— Я позову тебя, когда ты мне понадобишься, — произнес Палпатин, игнорируя молчаливую угрозу Дарта Акса. Тот не посмел бы напасть на императора — отчасти оттого, что у него не осталось на это силы, отчасти потому, что его затуманенное берсерком сознание все же научилось сдерживать свои порывы. Палпатин еще раз усмехнулся — животное, дикое животное! Лютых хищников так и дрессируют — при помощи палки и голода принуждают смиряться. И Дарт Акс ничем от них не отличается.

Отчаяние и ужас, что испытал Дарт Акс, позабавили Палпатина. Их было бы достаточно, чтобы наказать ученика.

— Иди, — жестко повторил Палпатин. — Надеюсь, я научил тебя кое-чему.

О да, он научил!

В этом можно было не сомневаться!

Сила утекала, как вода, с каждой секундой таяла, и Дарт Акс понимал, что еще немного — и он уснет, исчезнет, а вместо него появится Вайенс, простой человек, который испытывает страх и сомнения. Даже хуже — Вайенс уже исчез; пожалуй, Дарт Акс слишком прочно занял сознание этого человека, и не исчезнет и с последними крупицами Силы. Но он будет слаб; он лишится своей силы и мощи, и станет испытывать мучительный ужас — вот это наказание!

И Дарт Акс, собрав в кулак всю свою волю, решился на отчаянный шаг.

Он не мог дать себе погибнуть!

Некий дар предвидения был и у него; и потому он и создал подразделение черных летчиков из людей, верных одному ему. И в тот день, когда Акс отвечал за свое поражение перед императором, они, под видом обычного рейда, налетели на тайную лабораторию, где Дарт Акс подвергался переливаниям крови, и разбомбили ее.

Палпатин лишь отмахнулся от этого факта; в сравнении с теми потерями, что он понес, разгром его передвижной маленькой лаборатории был для него ничтожной потерей.

Но было еще кое-что, что он не смог увидеть и понять, а Дарт Акс — сумел скрыть, выставив щит между их сознаниями.

И на поверхности, маскируя защиту, была лишь ненависть, и все то же одержимое желание убить, а глубинные мысли, скрытые этой бутафорией, Палпатин не смог разгадать.

Все же, и тут он ошибся, основным качеством Дарта Акса назвав прямолинейность и одержимость. Прав был Дарт Вейдер, назвав Дарта Акса мимикрирующим существом, потому что мимикрия была его самой сильной стороной.

И вместе с безумной яростью Дарт Акс обладал коварством, куда более опасным, чем мог представить себе император.

Он мог обуздать свою ярость, если понимал, что его цели можно достигнуть иным путем.

И, отвернувшись от своего императора, опустив голову, как и подобает побежденному, Дарт Акс уходил прочь, а на губах его играла злобная торжествующая ухмылка.

Черные летчики не только разнесли лабораторию Палпатина, не только выжгли ее дотла. Прежде всего они ограбили ее, вытащив из нее несколько контейнеров с неиспользованными клонами императора, находящимися в гибернации.

И с этим драгоценным грузом Вайенс и прибыл на Риггель.

Лицо начальника Риггеля было мрачно, и на нем была написана решимость; что император? Он сам вложил в его руки оружие, и сам оттолкнул своего ученика. Он раз за разом совершал эту ошибку, каждому своему ученику доказывая свое превосходство палкой и уверяя, что нет иной дороги, нежели дорога, разделенная с ним.

Но он ошибался: есть еще один путь, и его Вайенс-Акс не собирался делить с императором!

Кое-чему император его все же научил…

«В этой войне ситхов малые величины не видны, — думал Акс, шагая по заснеженному полю. — И если я буду умнее, я сумею стравить их между собой, и они уничтожат или ослабят друг друга. А мне останется лишь собрать реальные силы и добить их. И тогда, в моей империи, не нужен будет второй император…»

Теперь вставал вопрос о Еве и ее ребенке.

Паразитируя на клонах императора, Дарт Акс начал понимать, что клон того же Вейдера был бы куда сильнее, чем императорский… интересно, а ребенок Вейдера унаследует мощь отца, или будет посредственным? А если унаследует — то стоит ли его отдавать императору?

