Экран комлинка погас, Вайенс отключился, даже не попрощавшись, и Ирис, шумно выдохнув, откинулась на спинку кресла, как мягкая тряпичная кукла, ощущая, как от напряжения болит каждая мышца в теле, ведь перед Вайенсом женщина сидела напряженная, как натянутая струна, замерев в этом положении до судорог.

Завтра!

Она должна будет прокрасться к Вейдеру завтра, о, Боже мой!

Утешало только одно: его самого в той комнате точно не будет. Его не будет даже на корабле. Однако даже этот факт не успокаивал, о нет. Было всё так же страшно!

Ирис чертыхнулась, из кармана халата вытащила сигареты и нервными пальцами распотрошила пачку. Прикурив одну, глубоко вдохнула дым, чувствуя, как блаженное спокойствие опускается на измученную голову, и как расслабляются напряжённые плечи.

Что, по сути, она знала о Вейдере? Да ничего. Она толком его даже не рассмотрела и у Люка, кстати, ни о чем не спросила, а ведь такая возможность была.

Это плохо.

Страх парализовал способность думать, и Ирис даже не попыталась приблизиться к ситху, а ведь могла же быть возможность того, что она понравилась бы Вейдеру, и он… как бы это сказать… разделил бы с ней ложе сам, без ухищрений и интриг?

Ведь есть же у него любовница — эта аристократка, вокруг которой поднимается теперь какая-то непонятная возня? Значит, как мужчина он способен реагировать на красоту женщин, и почему-то Ирис не верилось в то, что у ситхов существуют какие-то моральные рамки, которые удержат их от измен.

Хм, измены,

Какая пошлость.

Измены возможны лишь при наличии каких-то обязательств, а какие могут быть обязательства между ситхом и обычной шлюшкой?

Или всё же они есть, некие обязательства? Если Вайенс хочет скомпрометировать ситха в глазах его любовницы, значит, что-то между ними есть, и гнев этой женщины будет Вейдеру неприятен. Как минимум — небезразличен.

Ирис еще раз затянулась сигаретой, щурясь от плавающего в воздухе дыма.

Так что же значит для Вейдера эта девочка? Увы, и этого Ирис не потрудилась разузнать. Может, он в неё влюблен?

Ирис вызвала в памяти образ ситха: его суровые черты, стремительный шаг и огромную тёмную фигуру. Когда он проходил мимо, от него нестерпимо пахнуло кровью — чёрная туника была насквозь мокрой, но его мельком брошенный на Ирис взгляд был внимателен и страшен. Он был опасно ранен, но при этом шагал широко, уверенно, словно вовсе не испытывал боли. Как оживший призрак древности из тех пугающих сказок о ситхах, чья мощь превосходила все мыслимые пределы.

Так влюблён ли этот робот, этот оживший мертвец, в молоденькую девочку из Альянса?

Да нет, чушь какая.

Она в него? Бр-р, даже подумать жутко!

Говорят, она конвоировала его к Риггелю, была начальником его охраны. А он, вероятно, увидев рядом с собой более-менее симпатичную женщину, просто сделал её своей, для удовлетворения своих потребностей, так сказать.

Ирис вновь воскресила в памяти суровое лицо великого ситха и горящие глаза, которыми Тёмная Сторона Силы смотрела в этот мир, и лишь покачала головой. Чтобы добровольно лечь с таким человеком в постель, надо слишком сильно любить его.

Но возможно ли полюбить это чудовище? Безногого, безрукого, обожжённого до костей? Каков он там, под одеждой?

Ирис знала, что в своё время Лорд Вейдер ежедневно проходил процедуры по дезинфекции, всё его тело — сплошная рана — обрабатывалось, вставлялись лоскуты новой синтетической кожи, снималась старая, отработавшая своё, и перевязочный материла, испачканный сукровицей, гноем и алыми пятнами живой крови, выбрасывался и сжигался после таких процедур мешками. А что изменилось теперь? Каков он сейчас?

Всё ещё похож на гниющую кровоточащую мусорную кучу?

Ирис прекрасно знала, как выглядят жертвы ожогов, в какую грубую и жесткую уродливую корку, стягивающую всё тело, превращается обожжённая кожа, как деформируются мышцы, насильно стянутые этой жесткой толстой чешуей. Одно то, что Вейдер ходит ровно, как все нормальные люди, уже чудо. Но, кажется, его давненько не осматривали и не приводили в порядок имперские врачи, не снимали искусственную кожу и не натягивали на искалеченное тело новый чехол, так похожий на настоящий.

