— Я чувствую это, — с ненавистью произнес он через некоторое время.
— Но где?! — потрясенный, произнес Люк. — Бисс расстрелян. Флот империи потрепан и разбит. Где?! Где он мог ее спрятать?
Вейдер молчал.
Люк с ненавистью глянул на бой, отодвигающийся куда-то в сторону, вдаль.
— Такие жертвы, и все зря! — произнес он с досадой. — Мы потеряли столько людей, столько сил, чтобы вернуться ни с чем?!
Вейдер молчал.
Люк отвернулся от отца и молча всматривался в далекие очертания крейсеров и шаттлов, расходящихся в мировом пространстве.
Бой, близость смерти и осознание того, что ему все же удалось заминировать корабль с прибывшим туда Вейдером взбудоражили Вайенса. Его черные летчики сделали все, не задавая лишних вопросов.
Ах, если бы удалось, если бы удалось взорвать великого ситха!
Но теперь Вайенс почему-то не верил в такую удачу.
Во-первых, его люди не нашли корабль, на котором прибыл Вейдер. Это означало лишь то, что у него есть шанс успеть покинуть крейсер Палпатина до того, как он развалился на части.
Во-вторых, заложенные бомбы оказались не так мощны, как хотелось бы Вайенсу, и взрывы не разнесли корабль сразу.
А это означало, что Вейдер наверняка останется жив. Он просто схватит своего сопляка за шиворот и утащит его вон.
Но надежда на то, что Вейдер погибнет, все же оставалась, и грела душу.
Теперь оставался Палпатин и его лаборатория.
Второй крейсер, и несколько шаттлов с врачами, учеными, и с самим императором. В том, что всех этих людей ему удастся уничтожить, Вайенс не сомневался. Вместе с ним на шаттле прибыли и несколько черных летчиков; они должны были заминировать и имперский крейсер с Палпатином, и, учтя неудачу с первым Имперским, со вторым осечки быть не должно.
Плюс сами ученые и врачи; его черная охрана должна была расстрелять всякого, кто покинет этот линкор.
Вайенс вычислил его почти сразу.
Он понимал, что этот корабль охраняется куда сильнее, чем бутафорская лаборатория, и его так просто туда не пустят. Поэтому, лично убедившись, что первый крейсер заминирован, он покинул его не на своем перехватчике, а на имперском шаттле, позаимствованном тут же, в ангаре.
От сил Альянса его прикрывали его верные черные летчики; в их глазах он был героем, дерзнувшим прокрасться к врагу.
На крейсере Палпатина шли последние приготовления к отлету. Силы Альянса, удовлетворенные разгромом крейсера с клонами, действительно ослабили свою бдительность, переключив все свое внимание на бомбардировку Бисса, где, как они полагали, скрывается Палпатин, и теперь почти ничто не мешало императору проскользнуть незамеченным.
Вайенс, воспользовавшись всеобщей суматохой, долго выбирал себе жертву, не высовываясь из своего спасительного шаттла; он видел, как собирается группа ученых, как грузят кое-какое оборудование, но это было все не то. Чутье подсказывало ему, что это не те люди, что могли бы ему пригодиться.
И лишь когда из ангара вылетел очередной шаттл, и на взлетные площадки проследовала группа врачей, Вайенс оживился. В ангаре, среди людей, готовящихся к вылету, он увидел знакомые лица, людей, которые знали его как Дарта Акса.
Среди прочих он увидел одну женщину, и в нем вновь зашевелилось это животное чувство, это желание, какое он испытал рядом с Евой.
Искалеченное лицо Вайенса исказилось, перекосилось от ярости еще больше, и его израненные руки, затянутые в черные перчатки, сжались на штурвале шаттла с такой силой, что кожа его одежды жалобно скрипнула.
Одна из тех, кто наблюдал за его трансформацией в Дарта Акса, одна из тех, кто хладнокровно мучил и пытал его, втыкая в его тело иголки и вливая кровь Палпатина, собиралась покинуть корабль вместе с императором.
Вайенс наблюдал, как она раздает команды, и в его воспоминании оживали картины того, с каким бесконечным презрением она смотрела на его мучения, и ощущал тот же обжигающий стыд, который чувствовал и тогда, раздетый догола, прикованный к операционному столу, извивающийся под ее взглядом от боли как червяк.
