лучах восходящего Солнца. Ракеты атакуют его… Взрывают.

И отправляют на дно.

Зандор смотрит в упор на подчинённых – не всем по душе эта картина. Но.

– Это полный провал, – наконец, он произносит. – И хорошо только одно: у меня ни к кому нет претензий. Однако наша задача теперь: сделать так, чтоб поражение это – обернулось победой для нас.

– Но, – пытается возразить адмирал.

– Ваши ракеты, Денис Петрович, уничтожили всё что угодно. Только не паром и не Сигео. Если желаете, можете с ним обсудить детали нашего блестящего Провала сами. По внутреннему телефону.

– Нет, но если враг столь неприступен! Столь недосягаем! До такой степени неуязвим…

– Вот именно. Судите сами, – мрачно и холодно произносит Зандор и, взяв со стола манипулятор, выводит на экран изображение парома в реальном времени, мирно плывущего к цели.

Но тем сильней, воинственней кураж Зандора. Он с кресла поднимается. Свирепо шастает – расхаживает взад-вперёд. Недобро усмехается. Смеётся. Говорит:

– Неуязвим… А знать ему бы!.. Знать бы, что у нас есть такое!!! Ха-ха-ха-ха. И Сатане не снилось! Ха-ха-ха-ха. Глеб, Фёдор! Нож мой сюда!

Два капитана первого ранга поднимаются с места и берут приказ под козырёк.

Но не унимается Зандор:

– Сейчас… сейчас я покажу вам самое секретное оружие на свете – оружие, которым только я владею. И я им уберу Сигео!

Уже к месту собрания вернулись ранее отосланные офицеры. Один из них нож держит, – нож, в усыпанных алмазами ножнах из драгоценных сплавов, а другой – ремни для прочного крепления орудия к телу владельца и дорожный кейс.

– Прошу всех встать! – командует Зандор.

И все встают. А он ловко выхватывает грозное орудие из ножен и поднимает над собой.

Солнечный свет скользит по его острым граням. Глаза слепит.

А Командор снова смеётся. Любуется оружием своим и своим тайным мыслям. Смеётся… то как ребёнок, то как отъявленный злодей и негодяй.

В упор смотрит внутрь полотна ножа – будто в него… и сквозь него глядит, глаза прищурив.

И будто видит. Нечто. Что?

Потом прячет нож в ножны и становиться серьёзным. Вдыхает глубоко. Выпячивает грудь и отдаёт приказ:

– Григорий, Фёдор. Снаряжение… крепите!

И могучий торс Зандора опоясывают крепкими ремнями. Его как для полёта в космос снаряжают. Как в путь последний снаряжают камикадзе. А тот последние команды отдаёт и наставленья:

– Противник ловок и умён. К всему будьте готовы. Приказы мои выполнять, какими бы абсурдными они вам не казались.

Имеем дело не с явлением Реала! С феноменом имеем дело. Всё под ударом. Все!

Из этого отныне исходите.

А я своё не упущу. Я зверя! – у-ни-что-жу.

Теперь – в бронированных шортах, в роскошной, нашпигованной электроникой безрукавке… гольфах, полуботфортах с застёжками на ремнях… с надёжно закреплённым ножом на груди – Зандор похож на символ мужества и отваги.

И он неуязвим: в его тылу вся мощь Супердержавы. Спокоен он. Самоуверен. Полон сил.

Над палубой грохочет вертолёт. Лестница подаётся.

До того, как зависнуть на ней, Зандор подаёт руку преемнику – адмиралу. А тот замечает отсутствие немаловажного «аксессуара» в экипировке командира.

– Эх! – говорит. – Ваш браслет, Аристарх Прохорович. Ладно, мой вот… берите.

Хорошо, адмирал, – произносит Зандор. Надевает браслет и на прощание бросает всем рутинное своё, обычное и рядовое:

– Не скучайте.

После чего зависает на канатах стальных, как громадный тарантул на ядовитой слюне. И карабкается по ступеням.

Исчезает.

Исчезает в панцире железном вертолёта.

Тайо-Танао – почти не тронутый цивилизацией островок в волнах Тихого Океана – последний «форпост Ойкумены» – крайняя, сколько-нибудь разведанная часть архипелага. Что дальше? – за цепями мангровых зарослей, связывающих то отдельные крохотные вкрапления суши, то более крупные её образования, доподлинно ничего не известно.

Смертельно опасными считают эти места жители островов, что поодаль, и рассказывают о них в дрожь бросающие истории и легенды. Но все сходятся в одном: Санао – это название таинственного островного царства – украшение Планеты – ожерелье её.

На грохот вертолёта сбегаются все жители Тайо-Танао. Для смуглых, едва прикрытых одеждой туземцев, появление в небе «железной птицы» – событие диковинное и чрезвычайное.

И вот эта птица спускается на возвышающуюся над всем платформу и «выплёвывает» из гортани своей человека – гиганта, в одеянии причудливом и необычном. А тот – покидает логово своё и к ним идёт уверенно и быстро. А птица улетает.

Но никого вокруг Зандор в упор не замечает. Спускается по лестнице из чёрного базальта, касается рукой оружия, что на груди его свирепо затаилось. И использует его в качестве средства связи:

– Приветствую, Сигео. Не подскажете, который час?

– Салют, Зандор. Времени ровно столько, чтоб выдать вам за пунктуальность звонкую медаль и титул чемпиона.

– Будем считать, что выдали. Схожу охотно с пьедестала. Однако среди восхищённых фанов вас почему-то не видать.

– Не смею дольше напрягать ваше терпение. Иду на вы.

Из толпы напротив отделяется знакомая фигура – тоже не менее чем странная для этих «экзотических широт» и современной нам эпохи.

Конечно это я.

Моя экипировка: батистовая белая рубашка с тончайшим кружевом на вороте и на манжетах, атласные бриджи – чёрные, блестящие как антрацит… гольфы, штиблеты с драгоценной россыпью сверкающих камней. И наконец – синяя шёлковая лента, волосы сбирающая на затылке.