Искусственная кожа ничего не чувствует. Ничего. В ней нет ни единого нервного окончания. Она выполняет, по сути, роль огромного эластичного стерильного бинта — удерживает на своих местах обнажённые мышцы и предохраняет организм ситха от проникновения заразы. На ощупь она походит на обивку дорогого дивана, такая же холодная и скользкая.

А теперь, стало быть, нет этого эстетичного чулка, и вместо него изрезанная пламенем кора старого дуба… Ирис представила, что её рука ложится на испещренное грубыми рубцами тело, как пальцы скользят по перетянутым, атласно блестящим растяжкам и по белым, омертвевшим буграм, и её едва не стошнило. Какая мерзость! А ведь эта девочка из Альянса прикасается к этой жуткой развалине. Впрочем, это не самый худший вариант. Ведь был же Лорд Ситх Повелитель Боли, Дарт Сион, кажется, точно не вспомнишь. Он вообще был мёртв, и его тело постепенно разлагалось и распадалось на части, а один его глаз на иссохшем мумифицированном лице был сухим и белым…

И юной любовнице, наверняка, приходится всё делать самой, ведь Вейдер же увечный. Что он может? Только лежать и смотреть, как она двигается на его обезображенном теле.

Ирис еще раз затянулась сигаретой, смакуя горький дым.

Картинки, рисующиеся у неё в голове, странно возбуждали, щекотали обострённые чувства. Всё то, что она знала о Вейдере как врач, совсем не вязалось со слухами, что теперь ходили о нём.

Крохотная юная любовница и уродливое огромное чудовище, принуждающее её Силой двигаться на своем истерзанном теле.

Красота и уродство вместе, хм… От этой странной связи веяло чем-то порочным, жестоким, тёмным, развратным.

Страстная возня в темноте, перевитой Силой… Странная смесь беспомощности и всеобъемлющей силы. Наверное, это и есть тот секрет, который делает Лорда Вейдера таким притягательным, так приковывает к нему внимание. Он одновременно слаб, и в слабости его сила, его немощь позволяет ему сжимать мёртвые, железные пальцы, зажимая в кулаке всю Галактику.

И молодая девушка с этим калекой ложится в постель? Да он наверняка что-то испортил в её голове, если после первого же раза она не покончила жизнь самоубийством!

Интересно всё же, подумала Ирис, закусывая сигарету и придвигаясь к своему столу, за которым она провела весь день, работая, а какое влияние она, эта девочка, имеет на Вейдера? Что-то ведь она может попросить за свои услуги, скажем так?

И что, если занять её место?

Раскладывая препараты и инструменты, Ирис усмехнулась своей мысли.

Разумеется, ни о какой любви с Вейдером и речи быть не может. Пусть эта юная красотка по-прежнему играет роль секс-игрушки для ситха. Но ведь рядом с ним нет никого, кто бы был его советником и подручным, кто бы исполнял его мелкие поручения.

Вот это место неплохо было бы занять, подумала Ирис.

Император?

Путь к нему закрыт навсегда. Старый мерзавец обзавелся новым телом, но разум его всё тот же. Он подозрителен, он ни за что не поверит тому, кто однажды оказался на другой стороне.

Вайенс, ставленник Императора? Этот ещё хуже. Он попросту ненормальный, и кто знает, сам ли он сдвинулся, или это императорская кровь виновата в родившейся в его душе жестокости. Место рядом с ним особенно опасно уже хотя бы тем, что его жестокость доставляет ему удовольствие. Он любит убивать. Нет, нет однозначно.

Есть еще маленький Люк, подумала Ирис, нежно улыбнувшись.

Место рядом с ним?

Молодой Мастер Люк с таким чистым, наивным, почти детским взглядом, с такой открытой, прекрасной улыбкой, с его сильными руками…

Он силен, он молод и хорош собой, вперед его ведет его горячее сердце, его вера в борьбу со злом. Пожалуй, служение Силе и делу Альянса для него интереснее власти, могущества, обладания всем миром — словом, всем тем, что так желанно ситхам, в чьих сердцах всегда горит неукротимый огонь, огонь их желаний, которые ситхи не укрощают никогда. А джедаи привыкли жертвовать всем во благо других, и никогда не думают о личной выгоде. Какая-то извращенная форма святости. Какая преснятина…