Шаг за шагом приближаясь к дверям, за которыми ожидала вероятная смерть, она не боялась.

У дверей каюты Вейдера она чуть замешкалась, рука, ставшая внезапно такой тяжелой, запуталась в кармане халата, и она не успела постучать. Но дроид внезапно безо всякого замешательства вставил в паз замка свой ключ и вкатился в открывшуюся дверь так просто, словно не раз делал это. Значит, разрешен вход всем медицинским дроидам без разбора. Первый уровень допуска, отметила про себя Ирис, даже не удивляясь и переступая порог. Если б она постучала, это было б подозрительно.

А так…

Наркотик купировал всяческую возможность чему-либо удивляться, и любопытство тоже. Опустив голову, Ирис покорно брела за дроидом, глядя, как его колесики чертили матовую полосу на натертом до блеска полу, как будто это сейчас было самым главным в её жизни.

У постели дроид, крутанувшись вокруг своей оси, сверкнул глазком и пропищал что-то. Надобности расшифровывать его сигнал не было, итак было ясно, что дроид не обнаружил пациента и запрашивает дальнейших распоряжений.

Ирис молча стояла посреди каюты, тупо уставившись на постель — неширокую полку, откидывающуюся от стены. Белые простыни неприятно слепили ставшие очень чувствительными глаза, вмятина на небольшой подушке казалась бездонной чёрной дырой, и Ирис прикрыла глаза, спасаясь от неприятной рези.

Странно, пронеслось в её голове, Вейдер спит в постели. Она ожидала от него чего-то более необычного, более механического. Какого-то специализированного технического ложа с подставками для тяжёлых протезов, которые фиксировались бы на время его сна. Но вместо хромированного блеска — ослепительная белизна белья… странно.

— Что вам нужно? — голос Вейдера наверняка был громок и груб, но мир стал нетороплив и мягок, и резкость ситха потонула в нём. Ирис ощутила невероятную усталость, и ей очень захотелось прилечь на эту неширокую кровать, но она заставила себя обернуться к говорившему.

Вейдер, верно, отдыхал, когда услышал, что в его дверь кто-то пытается проникнуть. Несколько секунд ему было достаточно, чтобы выпрыгнуть из постели и притаиться в тени у входа, чтобы впустить пришедшего и отрезать ему путь к отступлению. Сайбер взять он успел, это точно, а вот штаны надеть — нет. С равнодушием Ирис наблюдала, как на неё надвигается голый гигант, и неяркий приглушенный свет ядовитыми бликами играл на его груди.

Все-таки, одежда облагораживает, подумала Ирис, рассматривая Вейдера совершенно беззастенчиво, удовлетворяя свое недавнее любопытство. В своих тёмных одеждах он смотрелся не так угрожающе, как нагишом.

Без одежды Вейдер поражал воображение ещё больше, чем в своем чёрном плаще главкома, и не только своим ростом.

Было в его массивной фигуре что-то первобытное, дикое, что-то варварское и угрожающее. Он словно вышел из тех времён, когда человек полагался прежде всего на силу своих рук и на ловкость своего оружия, когда воин был сплошным клубком тугих сильных мышц.

Обритая наголо голова Вейдера, его суровые черты только довершили это сходство.

Ирис, ожидавшая увидеть уродливое месиво вместо кожи и обрубок тела с металлическими протезами разной длины, приспособленными к культям, с удивлением, пробившим даже наркотическую эйфорию, увидела перед собой человека с абсолютно гладкой кожей, хорошо сложенного, с гармонично развитой мускулатурой. Старые ранения были словно полустёрты с его тела, и только тонкие, как нити, белые шрамы, пересекающие спину, напоминали о них.

К её немалому удивлению, даже ноги ситха выглядели как настоящие, живые. Если бы не тонкие щёлки между отдельными деталями в местах сочленений, которые Ирис смогла рассмотреть на отполированном до блеска металле только благодаря наркотику, обострившему зрение, и металлические кольца, перетягивающие каждое бедро, догадаться, где заканчивается живая плоть и начинается протез, было б невозможно.

Более всего потрясли Ирис широкие плечи ситха, практически заслонившие ей свет, и его руки. Кисть, сжимающая сайбер, была идеально гладкой, блестящей неестественным ртутным блеском, и на её тыльной стороне врач увидела свое отражение.