— Где майор Рейн? — резко спросил он; его вопрос не адресовался к кому-то конкретному, и одновременно адресовался ко всем, и тотчас же нашелся тот, кто знал на него ответ.

— Майор Рейн отдыхает после ночной операции.

— Мне кажется, я видел корабль Дарта Вейдера на площадке.

— Дарт Вейдер в сопровождении Люка Скайуокера прибыл на Риггель чуть больше часа назад. Говорят, он был недоволен ослушанием майора Рейн…

Вайенс скрипнул зубами от ненависти.

— Это не его дело, — рявкнул он. — Майор Рейн находится в подчинении у меня, и, значит, за ее ослушание с нее вправе спросить только я! Сию минуту вызовите ее ко мне.

Я не дам им возможности объясняться между собой!

И даже если Вейдер посмеет выразить свое недовольство, Вайенс заставит его проглотить свои претензии!

Контейнеры с клонами императора Вайенс велел разместить в больничном корпусе. Двое из них должны были и дальше находиться в гибернации. Третьего разместили в боксе, подключив к нему систему искусственного питания. Он должен был стать постоянным источником крови для Вайенса.

Докторам, в обязанности которых теперь входили заботы о бесчувственном теле, Вайенс не стал пояснять ни того, кто этот человек, ни того, что содержится в остальных контейнерах.

— Вас это не касается, — это все, что он счел нужным сказать. — Он должен находиться в искусственной коме, и большего знать вам не нужно.

Окончив хлопоты с размещением клона, Вайенс направился в свой кабинет.

Снег пошел еще гуще, и за его плотной пеленой не ясно было, кто шагает рядом. Впрочем, это было неважно; с некоторых пор все люди для Дарта Акса стали безликими, словно вместо лиц у них гладко оструганные и отполированные деревянные чурки.

От докторов из медицинского блока пришел доклад о том, что все процессы в теле неизвестного человека идут нормально, и первая проба крови взята и законсервирована — отлично! Скоро Дарт Акс не будет зависеть от императора совсем. Разоблачение? У императора не будет повода усомниться в верности Дарта Акса до тех самых пор, покуда не станет слишком поздно.

Слишком поздно… интересно, где у императора находится его тайное логово? Откуда ему возят его клонов? Вайенс понимал, что у самого у него сил может быть недостаточно для того, чтобы разрушить императорский завод. Но ведь эти силы вполне могут быть у Вейдера! И уж тем более — у Люка Скайуокера. Всего лишь навести их на след императора, и тому некуда будет бежать, некуда спрятаться. А против Вейдера он не выстоит, нет… Великий ситх слишком хорошо распробовал вкус жизни, чтобы отказываться от добавки. Есть одна тонкая, но прочная нить, за которую он крепко держится своей металлической рукой — Ева.

Ева!

При мысли об этом Вайенс оскалился злобно, и его израненные руки непроизвольно сжали пальцы в кулаки.

Как она могла полюбить этого жестокого, страшного, изуродованного человека? За что?! Что увидела в нем такого, что показалось ей привлекательней молодости и красоты остальных мужчин?!

И чем она сумела тронуть его жестокую душу, чем смогла пробить эту толстую мертвую металлическую скорлупу, обнаружив под ней живого человека?

Вайенс вспомнил, как среди обычных для боя криков, приказов, взрывов, голос ситха твердил одно — «отставить!», и в голосе его было столько страха, сколько, наверное, он не испытывал никогда.

Черт!

Эта связь меж ними становилась все очевиднее. Скоро ее будут видеть все, а не только ревнующий Вайенс. Странно, что до сих пор не видят; не замечают, как учащается ее дыхание, когда она смотрит на ситха, как вспыхивают его глаза и сжимаются его жестоко изогнутые губы, когда ситх смотрит на нее. Словно боится сказать то, чего другим не следует слышать и знать…

И с каждым днем Вейдер становится все больше похож на человека.

Его уловка с новыми руками была просто… омерзительна! Вайенса едва не вырвало желчью при мысли о том, что ситх провел имперцев при помощи такой нехитрой штуки. Пальцы, похожие на живые, и легкая походка, не отличимая от походки здорового человека… Механический Вейдер притворился живым! И ему поверили!