Вот теперь-то мы поменяемся местами! О, как сладка будет месть! С каким удовольствием Вайенс избил бы ее теперь! У него даже ладонь зачесалась — настолько ярко он представил, как влепляет ей пощечину, и как разбивает ей в кровь нос и губы…
Чувствуя в руках дрожь от возбуждения и предвкушения этой самой мести, Вайенс все же старался не потерять головы. Наблюдая за выбранной жертвой, он не мог не думать о том, как же сделать так, чтобы Вейдер ее не вычислил в тот же миг, как только увидит.
Он мог ее не видеть и не знать, но ее мысли, ее опасения перед тем, что ее раскроют, выдадут ее с головой. Что бы ни посулил ей Вайенс, что бы ни сказал, — она не в состоянии будет забыть то, что она имперец. Это знание ситх прочтет в ее глазах, увидев в них хотя бы слабое выражение страха. Женщина-врач не умела притворяться так же искусно, как делал это Вайенс, не умела прятать свои мысли глубоко, под толстым слоем других, ничего не значащих образов и желаний.
Даже если Вайенс ее соблазнит, даже если он ее обманет, представ перед ситхом она тотчас же забудет о его словах и подумает, всего лишь подумает о том, зачем она рядом с Вейдером.
И тогда можно будет считать, что задание ее провалено. Ситх свернет ей шею без колебаний.
Значит, нужно придумать что-то, что отвело бы на второй план любые ее мысли об империи.
И Вайенс сидел и размышлял, размышлял и размышлял об этом.
Женщина-врач, молодая стройная брюнетка, с ярким лицом, несомненно, была очень привлекательна. Если Ева увидит ее рядом с Вейдером, она легко поверит в то, что она — соперница. Имперский врач выглядела в высшей степени уверенно, такая не потеряется на фоне бывшего главкома. Это хорошо….
Имперские солдаты суетились, перенося в очередной шаттл какие-то приборы, а она, судя по всему, руководила погрузкой. Высокий ранг, наверное. Тоже хорошо…
Вайенс неторопливо снял форменную куртку, говорящую о его принадлежности к Альянсу, и остался в своем черном комбинезоне, делающем его похожим на жука.
Улучшив момент, когда с выбранной им жертвой рядом не было никого, Вайенс покинул свой шаттл и, крадучись, подошел к женщине.
— Добрый день, — произнес он, воровато оглядываясь по сторонам. Она обернулась к нему, и на миг на ее красивом лицо отобразилось все то же выражение легкого презрения. Вайенс почувствовал, как закипает в нем лютая злоба, и как его возбуждение становится все сильнее. Ты ответишь за все!
— Что вы делаете тут, генерал Вайенс? — произнесла она холодновато. То, как она назвала его по имени, и то, что она не напугалась его присутствия говорили о ее полной уверенности в собственной безопасности. Это хорошо; она не поднимет тревоги…
— Император велел мне присмотреть за отправкой его лаборатории, — ответил он. Она легко поверила в эту ложь; никто, кроме императора, не обладал информацией о том, когда и откуда будет произведена эвакуация. А узнать сам Вайенс не мог; Дарт Акс — вероятно, но не Вайенс.
Женщина насмешливо изогнула бровь, окинув оценивающим взглядом фигуру Вайенса. Его возбуждение не укрылось от ее взгляда, и она чуть слышно хохотнула. Наверное, она сочла это смешным.
— Разве вы не должны быть там? — она кивнула головой в сторону иллюминаторов. — На стороне Альянса? Что вы скажете по поводу своего отсутствия?
— Что-нибудь придумаю, — туманно ответил Вайенс. — Это уже мои заботы! — он угодливо отступил с ее дороги, указывая на свой шаттл. — Пройдемте? Император велел мне дать кое-какие инструкции… и попросить у вас рекомендаций по поводу моей дальнейшей трансформации, — добавил он, увидев в глазах женщины огонек недоверия. — Вы ведь руководили этим экспериментом?
— Хорошо, — ответила женщина, все так же улыбаясь. — Только учтите: я с вами никуда не полечу. Я знаю, вы держите на меня зло, — она усмехнулась снова, глянув на оттопырившиеся брюки Вайенса. — И я не хотела бы давать вам ни полшанса добраться до меня.