— Я пришла осмотреть вашу рану, — произнесла Ирис равнодушно. Зловещее приближение ситха не напугало её, и даже когда он приблизился вплотную, страха не было.

Её собственный голос показался ей безвкусным и колючим, как сухой картон, и Ирис поморщилась, тайком облизнула губы, чтобы избавиться от этого неприятного вкуса. — Последний осмотр…

Вейдер бесцеремонно ухватил её за подбородок, поднял лицо к себе, и их глаза встретились.

Буквально секунду он всматривался в неестественно спокойное лицо, и она отметила про себя, что глаза у него голубые — выцветшие, посветлевшие за много лет, но всё же голубые. Его металлические пальцы были странно теплыми, и, если бы Ирис не приняла таблетку, ей, вероятно, было бы очень больно от того, с какой силой ситх сжал её подбородок.

— Сколько еще обдолбанных врачей мне предстоит увидеть? — злобно произнес ситх, и его губы гневно изогнулись. Он отпустил её лицо, но Ирис показалось, что он отшвырнул её от себя. — Мне не нужна ваша помощь, достаточно и дроидов. Уходите.

Ах, вот оно что. Разумеется, врачи брали таблетки счастья для себя, а не для Вейдера. Они, как и Ирис, старались заглушить свой ужас перед ситхом.

— Я должна вписать результаты осмотра, — нудно проскрипела Ирис, снова переводя свой взгляд на ситха.

Тот уже не обращал на врача никакого внимания. Ни её присутствие, ни собственная нагота его нисколько не трогали — он не испытывал ни малейшего неудобства.

Отвернувшись от Ирис, он прошел к дроиду, который, казалось, нетерпеливо попискивал, протягивая инструменты к пациенту, и приподнял локоть, чтобы дроиду удобнее было осматривать его рану.

Ирис перевела дух и сглотнула, стараясь справиться с внезапно нарастающим возбуждением.

Она уже не могла отличить, что сейчас происходит с нею — естественное изумление от увиденного, или же это наркотик завладевает сознанием все больше.

Вейдер стоял, обернувшись к ней спиной, расставив ноги и приподняв локоть. То, с каким терпением он переносил все манипуляции дроида, говорило о том, что своё тело он теперь берег и ухаживал за ним. Вероятно, он всё ещё воспринимал его как оружие, которое надлежит содержать в порядке, а может, ему чрезвычайно понравилось быть здоровым.

"Теперь-то понятно, отчего его протеже не жалуется, — подумала Ирис, рассматривая мощную спину Тёмного Лорда, его крепкие бедра. — Чертовски породистый самец! Господи, ну до чего хорош…"

Меж тем дроид закончил сканировать рану и выдал изображение снимка. Ирис, не отдавая себе отчёта, шагнула вперед и, взяв снимок, рассмотрела его. Кажется, ребро срасталось удачно.

— Помогите! — сухо скомандовал Вейдер, кивком указывая на дроида, постоянно пищащего. Ирис перевела взгляд на бок ситха, и поняла, что рана заклеена перевязочным материалом, и дроид не может его отодрать.

Ирис, всё глубже погружаясь в наркотическое спокойствие, не замечала сигналов дроида, и только резкий голос ситха помогал ей выныривать из уютного небытия.

Она сделала ещё один шаг, приближаясь к ситху, и положила ладонь на его спину. Его тело было тёплым, и женщина почувствовала его запах.

"Как простой человек, — мысленно удивилась она, не уловив ни запаха металла, ни какого-нибудь особого аромата машины, автомата. — Он просто человек…"

Своими чуткими пальцами она подцепила краешек пластыря и дёрнула его, отклеивая от кожи. Склонённое над нею лицо ситха, казалось, не изменилось, но рука Ирис, лежащая на его теле, заметила малейшие колебания, самые мелкие сокращения мышц в ответ на боль.

"Живой, — с изумлением думала она, прислушиваясь к его дыханию, ощущая, как под её рукой вздымается его грудная клетка, — он живой! "

Под повязкой был длинный, сантиметров в пятнадцать, неровный красный шрам. Ирис, рассматривая его, недовольно поморщила нос.